Неточные совпадения
Один
смотрит, подняв брови, как матросы, купаясь, один за другим бросаются с русленей прямо в море и
на несколько мгновений исчезают в воде; другой присел над люком и
не сводит глаз с того, что делается в кают-компании; третий, сидя
на стуле, уставил глаза в пушку и
не может от
старости свести губ.
Он
не шатался,
не говорил глупостей, но был в ненормальном, возбужденно-довольном собою состоянии; в-третьих, Нехлюдов видел то, что княгиня Софья Васильевна среди разговора с беспокойством
смотрела на окно, через которое до нее начинал доходить косой луч солнца, который мог слишком ярко осветить ее
старость.
— А ты возьми глаза-то в зубы, да и
посмотри, — хрипло отозвался Данила Семеныч, грузно вваливаясь в переднюю. — Что,
не узнал, старый хрен? Девичья память-то у тебя под
старость стала… Ну, чего вытаращил
на меня шары-то? Выходит, что я самый и есть.
В дверную щель с ужасом
смотрела старая няня. Она оторопела совсем, когда гости пошли в детскую. Тарас-то Семеныч рехнулся, видно,
на старости лет. Хозяин растерялся
не меньше старухи и только застегивал и расстегивал полу своего старомодного сюртука.
Иногда она целый час
смотрела в окно
на улицу; улица была похожа
на челюсть, часть зубов от
старости почернела, покривилась, часть их уже вывалилась, и неуклюже вставлены новые,
не по челюсти большие.
— Вот мне теперь,
на старости лет, — снова начал он как бы сам с собою, — очень бы хотелось побывать в Москве; деньгами только никак
не могу сбиться, а
посмотрел бы
на белокаменную, в университет бы сходил…
— О нет!.. Мне очень скучно вдруг сделалось. Вспомнила я Джиован'Баттиста… свою молодость… Потом, как это все скоро прошло. Стара я становлюсь, друг мой, — и
не могу я никак с этим помириться. Кажется, сама я все та же, что прежде… а
старость — вот она… вот она! —
На глазах фрау Леноры показались слезинки. — Вы, я вижу,
смотрите на меня да удивляетесь… Но вы тоже постареете, друг мой, и узнаете, как это горько!
— Что это у тебя идет за шептанье с Терховым? Ты
смотри у меня:
на старости лет
не согреши!
Старость имеет свою красоту, разливающую
не страсти,
не порывы, но умиряющую, успокаивающую; остатки седых волос его колыхались от вечернего ветра; глаза, одушевленные встречею, горели кротко; юно, счастливо я
смотрел на него и вспомнил католических монахов первых веков, так, как их представляли маэстры итальянской школы.
Серебряков. Говорят, у Тургенева от подагры сделалась грудная жаба. Боюсь, как бы у меня
не было. Проклятая, отвратительная
старость. Черт бы ее побрал. Когда я постарел, я стал себе противен. Да и вам всем, должно быть, противно
на меня
смотреть.
Илья давно
не видел её и теперь
смотрел на Матицу со смесью удовольствия и жалости. Она была одета в дырявое платье из бумазеи, её голову покрывал рыжий от
старости платок, а ноги были босы. Едва передвигая их по полу, упираясь руками в стены, она медленно ввалилась в комнату Ильи и грузно села
на стул, говоря сиплым, деревянным голосом...
Уж и в самом деле
не было ль тут кого с ней. (
Смотрит по углам.) И я-то, дура,
на кого подумала! (Зажигает свечи.) Ведь ишь ты, грех-то какой придет
на старости лет.
Еще мусье говорит:"уважение к заслугам, чинам, достоинствам, а в особенности к
старости — вздор, ни с чем
не сообразно,
не должно быть терпимо даже. Каждый должен себя ценить выше всего и
смотреть на всех как
на нечто, могущее быть только терпимо. Старики же? фи! они
не должны требовать никакого к себе внимания. Ведь они старики: а что старо, то негодно к употреблению. Глупое правило у русских: уважать родителей есть также вздор. И что это родители? — те же старики!.."
— Оборони Господи об этом и помыслить. Обидно даже от тебя такую речь слышать мне! — ответил Алексей. —
Не каторжный я,
не беглый варнак. В Бога тоже верую, имею родителей — захочу ль их
старость срамить? Вот тебе Николай святитель, ничего такого у меня
на уме
не бывало… А скажу словечко по тайности, только,
смотри,
не в пронос: в одно ухо впусти, в другое выпусти. Хочешь слушать тайну речь мою?..
Не промолвишься?
— Ну вот
на старости лет еще дочку Господь даровал. Все дочки да дочки! — обнимая Дуню, сказал, улыбаясь, до слез растроганный Чапурин. — Ин быть по-твоему. Здравствуй, дочка богоданная!
Смотри ж у меня, нового отца слушаться, а он постарается, чтоб у тебя было все цело и сохранно. И в обиду
не дам тебя никому.
— Так…
Смотри, Степа, как бы мне
не пришлось драть тебя
на старости лет!
— Лик-то золотом шит. Сказывают, Софья Фоминишна сама вышивала. Эти молодцы, будто писаны!
Не угадать: может статься, один тебе и суженый, Настасья Васильевна. Это что?.. Господи-светы мои!
Посмотри,
не морочат ли меня глаза
на старости. Ахти, это он, воистину он, голубчик наш, соловушко наш, Афанасий Никитич. Босые ноженьки его спутаны железами, а ручки заложены назад и залиты оловом.