Неточные совпадения
Они
не производят переворота ни в экономическом, ни в умственном положении страны, но ежели вы
сравните эти административные проявления с такими, например, как обозвание управляемых курицыными детьми или беспрерывное их сечение, то должны будете сознаться, что разница тут огромная.
Не думай, чтобы я
сравнивала…
Анализуя свое чувство и
сравнивая его с прежними, она ясно видела, что
не была бы влюблена в Комисарова, если б он
не спас жизни Государя,
не была бы влюблена в Ристич-Куджицкого, если бы
не было Славянского вопроса, но что Каренина она любила за него самого, за его высокую непонятую душу, за милый для нее тонкий звук его голоса с его протяжными интонациями, за его усталый взгляд, за его характер и мягкие белые руки с напухшими жилами.
— То есть как тебе сказать?… Я по душе ничего
не желаю, кроме того, чтобы вот ты
не споткнулась. Ах, да ведь нельзя же так прыгать! — прервал он свой разговор упреком за то, что она сделала слишком быстрое движение, переступая через лежавший на тропинке сук. — Но когда я рассуждаю о себе и
сравниваю себя с другими, особенно с братом, я чувствую, что я плох.
Второй нумер концерта Левин уже
не мог слушать. Песцов, остановившись подле него, почти всё время говорил с ним, осуждая эту пиесу за ее излишнюю, приторную, напущенную простоту и
сравнивая ее с простотой прерафаелитов в живописи. При выходе Левин встретил еще много знакомых, с которыми он поговорил и о политике, и о музыке, и об общих знакомых; между прочим встретил графа Боля, про визит к которому он совсем забыл.
Кстати: Вернер намедни
сравнил женщин с заколдованным лесом, о котором рассказывает Тасс в своем «Освобожденном Иерусалиме». «Только приступи, — говорил он, — на тебя полетят со всех сторон такие страхи, что боже упаси: долг, гордость, приличие, общее мнение, насмешка, презрение… Надо только
не смотреть, а идти прямо, — мало-помалу чудовища исчезают, и открывается пред тобой тихая и светлая поляна, среди которой цветет зеленый мирт. Зато беда, если на первых шагах сердце дрогнет и обернешься назад!»
Можно было
сравнить его внутреннее состояние души с разобранным строеньем, которое разобрано с тем, чтобы строить из него же новое; а новое еще
не начиналось, потому что
не пришел от архитектора определительный план и работники остались в недоуменье.
Пришла, рассыпалась; клоками
Повисла на суках дубов;
Легла волнистыми коврами
Среди полей, вокруг холмов;
Брега с недвижною рекою
Сравняла пухлой пеленою;
Блеснул мороз. И рады мы
Проказам матушки зимы.
Не радо ей лишь сердце Тани.
Нейдет она зиму встречать,
Морозной пылью подышать
И первым снегом с кровли бани
Умыть лицо, плеча и грудь:
Татьяне страшен зимний путь.
Парaтов. Чтобы напоить хозяина, надо самому пить с ним вместе; а есть ли возможность глотать эту микстуру, которую он вином величает. А Робинзон — натура выдержанная на заграничных винах ярославского производства, ему нипочем. Он пьет да похваливает, пробует то одно, то другое,
сравнивает, смакует с видом знатока, но без хозяина пить
не соглашается; тот и попался. Человек непривычный, много ль ему надо, скорехонько и дошел до восторга.
Самгин мог бы
сравнить себя с фонарем на площади: из улиц торопливо выходят, выбегают люди; попадая в круг его света, они покричат немножко, затем исчезают, показав ему свое ничтожество. Они уже
не приносят ничего нового, интересного, а только оживляют в памяти знакомое, вычитанное из книг, подслушанное в жизни. Но убийство министра было неожиданностью, смутившей его, — он, конечно, отнесся к этому факту отрицательно, однако
не представлял, как он будет говорить о нем.
Ужинали миролюбиво, восхищаясь вкусом сига и огромной индейки,
сравнивали гастрономические богатства Милютиных лавок с богатствами Охотного ряда, и все, кроме Ореховой, согласились, что в Москве едят лучше, разнообразней. Краснов, сидя против Ногайцева, начал было говорить о том, что непрерывный рост разума людей расширяет их вкус к земным благам и тем самым увеличивает количество страданий, отнюдь
не способствуя углублению смысла бытия.
«Этот плен мысли ограничивает его дарование, заставляет повторяться, делает его стихи слишком разумными, логически скучными. Запишу эту мою оценку. И — надо
сравнить “Бесов” Достоевского с “Мелким бесом”. Мне пора писать книгу. Я озаглавлю ее “Жизнь и мысль”. Книга о насилии мысли над жизнью никем еще
не написана, — книга о свободе жизни».
