Неточные совпадения
Угрюмые и отчасти саркастические нравы с трудом
уступали усилиям начальственной цивилизации, как ни старалась последняя внушить, что галдение и крамолы ни в каком случае
не могут быть терпимы в качестве"постоянных занятий".
— Помилуйте, по нынешнему времю воровать положительно невозможно. Всё окончательно по нынешнему времю гласное судопроизводство, всё нынче благородно; а
не то что воровать. Мы говорили по чести. Дорого кладут зa лec, расчетов
не сведешь. Прошу
уступить хоть малость.
Во всех этих случаях муж
уступал или продавал неверную жену, и та самая сторона, которая за вину
не имела права на вступление в брак, вступала в вымышленные, мнимо узаконенные отношения с новым супругом.
Чувствуя, что примирение было полное, Анна с утра оживленно принялась за приготовление к отъезду. Хотя и
не было решено, едут ли они в понедельник или во вторник, так как оба вчера
уступали один другому, Анна деятельно приготавливалась к отъезду, чувствуя себя теперь совершенно равнодушной к тому, что они уедут днем раньше или позже. Она стояла в своей комнате над открытым сундуком, отбирая вещи, когда он, уже одетый, раньше обыкновенного вошел к ней.
— Это можно, — сказал Рябинин, садясь и самым мучительным для себя образом облокачиваясь на спинку кресла. —
Уступить надо, князь. Грех будет. A деньги готовы окончательно, до одной копейки. За деньгами остановки
не бывает.
Лодка закачалась, но я справился, и между нами началась отчаянная борьба; бешенство придавало мне силы, но я скоро заметил, что
уступаю моему противнику в ловкости… «Чего ты хочешь?» — закричал я, крепко сжав ее маленькие руки; пальцы ее хрустели, но она
не вскрикнула: ее змеиная натура выдержала эту пытку.
Помещики попроигрывались в карты, закутили и промотались как следует; все полезло в Петербург служить; имения брошены, управляются как ни попало, подати уплачиваются с каждым годом труднее, так мне с радостью
уступит их каждый уже потому только, чтобы
не платить за них подушных денег; может, в другой раз так случится, что с иного и я еще зашибу за это копейку.
— Право, отец мой, никогда еще
не случалось продавать мне покойников. Живых-то я
уступила, вот и третьего года протопопу двух девок, по сту рублей каждую, и очень благодарил, такие вышли славные работницы: сами салфетки ткут.
Впрочем, и трудно было, потому что представились сами собою такие интересные подробности, от которых никак нельзя было отказаться: даже названа была по имени деревня, где находилась та приходская церковь, в которой положено было венчаться, именно деревня Трухмачевка, поп — отец Сидор, за венчание — семьдесят пять рублей, и то
не согласился бы, если бы он
не припугнул его, обещаясь донести на него, что перевенчал лабазника Михайла на куме, что он
уступил даже свою коляску и заготовил на всех станциях переменных лошадей.
— Итак, я бы желал знать, можете ли вы мне таковых,
не живых в действительности, но живых относительно законной формы, передать,
уступить или как вам заблагорассудится лучше?
— Благодарю! — Грэй сильно сжал руку боцмана, но тот, сделав невероятное усилие, ответил таким пожатием, что капитан
уступил. После этого подошли все, сменяя друг друга застенчивой теплотой взгляда и бормоча поздравления. Никто
не крикнул,
не зашумел — нечто
не совсем простое чувствовали матросы в отрывистых словах капитана. Пантен облегченно вздохнул и повеселел — его душевная тяжесть растаяла. Один корабельный плотник остался чем-то недоволен: вяло подержав руку Грэя, он мрачно спросил...
Задумчиво
уступая ей, он снял с пальца старинное дорогое кольцо,
не без основания размышляя, что, может быть, этим подсказывает жизни нечто существенное, подобно орфографии.
Его отец некоторое время боролся с этим, но
уступил —
не принципу, а желанию жены.
