Неточные совпадения
Профессор с досадой и как будто умственною
болью от перерыва оглянулся на странного вопрошателя, похожего более на бурлака, чем на философа, и
перенес глаза на Сергея Ивановича, как бы спрашивая: что ж тут говорить? Но Сергей Иванович, который далеко
не с тем усилием и односторонностью говорил, как профессор, и у которого в голове оставался простор для того, чтоб и отвечать профессору и вместе понимать ту простую и естественную точку зрения, с которой был сделан вопрос, улыбнулся и сказал...
Он испытывал в первую минуту чувство подобное тому, какое испытывает человек, когда, получив вдруг сильный удар сзади, с досадой и желанием мести оборачивается, чтобы найти виновного, и убеждается, что это он сам нечаянно ударил себя, что сердиться
не на кого и надо
перенести и утишить
боль.
Над ней посмеивались, говоря: «Она тронутая,
не в себе»; она привыкла и к этой
боли; девушке случалось даже
переносить оскорбления, после чего ее грудь ныла, как от удара.
Как это можно? Да это смерть! А ведь было бы так! Он бы
заболел. Он и
не хотел разлуки, он бы
не перенес ее, пришел бы умолять видеться. «Зачем же я писал письмо?» — спросил он себя.
Что с ней? Он
не знал безделицы, что она любила однажды, что уже
перенесла, насколько была способна, девический период неуменья владеть собой, внезапной краски, худо скрытой
боли в сердце, лихорадочных признаков любви, первой ее горячки.
С тех пор, с самой его смерти, она посвятила всю себя воспитанию этого своего нещечка мальчика Коли, и хоть любила его все четырнадцать лет без памяти, но уж, конечно,
перенесла с ним несравненно больше страданий, чем выжила радостей, трепеща и умирая от страха чуть
не каждый день, что он
заболеет, простудится, нашалит, полезет на стул и свалится, и проч., и проч.
Раз мне пришла мысль, что счастье
не зависит от внешних причин, а от нашего отношения к ним, что человек, привыкший
переносить страдания,
не может быть несчастлив, и, чтобы приучить себя к труду, я, несмотря на страшную
боль, держал по пяти минут в вытянутых руках лексиконы Татищева или уходил в чулан и веревкой стегал себя по голой спине так больно, что слезы невольно выступали на глазах.
И хоть мне и больно будет, если он
не захочет понять, чего мне самой стоило все это счастьес Алешей, какие я сама страдания
перенесла, то я подавлю свою
боль, все
перенесу, — но ему и этого будет мало.
Ольга. Пойми, милая… мы воспитаны, быть может, странно, но я
не переношу этого. Подобное отношение угнетает меня, я
заболеваю… я просто падаю духом!
— Нет, вдвоем, — сказал Ганувер, помолчав. — Мы распиливали ее на куски по мере того, как вытягивали, обыкновенной ручной пилой. Да, руки долго
болели. Затем
переносили в ведрах, сверху присыпав ракушками. Длилось это пять ночей, и я
не спал эти пять ночей, пока
не разыскал человека настолько богатого и надежного, чтобы взять весь золотой груз в заклад,
не проболтавшись при этом. Я хотел сохранить ее. Моя… Мой компаньон по перетаскиванию танцевал ночью, на берегу, при лунном…
Они
не могут найти сил
перенести с самоотвержением начала и дойти до той оборотной точки, с которой
боль скептицизма и лишений заменяется предчувствием знания успокоенного.
Видно было по всему, что он уже совсем упал духом; день пропал задаром: лошадь
не продана, сам он измучился, измаялся, проголодался; вдобавок каждый раз, как являлся новый покупщик и дело, по-видимому, уже ладилось, им овладевало неизъяснимо тягостное чувство: ему становилось все жальче и жальче лошаденку, так жаль, что в эту минуту он готов был вернуться в Троскино и
перенести все от Никиты Федорыча, чтобы только
не разлучаться с нею; но теперь почему-то
заболело еще пуще по ней сердце; предчувствие ли лиха какого или что другое, только слезы так вот и прошибали ресницы, и многих усилий стоило бедному Антону, чтобы
не зарыдать вслух.
Когда чиновник очнулся,
боли он нигде
не чувствовал, но колена у него тряслись еще от страха; он встал, облокотился на перилы канавы, стараясь придти в себя; горькие думы овладели его сердцем, и с этой минуты
перенес он всю ненависть, к какой его душа только была способна, с извозчиков на гнедых рысаков и белые султаны.
Человек закричал бы от
боли, если бы,
не работая, почувствовал в мышцах ту
боль, которую он,
не замечая ее, испытывает при работе. Точно так же и человек,
не работающий духовную работу над своим внутренним миром, испытывает мучительную
боль от тех невзгод, которые,
не замечая их,
переносит человек, полагающий главное дело жизни в усилии для освобождения себя от грехов, соблазнов и суеверий, то есть в нравственном совершенствовании.
Но грянул гром — и слетел сон с голубых глаз с льняными ресницами… Княгиня-мать,
не сумевшая
перенести разорения,
заболела на новой квартире и умерла,
не оставив своим детям ничего, кроме благословения и нескольких платьев. Ее смерть была страшным несчастьем для княжны. Сон слетел для того, чтобы уступить свое место печали.
Иван ослеп разом. Вместо слез у него потекла теперь кровь по лицу, но он
не стонал,
не жаловался. С необычайным терпением
переносил отважный солдат страшную
боль.
Мы все знаем, как может человек, покоряясь
боли, признавая
боль тем, что должно быть, свести ее до нечувствительности, до испытания даже радости в перенесении ее.
Не говоря уже о мучениках, о Гусе, певшем на костре, — простые люди только из желания выказать свое мужество
переносят без крика и дергания считающиеся самыми мучительными операции. Предел увеличения
боли есть, предела же уменьшения ее ощущения нет.
— Какое «но»? Никакого я
не вижу тут «но».
Перенести для молодой девушки такое несчастье… Взглянуть в глаза опасности, почти смерти. Мы бы с тобой
заболели, а
не то что она.