Неточные совпадения
Говорили, что на
набережной появилось
новое лицо: дама с собачкой. Дмитрий Дмитрич Гуров, проживший в Ялте уже две недели и привыкший тут, тоже стал интересоваться
новыми лицами. Сидя в павильоне у Берне, он видел, как по
набережной прошла молодая дама, невысокого роста блондинка, в берете; за нею бежал белый шпиц.
В 1808 году на Мойке,
набережная которой тогда отделывалась, или, скорее, переделывалась и украшалась
новой узорной чугунной решеткой, неподалеку от запасных хлебных магазинов и конногвардейских казарм, находился каменный дом старинной петербургской архитектуры.
Сжатый воздух дрожал от малейшего звука, и, словно великаны, со всех кровель обеих
набережных подымались и неслись вверх по холодному небу столпы дыма, сплетаясь и расплетаясь в дороге, так что, казалось,
новые здания вставали над старыми,
новый город складывался в воздухе…
Новый купец и владелец парохода явился на пристань. Когда Алексей проходил по
набережной, на него только что пальцами не указывали. Идет и слышит, как ведут про него пересуды…
Против «Соболя» на
набережной собралась толпа праздного люда. Всякому в охоту послушать перебранку
нового хозяина со старым капитаном.
Николай Ильич Петухов жил уже не на
набережной Москвы-реки, а в одном из переулков, прилегающих к Воздвиженке, занимая две квартиры — внизу помещалась редакция и контора, а в бельэтаже жил он сам со своим семейством. Николай Ильич занимал большую квартиру, зала, гостиная и кабинет были убраны комфортабельно, хотя немного безвкусно, так как
новая блестящая бронза и картины в золоченых рамах неведомых миру художников резали глаз.
Местом
нового сборища заговорщиков — они могли именоваться теперь по справедливости этим позорным именем — был одноэтажный дом с красной черепичной кровлею, стоявший в глубине уютного садика, выходившего решеткою на угол
набережной реки Мойки и Демидова переулка. Над крыльцом этого дома красовалась вывеска: «Магазин мод мадам Полин».
Эта
новая, созданная им цель его жизни, казалось, успокоила его. Его мысли перестали нестись к дому на
набережной Фонтанки, где жили князь и княгиня Святозаровы.
Ехал он с побывки, после двух недель безмятежного житья при матери, в их домике, на самой
набережной. Она была сильно обрадована его внезапным приездом; только потужила немножко, что ее Ваня не встретил с ней
Нового года.
Лишь только подъехали они к Кучкову валу, идущему от Сретенского монастыря по Москву-реку, на реке, за Великой улицей (
набережной, в стороне Кремля), поднялся дымный столб, все гуще и гуще, так что
новые струи дыма образовали исполинскую витую колонну, с украшениями небывалого ордена, подпиравшую небо.
На Английской
набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но и полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали
новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Нравится
набережная в граните; смотрел, как разводится
новый Охтинский мост, пропуская пароходы, и тоже понравилось.
На корабле подобрали паруса и завязали на мачте крест-накрест снасти. Подошел буксирный пароход и, пыхтя, потащил его на линию кораблей. Море было тихо, у берега еле-еле плескался остаток зыби. Корабль вошел в линию, где стояли вдоль
набережной бок о бок корабли из всех стран света, и большие, и малые, всяких размеров, форм и оснасток. «Богородица-Ветров» стала между итальянским бригом и английскою галеттой, которые потеснились, чтобы дать место
новому товарищу.