Неточные совпадения
— Шабаш! Поссорился с Варавкой и
в газете больше
не работаю! Он там на выставке
ходил, как жадный мальчуган по
магазину игрушек. А Вера Петровна — точно калуцкая губернаторша, которую уж ничто
не может удивить. Вы знаете, Самгин, Варавка мне нравится, но — до какого-то предела…
— Я
не шучу, право так! — сказала она покойно. — Я нарочно забыла дома браслет, a ma tante просила меня
сходить в магазин. Ты ни за что
не выдумаешь этого! — прибавила она с гордостью, как будто дело сделала.
Мы
ходили по грязным улицам и мокрым тротуарам, заходили
в магазины,
прошли по ботаническому саду, но окрестностей
не видали: за двести сажен все предметы прятались
в тумане.
Я
прошел шестой, а все
магазина не вижу, и раза два
ходил взад и вперед,
не подозревая, что одно широкое, осененное деревьями крыльцо и есть вход
в магазин.
Накануне был первый теплый весенний дождь. Везде, где
не было мостовой, вдруг зазеленела трава; березы
в садах осыпались зеленым пухом, и черемуха и тополя расправляли свои длинные пахучие листья, а
в домах и
магазинах выставляли и вытирали рамы. На толкучем рынке, мимо которого пришлось проезжать Нехлюдову, кишела около выстроенных
в ряд палаток сплошная толпа народа, и
ходили оборванные люди с сапогами под мышкой и перекинутыми через плечо выглаженными панталонами и жилетами.
Таким образом, по охлаждении лишнего жара
в Вере Павловне и Мерцаловой, швейные и
магазин продолжали существовать,
не развиваясь, но радуясь уже и тому, что продолжают существовать. Новое знакомство Кирсанова продолжалось и приносило ему много удовольствия. Так
прошло еще года два или больше, без всяких особенных происшествий.
Как умершего без покаяния и «потрошенного», его схоронили за оградой кладбища, а мимо мельницы никто
не решался
проходить в сумерки. По ночам от «
магазина», который был недалеко от мельницы, неслись отчаянные звуки трещотки. Старик сторож жаловался, что Антось продолжает стонать на своей вышке. Трещоткой он заглушал эти стоны. Вероятно, ночной ветер доносил с того угла тягучий звон воды
в старых шлюзах…
А там, у нас, входи смело; если отобедали, так опять для гостя станут обедать; самовар утром и вечером
не сходит со стола, а колокольчиков и
в магазинах нет.
Десять рублей — это была огромная, сказочная сумма. Таких больших денег Александров никогда еще
не держал
в своих руках, и он с ними распорядился чрезвычайно быстро: за шесть рублей он купил маме шевровые ботинки, о которых она, отказывавшая себе во всем, частенько мечтала как о невозможном чуде. Он взял для нее самый маленький дамский размер, и то потом старушке пришлось самой
сходить в магазин переменить купленные ботинки на недомерок. Ноги ее были чрезвычайно малы.
А Юлия Сергеевна привыкла к своему горю, уже
не ходила во флигель плакать.
В эту зиму она уже
не ездила по
магазинам,
не бывала
в театрах и на концертах, а оставалась дома. Она
не любила больших комнат и всегда была или
в кабинете мужа, или у себя
в комнате, где у нее были киоты, полученные
в приданое, и висел на стене тот самый пейзаж, который так понравился ей на выставке. Денег на себя она почти
не тратила и проживала теперь так же мало, как когда-то
в доме отца.
— Постой тут, Гаврик, — сказала девушка и, оставив брата у двери,
прошла в комнату. Лунёв толкнул к ней табурет. Она села. Павел ушёл
в магазин, Маша пугливо жалась
в углу около печи, а Лунёв неподвижно стоял
в двух шагах пред девушкой и всё
не мог начать разговора.
