Неточные совпадения
— Ты сказал, чтобы всё было, как было. Я
понимаю, что это значит. Но послушай: мы ровесники, может быть, ты больше числом знал женщин, чем я. — Улыбка и
жесты Серпуховского говорили, что Вронский
не должен бояться, что он нежно и осторожно дотронется до больного места. — Но я женат, и поверь, что, узнав одну свою жену (как кто-то писал), которую ты любишь, ты лучше узнаешь всех женщин, чем если бы ты знал их тысячи.
— Я одно скажу, — начала Анна, — я его сестра, я знаю его характер, эту способность всё, всё забыть (она сделала
жест пред лбом), эту способность полного увлечения, но зато и полного раскаяния. Он
не верит,
не понимает теперь, как он мог сделать то, что сделал.
Если бы он кричал, выражая
жестами или суетливостью злорадства, или еще чем иным свое торжество при виде отчаяния Меннерса, рыбаки
поняли бы его, но он поступил иначе, чем поступали они, — поступил внушительно, непонятно и этим поставил себя выше других, словом, сделал то, чего
не прощают.
Клим заметил, что историк особенно внимательно рассматривал Томилина и даже как будто боялся его; может быть, это объяснялось лишь тем, что философ, входя в зал редакции, пригибал рыжими ладонями волосы свои, горизонтально торчавшие по бокам черепа, и,
не зная Томилина, можно было
понять этот
жест как выражение отчаяния...
— Смешно, разумеется, — повторил он, отирая щеки быстрыми
жестами зайца. — А тут, видите, иллюминация, дети радуются. Никто
не понимает, никто ничего
не понимает…
— Будет вашей женой, Иван Иванович, — сказала Татьяна Марковна, бледная от волнения, — если… то забудется, отойдет… (Он сделал нетерпеливый, отчаянный
жест…) если этот обрыв вы
не считаете бездной… Я
поняла теперь только, как вы ее любите…
Митя вздрогнул, вскочил было, но сел опять. Затем тотчас же стал говорить громко, быстро, нервно, с
жестами и в решительном исступлении. Видно было, что человек дошел до черты, погиб и ищет последнего выхода, а
не удастся, то хоть сейчас и в воду. Все это в один миг, вероятно,
понял старик Самсонов, хотя лицо его оставалось неизменным и холодным как у истукана.
Умоляющая улыбка светилась на губах его; он изредка подымал руку, как бы желая остановить беснующихся, и уж, конечно, одного
жеста его было бы достаточно, чтобы сцена была прекращена; но он сам как будто чего-то еще выжидал и пристально приглядывался, как бы желая что-то еще
понять, как бы еще
не уяснив себе чего-то.
Рогожин, видимо,
понимал впечатление, которое производил; но хоть он и сбивался вначале, говорил как бы с видом какой-то заученной развязности, но князю скоро показалось, что в нем
не было ничего заученного и даже никакого особенного смущения: если была какая неловкость в его
жестах и разговоре, то разве только снаружи; в душе этот человек
не мог измениться.
Снова медленный, тяжкий
жест — и на ступеньках Куба второй поэт. Я даже привстал: быть
не может! Нет, его толстые, негрские губы, это он… Отчего же он
не сказал заранее, что ему предстоит высокое… Губы у него трясутся, серые. Я
понимаю: пред лицом Благодетеля, пред лицом всего сонма Хранителей — но все же: так волноваться…
— Cher ami, [Дорогой друг (фр.).] — благодушно заметил ему Степан Трофимович, — поверьте, что это(он повторил
жест вокруг шеи) нисколько
не принесет пользы ни нашим помещикам, ни всем нам вообще. Мы и без голов ничего
не сумеем устроить, несмотря на то что наши головы всего более и мешают нам
понимать.
Но всех более горячился Петр Степанович; он в чем-то отчаянно убеждал Варвару Петровну, с большими
жестами, но я долго
не мог
понять.
— Это
не твое дело, — ответил он ей и решительным
жестом дал
понять, чтобы она уходила.
— Вот — видал? — с торжеством говорил Илья, взбивая
жестом руки свои курчавые волосы. — Извинялась как, а? Вот что значит настоящий образованный человек, который всякого может уважать… но никому сам первый
не поклонится!
Понимаешь?
Он сделал какой-то
жест рукою. Было так темно, что я
не понял его.