Думать мешали напряженно дрожащие и как бы готовые взорваться опаловые пузыри вокруг фонарей. Они создавались из мелких пылинок тумана, которые, непрерывно вторгаясь в их сферу, так же непрерывно выскакивали из нее,
не увеличивая и
не умаляя объема сферы. Эта странная игра радужной пыли была почти невыносима глазу и возбуждала желание
сравнить ее с чем-то, погасить словами и
не замечать ее больше.
Ее слезы казались неуместными: о чем же плакать? Ведь он ее
не обидел,
не отказался любить. Непонятное Климу чувство, вызывавшее эти слезы, пугало его. Он целовал Нехаеву в губы, чтоб она молчала, и невольно
сравнивал с Маргаритой, — та была красивей и утомляла только физически. А эта шепчет...
«На Выборгской стороне? —
сравнивал Клим Самгин, торопясь определить настроение свое и толпы. — Там была торжественность, конечно, другого тона, там ведь
не хоронили, а можно сказать: хотели воскресить царя…»
Она поглядела на него молча, как будто поверяла слова его,
сравнила с тем, что у него написано на лице, и улыбнулась; поверка оказалась удовлетворительною. На лице ее разлито было дыхание счастья, но мирного, которое, казалось, ничем
не возмутишь. Видно, что у ней
не было тяжело на сердце, а только хорошо, как в природе в это тихое утро.
— Надеюсь, что ты понял свой проступок, — говорил Илья Ильич, когда Захар принес квасу, — и вперед
не станешь
сравнивать барина с другими.
Он
сравнивал ее с другими, особенно «новыми» женщинами, из которых многие так любострастно поддавались жизни по новому учению, как Марина своим любвям, — и находил, что это — жалкие, пошлые и более падшие создания, нежели все другие падшие женщины, уступавшие воображению, темпераменту, и даже золоту, а те будто бы принципу, которого часто
не понимали, в котором
не убедились, поверив на слово, следовательно, уступали чему-нибудь другому, чему простодушно уступала, например, жена Козлова, только лицемерно или тупо прикрывали это принципом!
У ней сильно задрожал от улыбки подбородок, когда он сам остроумно
сравнил себя с выздоровевшим сумасшедшим, которого уже
не боятся оставлять одного,
не запирают окон в его комнате, дают ему нож и вилку за обедом, даже позволяют самому бриться, — но все еще у всех в доме памятны недавние сцены неистовства, и потому внутренне никто
не поручится, что в одно прекрасное утро он
не выскочит из окна или
не перережет себе горла.
Татьяна Марковна
не совсем была права,
сравнив ее с Мариной. Полина Карповна была покойного темперамента: она
не искала так называемого «падения» и измены своим обязанностям на совести
не имела.
— Что это значит: «
не ознаменовали себя»? И наконец, вы при ваших гостях почти
сравняли меня с Стебельковым.
Мальчишка догнал меня и, тыча монетой мне в спину, как зарезанный кричал: «No use, no use (
Не ходит)!» Глядя на все фокусы и мелочи английской изобретательности, отец Аввакум, живший в Китае,
сравнил англичан с китайцами по мелочной, микроскопической деятельности, по стремлению к торгашеству и по некоторым другим причинам.
Если проследить историю колонии со времени занятия ее европейцами в течение двухвекового голландского владычества и
сравнить с состоянием, в которое она поставлена англичанами с 1809 года, то
не только оправдаешь насильственное занятие колонии англичанами, но и порадуешься, что это случилось так, а
не иначе.
Я
не знаю, с чем
сравнить у нас бамбук, относительно пользы, какую он приносит там, где родится. Каких услуг
не оказывает он человеку! чего
не делают из него или им! Разве береза наша может, и то куда
не вполне, стать с ним рядом. Нельзя перечесть, как и где употребляют его. Из него строят заборы, плетни, стены домов, лодки, делают множество посуды, разные мелочи, зонтики, вееры, трости и проч.; им бьют по пяткам; наконец его едят в варенье, вроде инбирного, которое делают из молодых веток.
Еще слово о якутах. Г-н Геденштром (в книге своей «Отрывки о Сибири», С.-Петербург, 1830), между прочим, говорит, что «Якутская область — одна из тех немногих стран, где просвещение или расширение понятий человеческих (sic) (стр. 94) более вредно, чем полезно. Житель сей пустыни (продолжает автор),
сравнивая себя с другими мирожителями, понял бы свое бедственное состояние и
не нашел бы средств к его улучшению…» Вот как думали еще некоторые двадцать пять лет назад!
