Неточные совпадения
Пузатый комод и на нем трюмо в форме лиры, три неуклюжих стула, старенькое на
низких ножках кресло у стола, под окном, — вот и вся обстановка комнаты. Оклеенные белыми обоями стены холодны и голы, только против
кровати — темный квадрат небольшой фотографии: гладкое, как пустота, море, корма баркаса и на ней, обнявшись, стоят Лидия с Алиной.
В соседней комнате заскрипела
кровать. Дверь отворилась, и вошел человек лет пятидесяти, толстый,
низкого росту, с бычачьей шеей, глазами навыкате, необыкновенно круглыми щеками и с лоском по всему лицу.
Мраморный умывальник,
низкая резная
кровать с балдахином над изголовьем, несколько столиков самой вычурной работы, в углах шифоньерки — вообще обстановка уборной придавала ей вид и спальни и будуара.
Вдоль стены у окна стояла узенькая,
низкая, вся вогнувшаяся дугой
кровать, такая тощая, точно на ее железках лежало одно только розовое пикейное одеяло; у другой стены — простой некрашеный стол и две грубых табуретки.
Они вошли в маленькую голую комнатку, где буквально ничего не было, кроме
низкой походной
кровати, полотно которой провисло, точно дно лодки, да ночного столика с табуреткой. Рафальский отодвинул ящик столика и достал деньги.
Комната была очень
низка, но очень широка и длинна, почти квадратной формы. Два круглых окна, совсем похожих на пароходные иллюминаторы, еле-еле ее освещали. Да и вся она была похожа на кают-компанию грузового парохода. Вдоль одной стены стояла узенькая
кровать, вдоль другой очень большой и широкий диван, покрытый истрепанным прекрасным текинским ковром, посередине — стол, накрытый цветной малороссийской скатертью.
Когда ее немного отпустило, она покрыла
кровать одеялом, расстегнула кнопки кофточки, крючки лифа и непослушные крючки
низкого мягкого корсета, который сдавливал ее живот. Затем она с наслаждением легла на спину, опустив голову глубоко в подушки и спокойно протянув усталые ноги.
В этом домишке, в маленькой,
низкой и затхлой комнатке, в которой огромная печь занимала ровно половину всего пространства, на дощатой некрашеной
кровати, на тонком, как блин, тюфяке лежал молодой человек, покрытый старой шинелью.
Это была узенькая
низкая комната, с одним окном, выходившим куда-то в стену;
кровать, комод, два стула и ломберный стол, служивший и для письма, и для чая, и для обеда, составляли все убранство.
И вот, заглушая неожиданно сразу все эти всхлипывания, весь этот плач,
низким грудным голосом заговорила девушка с синими глазами и смуглым, нерусским южным лицом. Когда поднялась со своей постели Милица Петрович; как успела она незаметно приблизиться к самой большой группе воспитанниц, собравшихся y
кровати Нали Стремляновой, решительно никто не успел заметить.
Андрей Иванович, в ожидании Александры Михайловны, угрюмо лежал на
кровати. Он уж и сам теперь не надеялся на успех. Был хмурый мартовский день, в комнате стоял полумрак; по
низкому небу непрерывно двигались мутные тени, и трудно было определить, тучи ли это или дым. Сырой, тяжелый туман, казалось, полз в комнату сквозь запертое наглухо окно, сквозь стены, отовсюду. Он давил грудь и мешал дышать. Было тоскливо.
Он лежал в мезонине дачи, переделанной из крестьянской избы. Сзади, из балконной двери на галерейку, в отверстие внутренней подвижной ставни проходил луч зари. Справа окно было только завешено коленкоровой шторой. Свет уже наполнял
низкую и довольно просторную комнату, где, кроме железной
кровати, стояли умывальник и шкап для платья да два стула.
— Фифина! — послышался с
кровати голос старшей старухи, звучный и
низкий. Зубы у нее сохранились, и она выговаривает твердо.
Тася вернулась в спальню матери. Комната выходила на балкон, в палисадник. Из широкого итальянского окна веяло холодом. Свеча, в
низком подсвечнике с белым абажуром, стояла одиноко на овальном столе у ширм красного дерева; за ними помещалась
кровать. Она заглянула за ширмы.
Это была большая комната с
низким потолком. В ней за ширмами стояла
кровать, у противоположной стены диван и посреди письменный стол, несколько кресел и стульев дополняли убранство.
В
низкой, тоже со сводом комнате, отделенной от подземелья полуразрушенной стеной, висела лампада и тускло освещала убогую деревянную
кровать, на которой, казалось, покоилась сладким сном прелестная, но бледная, как смерть, девушка.
В
низкой, тоже со сводом комнате, отдаленной от подземелья полуразрушенной стеной, висела лампада и тускло освещала убогую деревянную
кровать, на которой, казалось, покоилась сладким сном прелестная, но бледная как смерть девушка.