— И всё дело испортите! — тоже прошептал, из себя выходя, Разумихин, — выйдемте хоть на лестницу. Настасья, свети! Клянусь вам, — продолжал он полушепотом, уж на лестнице, — что давеча нас, меня и доктора, чуть
не прибил! Понимаете вы это! Самого доктора! И тот
уступил, чтобы
не раздражать, и ушел, а я внизу остался стеречь, а он тут оделся и улизнул. И теперь улизнет, коли раздражать будете, ночью-то, да что-нибудь и сделает над собой…
Пульхерия Александровна была чувствительна, впрочем
не до приторности, робка и уступчива, но до известной черты: она многое могла
уступить, на многое могла согласиться, даже из того, что противоречило ее убеждению, но всегда была такая черта честности, правил и крайних убеждений, за которую никакие обстоятельства
не могли заставить ее переступить.
Вот и
уступила она сей векселек, якобы уплатою, сему Чебарову, а тот формально и потребовал,
не сконфузился.
Прислуга Алины сказала Климу, что барышня нездорова, а Лидия ушла гулять; Самгин спустился к реке, взглянул вверх по течению, вниз — Лидию
не видно. Макаров играл что-то очень бурное. Клим пошел домой и снова наткнулся на мужика, тот стоял на тропе и, держась за лапу сосны, ковырял песок деревянной ногой, пытаясь вычертить круг. Задумчиво взглянув в лицо Клима, он
уступил ему дорогу и сказал тихонько, почти в ухо...
«Напрасно я
уступил настояниям матери и Варавки, напрасно поехал в этот задыхающийся город, — подумал Клим с раздражением на себя. — Может быть, в советах матери скрыто желание
не допускать меня жить в одном городе с Лидией? Если так — это глупо; они отдали Лидию в руки Макарова».
Ее ласковый тон
не удивил,
не обрадовал его — она должна была сказать что-нибудь такое, могла бы сказать и более милое. Думая о ней, Клим уверенно чувствовал, что теперь, если он будет настойчив, Лидия
уступит ему. Но — торопиться
не следует. Нужно подождать, когда она почувствует и достойно оценит то необыкновенное, что возникло в нем.
Однако я понимаю: революцию на сучок
не повесить, а Столыпин — весьма провинциальный дурак: он бы сначала
уступил, а потом понемножку отнял, как делают умные хозяева.
Да, это именно он отсеял и выставил вперед лучших своих, и хорошо, что все другие люди, щеголеватее одетые, но более мелкие,
не столь видные, покорно встали за спиной людей труда,
уступив им первое место.
Вспоминая все это, Клим вдруг услышал в гостиной непонятный, торопливый шорох и тихий гул струн, как будто виолончель Ржиги, отдохнув, вспомнила свое пение вечером и теперь пыталась повторить его для самой себя. Эта мысль, необычная для Клима, мелькнув,
уступила место испугу пред непонятным. Он прислушался: было ясно, что звуки родились в гостиной, а
не наверху, где иногда, даже поздно ночью, Лидия тревожила струны рояля.
— Однако — и убийство можно понять. «Запрос в карман
не кладется», — как говорят. Ежели стреляют в министра, я понимаю, что это запрос, заявление, так сказать:
уступите, а то — вот! И для доказательства силы — хлоп!
Он
не скоро заметил, что люди слишком быстро
уступают ему дорогу, а некоторые, приостанавливаясь, смотрят на него так, точно хотят догадаться: что же он будет делать теперь? Надел шляпу и пошел тише, свернув в узенькую, слабо освещенную улицу.
Его отношение к Тагильскому в этот день колебалось особенно резко и утомительно. Озлобление против гостя истлело,
не успев разгореться, неприятная мысль о том, что Тагильский нашел что-то сходное между ним и собою,
уступило место размышлению: почему Тагильский уговаривает переехать в Петербург? Он
не первый раз демонстрирует доброжелательное отношение ко мне, но — почему? Это так волновало, что даже мелькнуло намерение: поставить вопрос вслух, в лоб товарищу прокурора.
