Тун. Лето в розовом городе

Гай Маркос, 2021

Для семнадцатилетней Мариам школьный выпускной заканчивается ужасными обвинениями, больничной койкой и разбитым сердцем. В наказание за случившееся разгневанный отец отправляет девушку к родственникам в Ереван.

Глава 10

Я застыла, боясь обернуться. Бабушка?!

— Барев, Рубен-джан!^[11] — добродушно ответила она и кивнула в мою сторону. — Смотрю, ты уже познакомился с Мариам, моей внучкой.

Впервые мне понравилось, как прозвучало это имя — Мариам. В Москве все называли меня Мари и никак иначе. Полное имя казалось грубоватым, некрасивым и использовалось лишь там, где мои желания не имели никакого значения, — в государственных учреждениях и в доме у отца.

Я переступала с ноги на ногу, ожидая, когда завершится традиционный армянский обмен любезностями, а бабушка купит то, за чем пришла, и приступит к вынесению приговора. Хотя что могло быть хуже заточения? Только приковать меня к батарее. Но в Армении нет ни батарей, ни центрального отопления.

— Подожду тебя на улице, — тихо сказала я и повернулась к старику. — До свидания!

— До свидания, Мариам!

Через минуту появилась бабушка с небольшим ящиком клубники и тяжелой поступью прошла мимо. Потом остановилась и выжидающе посмотрела на меня.

Я подошла ближе:

— Ты расскажешь ему?

— Инчи масин?^[12]

Она знала русский, но говорила со мной на другом языке. Я топнула ногой и встала перед ней:

— Я ведь знаю, что ты понимаешь! Почему тогда… Неужели в тебе нету ни капли сочувствия?

Она улыбнулась, обнажив идеальные вставные зубы.

— Конечно, я знаю русский, Мариам! И раз уж на то пошло, в этом языке нет слова «нету»!

— Неужели?

Недоверие в моем голосе ее рассмешило.

— А ты думала, мы тут прыгаем с ветки на ветку?

— С горы на гору, — честно призналась я.

— Если обещаешь не сбегать и нормально питаться, я еще не раз тебя удивлю.

Как она хороша! Пожалуй, нужно соглашаться.

— Когда начнем?

— Сегодня у меня стирка, глажка и ужин.

— А вечером? — Сдаваться я не собиралась.

Она изменилась в лице, словно я ляпнула что-то оскорбительное.

— Вечером — финал чемпионата Европы!

Ее ответ сразил меня наповал.

— Ты смотришь футбол?!

— Обижаешь!

На обратном пути выяснилось, что милая старушка интересовалась не только футболом. Много лет назад она подключила несколько спортивных каналов и теперь ночами напролет смотрела прямые трансляции баскетбольных матчей, обожала бокс и хоккей. Помимо всего прочего, бабушка была историком. Это не укладывалось у меня в голове: все эти годы я была уверена, что моя армянская бабушка — обыкновенная полуграмотная женщина и отцу стыдно нас знакомить. Как я ошибалась! Но какая-то причина все же была, и я намеревалась выяснить, почему отец порвал со своей семьей.

Мы с бабушкой провели весь день вместе. Сначала она учила меня готовить долму — толму, как говорили в Армении. Главный секрет блюда — в начинке. Мы нарубили несколько здоровенных луковиц, прокрутили мясо, добавили воду, специи и много зелени. Затем бабушка показала, как скручивать виноградный лист, и мы соревновались, у кого получится быстрее. Чемпионом по закручиванию стала я. Надеюсь, она не поддавалась.

А потом мы пили кофе. Вид из кухонного окна очень отличался от того, что открывался из моей спальни. Я замечала то, что разучилась видеть бабушка, и это ее забавляло. Она просила рассказывать ей о моих наблюдениях.

— Вас этому учат? — Я кивнула в сторону высотных домов: бесконечная бельевая веревка объединяла хозяек, живущих напротив друг друга.

То, как веревка оказалась на десятом этаже, удивляло не меньше, чем то, как была развешана одежда: идеально, размер к размеру, цвет к цвету, от черных брюк до детских носочков…

— А как же! В школе, вместо математики! Иначе в жены не возьмут!

— Страшно представить, что проходят вместо остальных предметов, — проворчала я.

— Гадание вместо физкультуры, сватовство вместо химии.

— Фу! Мужчины того не стоят!

— Согласна! — засмеялась бабушка. — Но поговорим, когда влюбишься!

— Ну уж нет! Не дождутся они!

Пока наше совместное творение варилось под тяжестью большой белой тарелки, мы допили кофе и перешли к следующей забаве — искусству идеального развешивания белья. Делать это следовало ближе к вечеру, чтобы жаркие полуденные лучи не испортили вещи. К тому моменту как мы закончили, можно было возвращаться и снимать уже абсолютно сухое белье. И этот чертов замкнутый круг забавлял меня, погружая в новый мир, к которому я не имела ни малейшего отношения.

За свою жизнь я ни разу не убиралась в доме — это делали домработницы; не готовила — у нас был повар; не раскладывала вещи по местам… Чьи-то невидимые руки делали всю работу, а я даже не помнила их лиц, считала, что так и должно быть. Но сейчас я задумалась: а у моей матери нашлось бы время придумывать себе проблемы и отравлять жизнь бывшему мужу, занимайся она бытом? Возможно, их брак не дал бы трещину, встреть она его хоть раз не претензиями, а ужином. И главное, разве в этот список не входила бы забота обо мне?

Шел финальный матч чемпионата Европы между Испанией и Италией. Дядя, влетевший домой к середине первого тайма, уставился на меня, словно увидел призрак. А ведь я действительно была привидением, прятавшимся под кроватью. За двадцать шесть дней он даже ни разу толком не видел моего лица. Я встала и, не зная, что делать дальше, просто ждала.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы оценить обстановку, после чего он расплылся в улыбке и обратился ко мне:

— Какой счет?

Так прошел мой первый день без слез. Он был замечательным! Бабушка смотрела футбол и кричала так, что сорвала горло. К радости всего семейства, Испания выиграла, и состояние бабушки вышло из зоны риска.

— В се, передышка до чемпионата мира! — объявила Седа.

— До отбора на чемпионат, — поправил ее муж.

Уже в кровати я прокручивала события дня снова и снова, пока возбуждение не сменилось усталостью. Впервые за двадцать шесть дней я заснула с улыбкой.

Примечания

11

Здравствуй, Рубен

12

О чем?