Он сказал это так громко, что все слышали его слова. Кровь с необыкновенной силой прилила к моему сердцу; я почувствовал, как крепко оно билось, как краска сходила с моего лица и как совершенно невольно затряслись мои губы. Я должен был быть страшен в эту минуту, потому что St.-Jérôme, избегая моего взгляда, быстро подошел ко мне и схватил за руку; но только что я почувствовал прикосновение его руки, мне сделалось так дурно, что я,
не помня себя от злобы, вырвал руку и из всех моих детских сил ударил его.
Неточные совпадения
Так восклицала она вне
себя и уж, конечно, презирая все для
себя последствия, хотя, разумеется, их предвидела еще, может, за месяц тому, потому что и тогда еще, может быть, содрогаясь
от злобы, мечтала: «
Не прочесть ли это суду?» Теперь же как бы полетела с горы.
Помню, кажется, именно тут же письмо было прочитано вслух секретарем и произвело потрясающее впечатление. Обратились к Мите с вопросом: «Признает ли он это письмо?»
Эпизод этот залег в моей памяти каким-то странным противоречием, и порой, глядя, как капитан развивает перед Каролем какой-нибудь новый план, а тот слушает внимательно и спокойно, — я спрашивал
себя:
помнит ли Кароль, или забыл? И если
помнит, то винит ли капитана? Или
себя? Или никого
не винит, а просто носит в душе беспредметную горечь и
злобу? Ничего нельзя было сказать, глядя на суховатое морщинистое лицо, с колючей искоркой в глазах и с тонкими губами, сжатыми, точно
от ощущения уксуса и желчи…
— Кто же неволит тебя оставлять мирские посты? Они ведь телесные… — сказала Варенька. — Постничай, сколько душе угодно, только
не смущай
себя. Было бы у тебя сердце чисто да вера истинная, без сомнений.
Помни, что ты уже в ограде спасения…
Помни клятву, что
не будет у тебя сомнений, что всю жизнь будешь удаляться
от мира и всех его забот и попечений, ото всей
злобы и суеты его… Ведь тебе открыта тайна Божия?… Ведь ты возлюбила праведную веру?..