Неточные совпадения
Идет ли она по дорожке сада, а он сидит у себя за занавеской и пишет, ему бы сидеть,
не поднимать головы и писать; а он, при
своем желании до
боли не показать, что замечает ее, тихонько, как шалун, украдкой, поднимет уголок занавески и следит, как она идет, какая мина у ней, на что она смотрит, угадывает ее мысль. А она уж, конечно, заметит, что уголок занавески приподнялся, и угадает, зачем приподнялся.
Елена же его поразила; она вырвала у него
свою руку, когда он щупал ее пульс, и
не хотела
показать ему язык. На все вопросы его
не отвечала ни слова, но все время только пристально смотрела на его огромный Станислав, качавшийся у него на шее. «У нее, верно, голова очень
болит, — заметил старичок, — но только как она глядит!» Я
не почел за нужное ему рассказывать о Елене и отговорился тем, что это длинная история.
Глафире Львовне было жаль Любоньку, но взять ее под защиту,
показать свое неудовольствие — ей и в голову
не приходило; она ограничивалась обыкновенно тем, что давала Любоньке двойную порцию варенья, и потом, проводив с чрезвычайной лаской старуху и тысячу раз повторив, чтоб chère tante [милая тетя (фр.).] их
не забывала, она говорила француженке, что она ее терпеть
не может и что всякий раз после ее посещения чувствует нервное расстройство и живую
боль в левом виске, готовую перейти в затылок.
У Дымова сильно
болела голова; он утром
не пил чаю,
не пошел в больницу и все время лежал у себя в кабинете на турецком диване. Ольга Ивановна, по обыкновению, в первом часу отправилась к Рябовскому, чтобы
показать ему
свой этюд nature morte и спросить его, почему он вчера
не приходил. Этюд казался ей ничтожным, и написала она его только затем, чтобы иметь лишний предлог сходить к художнику.
Мужик, брюхом навалившись на голову
своей единственной кобылы, составляющей
не только его богатство, но почти часть его семейства, и с верой и ужасом глядящий на значительно-нахмуренное лицо Поликея и его тонкие засученные руки, которыми он нарочно жмет именно то место, которое
болит, и смело режет в живое тело, с затаенною мыслию: «куда кривая
не вынесет», и
показывая вид, что он знает, где кровь, где материя, где сухая, где мокрая жила, а в зубах держит целительную тряпку или склянку с купоросом, — мужик этот
не может представить себе, чтоб у Поликея поднялась рука резать
не зная.
При этом шут
не перестает вставлять
свои несмешные шутки. Приходит муж Гонерилы, хочет успокоить Лира, но Лир проклинает Гонерилу, призывая на нее или бесплодие, или рождение такого урода-ребенка, который отплатил бы ей насмешкой и презрением за ее материнские заботы и этим
показал бы ей весь ужас и
боль, причиняемую детской неблагодарностью.