Тот, наблюдая боярина,
понял его
жест и, выхватив палаш, бросился в угол покоя; но
жест боярина еще быстрее был понят его челядью, и драгун
не успел размахнуться ни одного раза вооруженною рукою, как уже лежал на полу, сдавленный крепкими, железными руками чуть
не по всем суставам. Грозный конский хвост на голове драгуна, за минуту перед сим столь угрожающий и останавливающий на себе всеобщее внимание, теперь ничего
не значил.
В один из этих моих рейсов, от ворот до стены швальни, я заметил, что в последнем окне мелькнуло лицо. Каторжник с обритой наполовину головой делал мне какие-то
жесты. Я удивленно остановился, но он тотчас же скрылся за стеной камеры. Я
понял: мне
не следовало останавливаться, так как сторож или солдат могли заметить это, и потому я прошел мимо тем же размеренным шагом.
Мямлин(робея,
не договаривая и стараясь свою мысль довыразить более
жестами). Да там-с, я, ей-богу, и
не знаю… Но что будто бы, когда там… Владимир Иваныч… поссорился, что ли, с графом… то прямо приехал в Немецкий клуб, и что господин Шуберский там тоже был… Владимир Иваныч подозвал его к себе и стал ему рассказывать, что там… граф кричал, что ли, там на него и что будто бы даже разорвал… я уж и
не понял хорошенько, что это такое… разорвал письмо, что ли, какое-то…
[Из его восклицания и
жеста поймите его положение и сообразите, сколько ему надо нравственной чистоты и твердости, чтобы
не развратиться вконец под влиянием тяготеющих над ним обстоятельств разного рода.]
Полисмен Уйрида начал довольно обстоятельный рассказ на
не совсем правильном английском языке об обстоятельствах дела: о том, как русский матрос был пьян и пел «более чем громко» песни, — «а это было, господин судья, в воскресенье, когда христианину надлежит проводить время более прилично», — как он, по званию полисмена, просил русского матроса петь
не так громко, но русский матрос
не хотел
понимать ни слов, ни
жестов, и когда он взял его за руку, надеясь, что русский матрос после этого подчинится распоряжению полиции, «этот человек, — указал полисмен пальцем на «человека», хлопавшего напротив глазами и дивившегося всей этой странной обстановке, — этот человек без всякого с моей стороны вызова, что подтвердят и свидетели, хватил меня два раза по лицу…
Он
не пожелал
понять намека и, сделав круглый
жест правою рукою, заговорил очень развязно...
Наконец, он снова горячо начал убеждать ее возвратиться домой. Она только качала головой, но в этом
жесте было столько железной воли, столько непоколебимой решительности, что Иннокентий Антипович
понял, что ему
не убедить эту закаленную в несчастьи женщину.
— Ах, Нина, ты все в своих идеях… Пора их бросить! Мой муж тоже с какими-то scrupules [угрызениями (фр.).], которых я
не признаю… Идет в гору. И
не добивается всего, на что он имеет право. Ты
понимаешь. On n'est pas du vrai monde, ma chère, quand on n'est pas de la maison [Ты
не принадлежишь к высшему свету, моя дорогая, если ты
не свой человек при дворе (фр.).], — и она сделала
жест. — Вот твой муж это прекрасно
понимает.
Он, может быть, сам давно заметил то, что высказал ей сегодня этот злой человек, но ни одним словом, ни одним
жестом не дал
понять это,
не унизил в ее глазах своего счастливого соперника, потому только, что он его друг.
Капитан сделал
жест, выражающий то, что ежели бы он
не понимал, то он всё-таки просит продолжать.
Колосов смотрит на полное, красивое лицо товарища, следит за его округленными
жестами и вздыхает: «Хорошо тебе;
не знаешь ты горя и
не понимаешь его!..» Когда наконец Колосов начал говорить, он
не узнал своего голоса: глухой, надтреснутый, неприятный ему самому.
Прежде всего, почему он
не обращался с этою своею подругой так, как она заслуживает, то есть почему
не бил ее? Ведь каждая француженка бита кем-нибудь —
не мужем, так любовником. Они
не понимают мужского авторитета иначе, как этим способом. И ему стали припоминаться сцены из романов и пьес, где мужчина поднимает оба кулака характерным французским
жестом, вскрикивает: « Misérable!», а женщина падает на колени и защищает свой загривок.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она
не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новою, поперечною морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические
жесты.