Не раз,
сравнивая положение землевладельца с владельцем крепостных, Нехлюдов приравнивал отдачу земли крестьянам, вместо обработки ее работниками, к тому, что делали рабовладельцы, переводя крестьян с барщины на оброк.
— Как вам сказать: и верю и
не верю… Пустяки в нашей жизни играют слишком большую роль, и против них иногда мы решительно бессильны. Они опутывают нас по рукам и по ногам, приносят массу самых тяжелых огорчений и служат неиссякаемым источником других пустяков и мелочей. Вы
сравните: самый страшный враг — тот, который подавляет нас
не единичной силой, а количеством. В тайге охотник бьет медведей десятками, — и часто делается жертвой комаров. Я
не отстаиваю моей мысли, я только высказываю мое личное мнение.
Страсть к игре
сравнила всех и, как всякая болезнь,
не делала исключений.
— Ах, извините, mon ange… Я боялась вам высказаться откровенно, но теперь должна сознаться, что Сергей Александрыч действительно немного того… как вам сказать… ну, недалек вообще (Хина повертела около своего лба пальцем). Если его
сравнить, например, с Александром Павлычем… Ах, душечка, вся наша жизнь есть одна сплошная ошибка! Давно ли я считала Александра Павлыча гордецом… Помните?.. А между тем он совсем
не горд, совсем
не горд… Я жестоко ошиблась.
Не горд и очень умен…
— С той разницей, что вы и Костя совершенно иначе высказались по поводу приисков: вы
не хотите быть золотопромышленником потому, что считаете такую деятельность совершенно непроизводительной; Костя, наоборот, считает золотопромышленность вполне производительным трудом и разошелся с отцом только по вопросу о приисковых рабочих… Он рассказывает ужасные вещи про положение этих рабочих на золотых промыслах и прямо
сравнил их с каторгой, когда отец настаивал, чтобы он ехал с ним на прииски.
— Какой это замечательно умный человек, Сергей Александрыч. Вы представить себе
не можете! Купцы его просто на руках носят… И какое остроумие! Недавно на обвинительную речь прокурора он ответил так: «Господа судьи и господа присяжные… Я могу
сравнить речь господина прокурора с тем, если б человек взял ложку, почерпнул щей и пронес ее, вместо рта, к уху». Понимаете: восторг и фурор!..
«Господин исправник, будьте, говорю, нашим, так сказать, Направником!» — «Каким это, говорит, Направником?» Я уж вижу с первой полсекунды, что дело
не выгорело, стоит серьезный, уперся: «Я, говорю, пошутить желал, для общей веселости, так как господин Направник известный наш русский капельмейстер, а нам именно нужно для гармонии нашего предприятия вроде как бы тоже капельмейстера…» И резонно ведь разъяснил и
сравнил,
не правда ли?
—
Сравните жизнь семейства, расходующего 1 000 руб. в год, с жизнью такого же семейства, расходующего 4 000 руб., неправда ли, вы найдете громадную разницу? — продолжал Кирсанов. — При нашем порядке точно такая же пропорция, если
не больше: при нем получается вдвое больше дохода, и доход употребляется вдвое выгоднее. Удивительно ли, что вы нашли жизнь наших швей вовсе непохожею на ту, какую ведут швеи при обыкновенном порядке?
В этом трактате, которого я
не брал в руки с шестнадцатилетнего возраста, я помню только длинные сравнения в том роде, как Плутарх
сравнивает героев — блондинок с черноволосыми.
Честь и слава нашему учителю, старому реалисту Гете: он осмелился рядом с непорочными девами романтизма поставить беременную женщину и
не побоялся своими могучими стихами изваять изменившуюся форму будущей матери,
сравнивая ее с гибкими членами будущей женщины.
Сомнения! — разве совместима речь о сомнениях с мыслью о вечно ликующих детях? Сомнения — ведь это отрава человеческого существования. Благодаря им человек впервые получает понятие о несправедливостях и тяготах жизни; с их вторжением он начинает
сравнивать, анализировать
не только свои собственные действия, но и поступки других. И горе, глубокое, неизбывное горе западает в его душу; за горем следует ропот, а отсюда только один шаг до озлобления…
Требовалось
сравнить, все ли тут так же прочно, солидно и просторно, как у нас, в Малиновце; как устроены стойла для лошадей, много ли стоит жеребцов, которых в стадо
не гоняют, а держат постоянно на сухом корму; обширен ли скотный двор, похожа ли савельцевская кухарка в застольной на нашу кухарку Василису и т. д.
