Неточные совпадения
Нет, мой друг, — говорил мой повествователь, вскочив
со стула, — заеду туда, куда люди
не ходят, где
не знают, что есть человек, где имя его неизвестно.
Первое adagio
прошло довольно благополучно, хотя Паншин неоднократно ошибался. Свое и заученное он играл очень мило, но разбирал плохо. Зато вторая часть сонаты — довольно быстрое allegro — совсем
не пошла: на двадцатом такте Паншин, отставший такта на два,
не выдержал и
со смехом отодвинул свой
стул.
— Нет, даже легко!.. Легко даже! — воскликнул Вихров и, встав снова
со стула, начал
ходить по комнате. — Переносить долее то, что я переносил до сих пор, я
не могу!.. Одна глупость моего положения может каждого свести с ума!.. Я, как сумасшедший какой, бегу сюда каждый день — и зачем? Чтобы видеть вашу счастливую семейную жизнь и мешать только ей.
Не могу выразить восторга Алеши от этого нового проекта. Он вдруг совершенно утешился; его лицо засияло радостию, он обнимал Наташу, целовал руки Кати, обнимал меня. Наташа с грустною улыбкою смотрела на него, но Катя
не могла вынести. Она переглянулась
со мной горячим, сверкающим взглядом, обняла Наташу и встала
со стула, чтоб ехать. Как нарочно, в эту минуту француженка прислала человека с просьбою окончить свидание поскорее и что условленные полчаса уже
прошли.
Все благоприятствовало ему. Кареты у подъезда
не было. Тихо
прошел он залу и на минуту остановился перед дверями гостиной, чтобы перевести дух. Там Наденька играла на фортепиано. Дальше через комнату сама Любецкая сидела на диване и вязала шарф. Наденька, услыхавши шаги в зале, продолжала играть тише и вытянула головку вперед. Она с улыбкой ожидала появления гостя. Гость появился, и улыбка мгновенно исчезла; место ее заменил испуг. Она немного изменилась в лице и встала
со стула.
Не этого гостя ожидала она.
Или вечером сидишь один с сальной свечой в своей комнате; вдруг на секунду, чтоб снять
со свечи или поправиться на
стуле, отрываешься от книги и видишь, что везде в дверях, по углам темно, и слышишь, что везде в доме тихо, — опять невозможно
не остановиться и
не слушать этой тишины, и
не смотреть на этот мрак отворенной двери в темную комнату, и долго-долго
не пробыть в неподвижном положении или
не пойти вниз и
не пройти по всем пустым комнатам.
Великий мастер, который был
не кто иной, как Сергей Степаныч, в траурной мантии и с золотым знаком гроссмейстера на шее, открыв ложу обычным порядком,
сошел со своего
стула и, подойдя к гробу, погасил на западе одну свечу, говоря: «Земля еси и в землю пойдеши!» При погашении второй свечи он произнес: «Прискорбна есть душа моя даже до смерти!» При погашении третьей свечи он сказал: «Яко возмеши дух, и в персть свою обратится».
Да и повёл за собою.
Ходит быстро, мелкими шажками, шубёнка у него старенькая и
не по росту, видно, с чужого плеча. Молоденький он, худущий и смятенный; придя к себе домой, сразу заметался, завертелся недостойно сана, бегает из горницы в горницу, и то за ним
стул едет, то он рукавом ряски
со стола что-нибудь смахнёт и всё извиняется...
— Я все видел! — закричал было Долгов и остановился, потому что Бегушев в это время порывисто встал из-за стола. Никто
не понимал, что такое с ним. Дело в том, что доктор,
пройдя несколько раз по столовой, подошел опять к Домне Осиповне и сказал ей негромко несколько слов. Она в ответ ему кивнула головой и поднялась
со стула.
Она вдруг вскочила
со стула в каком-то неудержимом порыве и, вся стремясь ко мне, но все еще робея и
не смея
сойти с места, протянула ко мне руки…
Екатерина Петровна
не выдержала и зарыдала. Сергей Дмитриевич вскочил
со стула и стал быстрыми шагами
ходить по комнате, проворчав довольно громко...
Маслюхин вздыхал, покидая недоеденную кашу, нехотя поднимался
со стула и тянул на бакшу сверлить свои огуречные ведра. Иногда,
проходя мимо своего двора, он вдруг останавливался и давал приказания переставить с места на место старые колья или кричал что-нибудь на детей; но ни рабочие, ни дети его
не слушались. Были прежде у него между домочадцами друзья, но и их холопская дружба была рабски холодна и невыразительна.
Как-то, в самую скучную летнюю пору, в город заехал жонглер и,
ходя по городу, давал, где его принимали, свои незамысловатые представления, из коих одно пришлось очень по вкусу господам офицерам: артист сажал свою дочь на
стул, плотно подвигая его спинкой к стене, и, достав из мешка несколько кинжалов, метал их в стену так, что они втыкались, обрамливая голову девушки
со всех сторон, но нигде ее
не задевая.