Клим выпил храбро, хотя с первого же глотка почувствовал, что напиток отвратителен. Но он ни в чем
не хотел
уступать этим людям, так неудачно выдумавшим себя, так раздражающе запутавшимся в мыслях и словах. Содрогаясь от жгучего вкусового ощущения, он мельком вторично подумал, что Макаров
не утерпит, расскажет Лидии, как он пьет, а Лидия должна будет почувствовать себя виноватой в этом. И пусть почувствует.
Климу становилось все более неловко и обидно молчать, а беседа жены с гостем принимала характер состязания уже
не на словах: во взгляде Кутузова светилась мечтательная улыбочка, Самгин находил ее хитроватой, соблазняющей. Эта улыбка отражалась и в глазах Варвары, широко открытых, напряженно внимательных; вероятно, так смотрит женщина, взвешивая и решая что-то важное для нее. И,
уступив своей досаде, Самгин сказал...
Постепенно начиналась скептическая критика «значения личности в процессе творчества истории», — критика, которая через десятки лет
уступила место неумеренному восторгу пред новым героем, «белокурой бестией» Фридриха Ницше. Люди быстро умнели и, соглашаясь с Спенсером, что «из свинцовых инстинктов
не выработаешь золотого поведения», сосредоточивали силы и таланты свои на «самопознании», на вопросах индивидуального бытия. Быстро подвигались к приятию лозунга «наше время —
не время широких задач».
— Никто никого
не боится, — сказал человек в шубе, обернулся, взглянул в лицо Клима и,
уступая ему дорогу, перешагнул на шпалы.
Только однажды,
уступив упрямому натиску Макарова, учитель сказал на ходу и
не глядя на юношей...
— А ты
уступи, Клим Иванович! У меня вот в печенке — камни, в почках — песок, меня скоро черти возьмут в кухарки себе, так я у них похлопочу за тебя, ей-ей! А? Ну, куда тебе, козел в очках, деньги? Вот, гляди, я свои грешные капиталы семнадцать лет все на девушек трачу, скольких в люди вывела, а ты — что, а? Ты, поди-ка, и на бульвар ни одной
не вывел, праведник! Ни одной девицы
не совратил, чай?
Самгин уже видел, что пред ним знакомый и неприятный тип чудака-человека.
Не верилось, что он слепнет, хотя левый глаз был мутный и странно дрожал, но можно было думать, что это делается нарочно, для вящей оригинальности. Отвечая на его вопросы осторожно и сухо, Самгин
уступил желанию сказать что-нибудь неприятное и сказал...
Подумав над этим, он направился к Трусовой,
уступил ей в цене дома и, принимая из пухлых рук ее задаток, пачку измятых бумажек, подумал,
не без печали...
«Дронов выпросит у этого кота денег на газету и
уступит ему женщину, подлец, — окончательно решил он.
Не хотелось сознаться, что это решение огорчает и возмущает его сильнее, чем можно было ожидать. Он тотчас же позаботился отойти в сторону от обидной неудачи. — А эта еврейка — права. Вопросами внешней политики надобно заняться. Да».
Многим женщинам
не нужно ничего этого: раз вышедши замуж, они покорно принимают и хорошие и дурные качества мужа, безусловно мирятся с приготовленным им положением и сферой или так же покорно
уступают первому случайному увлечению, сразу признавая невозможным или
не находя нужным противиться ему: «Судьба, дескать, страсти, женщина — создание слабое» и т. д.
Мало-помалу испуг пропадал в лице Обломова,
уступая место мирной задумчивости, он еще
не поднимал глаз, но задумчивость его через минуту была уж полна тихой и глубокой радости, и когда он медленно взглянул на Штольца, во взгляде его уж было умиление и слезы.
В этот день из посторонних были только в гостях у Обломова Иван Герасимович и Алексеев, безмолвный и безответный гость, который звал в начале рассказа Илью Ильича на первое мая. Обломов
не только
не хотел
уступить Ивану Матвеевичу, но старался блеснуть тонкостью и изяществом угощения, неизвестными в этом углу.