В эти тёмные обидные ночи рабочий народ
ходил по улицам с песнями, с детской радостью
в глазах, — люди впервые ясно видели свою силу и сами изумлялись значению её, они поняли свою власть над жизнью и благодушно ликовали, рассматривая ослепшие дома, неподвижные, мёртвые машины, растерявшуюся полицию, закрытые пасти
магазинов и трактиров, испуганные лица, покорные фигуры тех людей, которые,
не умея работать, научились много есть и потому считали себя лучшими людьми
в городе.
— Нет, это ведь одна минута;
не надо только смотреть вниз, — отвечал Долинский, спокойно кладя на стол поданную ему миндалинку, и с этими словами ушел
в свою комнату, а оттуда вместе с Дашею
прошел через
магазин на улицу.
Князь на это ничего
не ответил и, сев
в карету, велел себя везти на Кузнецкий мост. Здесь он вышел из экипажа и пошел пешком. Владевшие им
в настоящую минуту мысли заметно были
не совсем спокойного свойства, так что он горел даже весь
в лице.
Проходя мимо одного оружейного
магазина и случайно взглянув
в его окна, князь вдруг приостановился, подумал с минуту и затем вошел
в магазин.
В субботу утром под весенним и радостным дождем
ходил в аптекарский
магазин Малчевского — купить йодоформу, бинтов и других перевязочных средств: знал Саша, что Колесников об этом
не позаботится.
Я
прошел мимо Иды Ивановны, стоявшей
в магазине, и сел,
не зная, что мне делать, но чувствуя, что мне совсем здесь хорошо и ловко.
Через залу
прошла в магазин (из которого был прямой выход на улицу) Берта Ивановна. Она
не хотела ни торопить мужа домой, ни дожидать его и уходила, со всеми раскланиваясь и всем подавая руки. Ее провожали до дверей Ида Ивановна и Маня. Я встал и тоже вышел за ними.
Какая-нибудь швея из
магазина перебежит через Невский проспект с коробкою
в руках, какая-нибудь жалкая добыча человеколюбивого повытчика, пущенная по миру во фризовой шинели, какой-нибудь заезжий чудак, которому все часы равны, какая-нибудь длинная высокая англичанка с ридикюлем и книжкою
в руках, какой-нибудь артельщик, русский человек
в демикотоновом сюртуке с талией на спине, с узенькою бородою, живущий всю жизнь на живую нитку,
в котором всё шевелится: спина, и руки, и ноги, и голова, когда он учтиво
проходит по тротуару, иногда низкий ремесленник; больше никого
не встретите вы на Невском проспекте.
Гости отправились и через столовую,
в которой оглушительно трещала канарейка, вошли
в гостиную, с модной мебелью из русского
магазина, очень ухищренной и изогнутой, под предлогом доставления удобства сидящим, а
в сущности, очень неудобной.
Не прошло двух минут, как послышался
в соседней комнате шелест шелкового платья; портьерка приподнялась, и проворными шагами вошла
в гостиную хозяйка. Петр Васильич расшаркался и подвел к ней Бориса Андреича.
Он написал
в Москву, и
не прошло месяца, как на окне его
магазина были уже выставлены перья, карандаши, ручки, ученические тетрадки, аспидные доски и другие школьные принадлежности. К нему стали изредка заходить мальчики и девочки, и был даже один такой день, когда он выручил рубль сорок копеек. Однажды опрометью влетела к нему девка
в кожаных калошах; он уже раскрыл рот, чтобы сказать ей с презрением, что она ошиблась дверью, но она крикнула...
Оттого-то, когда я
не нашел
в магазине этой картинки, вырвались у меня слова: «Ее уж нет!» Ее уж нет, и с того времени
не прошло дня
в жизни моей, чтобы я
не оплакивал эту божественную женщину.
Николай Павлович, несколько успокоившись и усевшись
в кресло, рассказал им, что идя к ним, они с Кудриным
проходили по Кузнецкому мосту; вдруг у одного из
магазинов остановились парные сани и из них вышла молодая дама, которая и
прошла мимо них
в магазин. Эту даму Николай Павлович разглядел очень пристально, так как свет из окон
магазина падал прямо на ее лицо и готов прозакладывать голову, что это была
не кто иная, как Екатерина Петровна Бахметьева.