Неточные совпадения
Между тем погода начала хмуриться, небо опять заволокло тучами. Резкие порывы ветра
подымали снег с земли. Воздух был наполнен снежной
пылью, по реке кружились вихри. В одних местах ветром совершенно сдуло снег со льда, в других, наоборот, намело большие сугробы. За день все сильно прозябли. Наша одежда износилась и уже
не защищала от холода.
Поэтому, глядя, как Конон, болтая руками и вращая недоумевающими глазами, бродит со щеткой по комнатам,
не столько выметая их, сколько
поднимая пыль столбом, она выражалась...
Дед
не любил долго собираться: грамоту зашил в шапку; вывел коня; чмокнул жену и двух своих, как сам он называл, поросенков, из которых один был родной отец хоть бы и нашего брата; и
поднял такую за собою
пыль, как будто бы пятнадцать хлопцев задумали посереди улицы играть в кашу.
Старче всё тихонько богу плачется,
Просит у Бога людям помощи,
У Преславной Богородицы радости,
А Иван-от Воин стоит около,
Меч его давно в
пыль рассыпался,
Кованы доспехи съела ржавчина,
Добрая одежа поистлела вся,
Зиму и лето гол стоит Иван,
Зной его сушит —
не высушит,
Гнус ему кровь точит —
не выточит,
Волки, медведи —
не трогают,
Вьюги да морозы —
не для него,
Сам-от он
не в силе с места двинуться,
Ни руки
поднять и ни слова сказать,
Это, вишь, ему в наказанье дано...
Мне случалось
не раз, бродя рано по утрам, попадать нечаянно на место тетеревиного ночлега; в первый раз я был даже испуган: несколько десятков тетеревов вдруг, совершенно неожиданно, поднялись вверх столбом и осыпали меня снежною
пылью, которую они
подняли снизу и еще более стряхнули сверху, задев крыльями за ветви дерев, напудренных инеем.
Она
не могла говорить дальше. Евсей взобрался на козлы. Ямщик, наскучивший долгим ожиданием, как будто ожил; он прижал шапку, поправился на месте и
поднял вожжи; лошади тронулись сначала легкой рысью. Он хлестнул пристяжных разом одну за другой, они скакнули, вытянулись, и тройка ринулась по дороге в лес. Толпа провожавших осталась в облаке
пыли безмолвна и неподвижна, пока повозка
не скрылась совсем из глаз. Антон Иваныч опомнился первый.
Игумен и вся братия с трепетом проводили его за ограду, где царские конюха дожидались с богато убранными конями; и долго еще, после того как царь с своими полчанами скрылся в облаке
пыли и
не стало более слышно звука конских подков, монахи стояли, потупя очи и
не смея
поднять головы.
По временам какая-нибудь тройка выезжала из ряда и стремглав неслась по самой середке улицы,
подымая целые облака снежной
пыли; за нею вдогонку летело несколько охотницких саней, перегоняя друг друга; слышался смех и визг; нарумяненные морозом молодые женские лица суетливо оборачивались назад и в то же время нетерпеливо понукали кучера; тройка неслась сильнее и сильнее; догоняющие сзади наездники приходили в азарт и ничего
не видели.
Он сидел уже часа полтора, и воображение его в это время рисовало московскую квартиру, московских друзей, лакея Петра, письменный стол; он с недоумением посматривал на темные, неподвижные деревья, и ему казалось странным, что он живет теперь
не на даче в Сокольниках, а в провинциальном городе, в доме, мимо которого каждое утро и вечер прогоняют большое стадо и при этом
поднимают страшные облака
пыли и играют на рожке.
Стеша (останавливается посреди комнаты). Уж и в самом деле, барышни, вам от нее житья нет вовсе. Муштрует, муштрует, как солдат на ученье. Все на вытяжке да на вытяжке, — только что ноги
поднимать не заставляет. А уж надо мной-то измывается, измывается — одной только чистотой одолела. (Стирает
пыль.)
То проезжала телега,
поднимая пыль, и позади бежала непроданная лошадь, и точно была рада, что ее
не продали, то вели за рога корову, которая упрямилась, то опять телега, а в ней пьяные мужики, свесив ноги.
Ну,
поднял ее кое-как, отряхнул от
пыли, спрашиваю,
не ушиблась ли?
— Федорчук,
не пыли…
Подымай, бисов сын, ноги.
Эта выдумка была недурна, хотя имела ту невыгоду, что бабочки бились на стеклах и теряли свою цветную
пыль; но другая выдумка была
не так удачна: сестрица моя
подняла фортепьянную доску, и под ней тоже были насажены разные бабочки; большая часть из них от духоты перемерли.
— Ты хочешь видеть глупцов? — сказал он Фоме, задумчиво шедшему сзади. — Посмотри: вот идут они по дороге, кучкой, как стадо баранов, и
подымают пыль. А ты, умный Фома, плетешься сзади, а я, благородный, прекрасный Иуда, плетусь сзади, как грязный раб, которому
не место рядом с господином.
Спрашивая, он
не смотрел на Толпенникова, и взгляд его, усталый и беспредметный, был устремлен куда-то в глубину длинного коридора, где мелькали у светлых дверей темные тени, шуршали по камню ногами,
поднимая еле заметную
пыль, и болтали.
Начинало светать, но буря
не унималась. Ветер с воем носился по лесу,
поднимая с земли целые облака снежной
пыли. Они зарождались вихрями, потом превращались в длинные белые языки, которые вдруг внезапно припадали к земле и тотчас вновь появлялись где-нибудь в стороне в виде мечущихся туманных привидений.
— Из деревни стрельбы
не слыхать. Командир полка говорит: «Ну, ребята, струсил япошка, удрал из деревни! Идем ее занимать». Пошли цепями, командиры матюкаются, — «Равняйся, подлецы!
Не забегай вперед!» Ученье устроили; крик, шум, на нас холоду нагнали. А он подпустил на постоянный прицел да как пошел жарить…
Пыль кругом забила, народ валится. Полковник
поднял голову, этак водит очками, а оттуда сыплют! «Ну, ребята, в атаку!», а сам повернул коня и ускакал…
Было тихое солнечное утро. Наш обоз,
поднимая пыль, медленно двигался по дороге. Мы ехали верхом. Сзади, слева, спереди гремели пушки. Среди приглядевшихся очертаний ехавших с обозом всадников одна фигура была новая. Это был поручик Шестов. Рука его окончательно поправилась, и вчера его выписали из госпиталя. Но поручик «
не знал, где теперь находится штаб», и поехал вместе с нами.
Китаец,
не поднимая головы, молча шел по дороге. Офицер наскакал на него и бешено замахнулся нагайкою. Китаец что-то стал говорить, разводил руками. Офицер помчался в сторону. Из-под копыт его лошади ветер срывал гигантские клубы желтоватой
пыли.