Стабровский действительно любил Устеньку по-отцовски и сейчас невольно
сравнивал ее с Дидей, сухой, выдержанной и насмешливой. У Диди
не было сердца, как уверяла мисс Дудль, и Стабровский раньше смеялся над этою институтскою фразой, а теперь невольно должен был с ней согласиться. Взять хоть настоящий случай. Устенька прожила у них в доме почти восемь лет, сроднилась со всеми, и на прощанье у Диди
не нашлось ничего ей сказать, кроме насмешки.
— Позвольте мне кончить, господа… Дело
не в названии, а в сущности дела. Так я говорю? Поднимаю бокал за того, кто открывает новые пути, кто срывает завесу с народных богатств, кто ведет нас вперед… Я
сравнил бы наш банк с громадною паровою машиной, причем роль пара заменяет капитал, а вот этот пароход, на котором мы сейчас плывем, — это только один из приводов, который подчиняется главному двигателю… Гений заключается только в том, чтобы воспользоваться уже готовою силой, а поэтому я предлагаю тост за…
Пусть умственно
сравнивают Христа с Буддой, Сократом или Магометом, все же в глубине чувствуют, что это
не то, что с пришествием Христа изменился космический состав мира, что вошла в мир сила
не от мира сего, что трансцендентное стало имманентным.
Если читатель пожелает
сравнить здешние участки с нашими крестьянскими наделами, то он должен еще иметь в виду, что пахотная земля здесь
не ходит под паром, а ежегодно засевается вся до последнего вершка, и потому здешние две десятины в количественном отношении стоят наших трех.
Сравните то и другое: выбор наш
не будет затруднителен.
Одна Аглая любопытно, но совершенно спокойно поглядела с минуту на Евгения Павловича, как бы желая только
сравнить, военное или штатское платье ему более к лицу, но чрез минуту отворотилась и уже
не глядела на него более.
Но это нам невозможно, а вы другое дело: как могли бы вы
не любить хоть кого-нибудь, когда вы ни с кем себя
не можете
сравнивать и когда вы выше всякой обиды, выше всякого личного негодования?
Таких мастеров, как баснословный Левша, теперь, разумеется, уже нет в Туле: машины
сравняли неравенство талантов и дарований, и гений
не рвется в борьбе против прилежания и аккуратности. Благоприятствуя возвышению заработка, машины
не благоприятствуют артистической удали, которая иногда превосходила меру, вдохновляя народную фантазию к сочинению подобных нынешней баснословных легенд.
Заваленный делами, постоянно озабоченный приращением своего состояния, желчный, резкий, нетерпеливый, он
не скупясь давал деньги на учителей, гувернеров, на одежду и прочие нужды детей; но терпеть
не мог, как он выражался, нянчиться с писклятами, — да и некогда ему было нянчиться с ними: он работал, возился с делами, спал мало, изредка играл в карты, опять работал; он сам себя
сравнивал с лошадью, запряженной в молотильную машину.
Перед отъездом Михалевич еще долго беседовал с Лаврецким, пророчил ему гибель, если он
не очнется, умолял его серьезно заняться бытом своих крестьян, ставил себя в пример, говоря, что он очистился в горниле бед, — и тут же несколько раз назвал себя счастливым человеком,
сравнил себя с птицей небесной, с лилией долины…
Место слияния Меледы и Балчуговки было низкое и болотистое, едва тронутое чахлым болотным леском. Родион Потапыч с презрением смотрел на эту «чертову яму»,
сравнивая про себя красивый Ульянов кряж. Да и россыпное золото совсем
не то что жильное. Первое он
не считал почему-то и за золото, потому что добыча его
не представляла собой ничего грандиозного и рискованного, а жильное золото надо умеючи взять, да
не всякому оно дается в руки.
— Да ведь нельзя и
сравнивать Пеньковку с мочеганскими концами! — взмолился Мухин. — Пеньковка — это разный заводский сброд, который даже своего угла
не имеет, а туляки — исконные пахари… Если я чего боюсь, то разве того, что молодежь
не выдержит тяжелой крестьянской работы и переселенцы вернутся назад. Другими словами, получится целый разряд вконец разоренных рабочих.
А судя по портрету, надо полагать, что маркиза
не обидела Бычкова,
сравнивая его с Маратом. В зверском сорокалетнем лице Марата
не было по крайней мере низкой чванливости и преступного легкомыслия, лежавших между всякой всячины на лице Бычкова.