Неточные совпадения
А где, бишь, мой рассказ несвязный?
В Одессе пыльной, я сказал.
Я б мог сказать:
в Одессе грязной —
И тут бы, право,
не солгал.
В году недель пять-шесть Одесса,
По воле бурного Зевеса,
Потоплена, запружена,
В густой
грязи погружена.
Все домы на аршин загрязнут,
Лишь на ходулях пешеход
По улице дерзает вброд;
Кареты, люди
тонут, вязнут,
И
в дрожках вол, рога склоня,
Сменяет хилого коня.
В литературе о банном быте Москвы ничего нет. Тогда все это было у всех на глазах, и никого
не интересовало писать о том, что все знают: ну кто будет читать о банях? Только
в словаре Даля осталась пословица, очень характерная для многих бань: «Торговые бани других чисто моют, а сами
в грязи тонут!»
— Ничего вы
не понимаете, барышня, — довольно резко ответил Галактион уже серьезным
тоном. — Да,
не понимаете… Писал-то доктор действительно пьяный, и барышне такие слова, может быть, совсем
не подходят, а только все это правда. Уж вы меня извините, а действительно мы так и живем… по-навозному. Зарылись
в своей
грязи и знать ничего
не хотим… да. И еще нам же смешно, вот как мне сейчас.
Мосты
в разрушении, перевозов
не существует, дороги представляют собой канавы,
в грязи которых
тонут наши некогда породистые, а ныне выродившиеся лошади.
То грезилось господину Голядкину, что находится он
в одной прекрасной компании, известной своим остроумием и благородным
тоном всех лиц, ее составляющих; что господин Голядкин
в свою очередь отличился
в отношении любезности и остроумия, что все его полюбили, даже некоторые из врагов его, бывших тут же, его полюбили, что очень приятно было господину Голядкину; что все ему отдали первенство и что, наконец, сам господин Голядкин с приятностью подслушал, как хозяин тут же, отведя
в сторону кой-кого из гостей, похвалил господина Голядкина… и вдруг, ни с того ни с сего, опять явилось известное своею неблагонамеренностью и зверскими побуждениями лицо,
в виде господина Голядкина-младшего, и тут же, сразу,
в один миг, одним появлением своим, Голядкин-младший разрушал все торжество и всю славу господина Голядкина-старшего, затмил собою Голядкина-старшего, втоптал
в грязь Голядкина-старшего и, наконец, ясно доказал, что Голядкин-старший и вместе с тем настоящий — вовсе
не настоящий, а поддельный, а что он настоящий, что, наконец, Голядкин-старший вовсе
не то, чем он кажется, а такой-то и сякой-то и, следовательно,
не должен и
не имеет права принадлежать к обществу людей благонамеренных и хорошего
тона.
Бурмистров, пошатываясь, шагал вдоль улицы. Иногда нога его, проламывая слои льда,
тонула в грязи, но он шел прямо,
не обходя луж, затянутых тусклою серою пленкою.
На небе брезжит утренняя заря. Холодно… Ямщики еще
не выехали со двора, но уж говорят: «Ну, дорога,
не дай господи!» Едем сначала по деревне… Жидкая
грязь,
в которой
тонут колеса, чередуется с сухими кочками и ухабами; из гатей и мостков, утонувших
в жидком навозе, ребрами выступают бревна, езда по которым у людей выворачивает души, а у экипажей ломает оси…
— Вы напитались ретроградным духом Москвы, немудрено, что вы так говорите, — продолжал корнет. — Здесь,
в этой Бухаре, цивилизованному, европейскому человеку дышать тяжело. Здесь все носит печать отсталости, все, от
грязи на улицах,
в которой
утонуть можно, до беззубой московской литературы и младенческой науки.
Не очаровывают ли вашу патриотическую душу оглушительные гимны ваших сорока сороков с басом profondo их дедушки — Ивана Великого?
Не поклонения ли?.. Мне просто от всего здесь тошно.