Потом уже начинались повторения: рождение детей, обряды, пиры, пока похороны
не изменят декорации; но ненадолго: одни лица
уступают место другим, дети становятся юношами и вместе с тем женихами, женятся, производят подобных себе — и так жизнь по этой программе тянется беспрерывной однообразною тканью, незаметно обрываясь у самой могилы.
— Ты сомневаешься в моей любви? — горячо заговорил он. — Думаешь, что я медлю от боязни за себя, а
не за тебя?
Не оберегаю, как стеной, твоего имени,
не бодрствую, как мать, чтоб
не смел коснуться слух тебя… Ах, Ольга! Требуй доказательств! Повторю тебе, что если б ты с другим могла быть счастливее, я бы без ропота
уступил права свои; если б надо было умереть за тебя, я бы с радостью умер! — со слезами досказал он.
«А так уж это у нас такой прификс, с которого мы
уступать не желаем и больше
не берем».
Чьей казни?.. старец непреклонный!
Чья дочь в объятиях его?
Но хладно сердца своего
Он заглушает ропот сонный.
Он говорит: «В неравный спор
Зачем вступает сей безумец?
Он сам, надменный вольнодумец,
Сам точит на себя топор.
Куда бежит, зажавши вежды?
На чем он основал надежды?
Или… но дочери любовь
Главы отцовской
не искупит.
Любовник гетману
уступит,
Не то моя прольется кровь».
Райский поверял наблюдением над ним все, что слышал от Веры — и все оправдывалось, подтверждалось — и анализ Райского, так услужливо разоблачавший ему всякие загадочные или прикрытые лоском и краской стороны, должен был
уступить место естественному влечению к этой простой, открытой личности, где
не было почти никакого «лоска» и никакой «краски».
Он сравнивал ее с другими, особенно «новыми» женщинами, из которых многие так любострастно поддавались жизни по новому учению, как Марина своим любвям, — и находил, что это — жалкие, пошлые и более падшие создания, нежели все другие падшие женщины, уступавшие воображению, темпераменту, и даже золоту, а те будто бы принципу, которого часто
не понимали, в котором
не убедились, поверив на слово, следовательно,
уступали чему-нибудь другому, чему простодушно
уступала, например, жена Козлова, только лицемерно или тупо прикрывали это принципом!
Но Марья Егоровна, по свойству своих отношений к сыну,
не могла, как и он, с своей стороны, тоже
уступить, а он взять ее согласие иначе, как с бою, и притом самого упорного и горячего.
Марк понемногу, кое в чем,
уступал, покорялся некоторым ее требованиям: перестал делать эксцентрические выходки,
не дразнил местные власти, стал опрятнее в образе жизни,
не щеголял цинизмом.
— Еще что Татьяна Марковна скажет! — говорила раздражительно, как будто с досадой
уступая, Марья Егоровна, когда уже лошади были поданы, чтобы ехать в город. — Если она
не согласится, я тебе никогда
не прощу этого срама! Слышишь?
— Хорошо, бабушка, я
уступаю вам Марфеньку, но
не трогайте Веру. Марфенька одно, а Вера другое. Если с Верой примете ту же систему, то сделаете ее несчастной!
— Это голос страсти, со всеми ее софизмами и изворотами! — сказал он, вдруг опомнившись. — Вера, ты теперь в положении иезуита. Вспомни, как ты просила вчера, после своей молитвы,
не пускать тебя!.. А если ты будешь проклинать меня за то, что я
уступил тебе, на кого тогда падет ответственность?
«Боже мой! — думал он, внутренне содрогаясь, — полчаса назад я был честен, чист, горд; полчаса позже этот святой ребенок превратился бы в жалкое создание, а „честный и гордый“ человек в величайшего негодяя! Гордый дух
уступил бы всемогущей плоти; кровь и нервы посмеялись бы над философией, нравственностью, развитием! Однако дух устоял, кровь и нервы
не одолели: честь, честность спасены…»
— Я хоть
не убежден, но
уступаю вам: возьмите остальные четыре яблока! — сказал он, подавая их ей.