Неточные совпадения
— Ага. Ну, что же? Красивую
вещь — приятно
испортить. Красивых убивают более часто, чем уродов. Но убивают мужья, любовники и, как правило, всегда с фасада: в голову, в грудь, живот, а тут убили с фасада на двор — в затылок. Это тоже принято, но в целях грабежа, а в данном случае — наличие грабежа
не установлено. В этом видят — тайну. А на мой взгляд — тайны нет, а есть трус!
С давнего времени это был первый случай, когда Лопухов
не знал, что ему делать. Нудить жалко,
испортишь все веселое свиданье неловким концом. Он осторожно встал, пошел по комнате,
не попадется ли книга. Книга попалась — «Chronique de L'Oeil de Boeuf» —
вещь, перед которою «Фоблаз» вял; он уселся на диван в другом конце комнаты, стал читать и через четверть часа сам заснул от скуки.
Молодые философы наши
испортили себе
не одни фразы, но и пониманье; отношение к жизни, к действительности сделалось школьное, книжное, это было то ученое пониманье простых
вещей, над которым так гениально смеялся Гете в своем разговоре Мефистофеля с студентом.
— Что вы, подлецы, ничего
не сделали, да еще, пожалуй, всю
вещь испортили! Я вам голову сниму!
Еще скованное, — много поколений легло на древнего Каина, — оно находило себе удовлетворение и в том, что он ломал и
портил вещи, рубил топором, резал ножом, срубал деревья в саду, чтобы
не выглядывал из-за них соглядатай.
Рашель. Может быть, иногда, вы чувствуете усталость от хозяйства, но чувствовать бессмысленность, жестокость его вы —
не можете, нет. Я вас знаю. Вы все-таки рабыня. Умная, сильная — а рабыня. Червь, плесень, ржавчина
портят вещи,
вещи —
портят вас.
По затруднительности тогдашних путей сообщения, Григорьевы могли снабжать мать и сестер только
вещами,
не подвергающимися
порче, но зато последними к праздникам
не скупились. К святой или по просухе через знакомых подрядчиков высылался матери годовой запас чаю, кофею и красного товару.
А дело просто-напросто было так: когда вы прошли, я сказала Лиде на ухо одну
вещь, — действительно про вас, но я
не хочу вам ее повторять, чтоб
не испортить вашего самолюбия лишним комплиментом.
— Чтобы стен, говорили,
не портил. Эх, да, сударь, да: искусство — это такая
вещь, что
не дается, пока за него
не пострадаешь. Музы ревнивы, проклятые: пока ото всего
не отвернешься да
не кинешься им в ноги, дескать «примите к себе в неволю», до тех пор всё отворачиваются.
— Да, великолепная
вещь… — вздохнул председатель, отрывая глаза от бумаги, но тотчас же спохватился и простонал: — Побойтесь вы бога! Этак я до вечера
не напишу особого мнения! Четвертый лист
порчу!
Бабушка, как я уже говорил, была
не без предрассудков. Она, видимо, смутилась от
вещих слов колдуньи, подвинула меня к себе и перекрестила, читая про себя молитву, потом ласковою, задабривающей речью старалась подкупить ее благосклонность: пожалуй,
испортит или обойдет меня. То заговаривала, голубка моя, о ее бедности, о ветхости избушки, обещалась прислать леску на перемену ветхих бревен, плотников, мучки, круп; пригожей внучке ее подарила четвертак на ленту в косу и наказала приходить к нам.