Неточные совпадения
Никто, кроме самых близких людей к Алексею Александровичу,
не знал, что этот с виду самый холодный и рассудительный человек имел одну, противоречившую общему складу его
характера, слабость.
— Я одно скажу, — начала Анна, — я его сестра, я
знаю его
характер, эту способность всё, всё забыть (она сделала жест пред лбом), эту способность полного увлечения, но зато и полного раскаяния. Он
не верит,
не понимает теперь, как он мог сделать то, что сделал.
По свойству своего
характера Кити всегда в людях предполагала всё самое прекрасное, и в особенности в тех, кого она
не знала.
Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума
не мешает решительности
характера — напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда
не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего
не случится — а смерти
не минуешь!
«Послушайте, Максим Максимыч, — отвечал он, — у меня несчастный
характер: воспитание ли меня сделало таким, Бог ли так меня создал,
не знаю;
знаю только то, что если я причиною несчастия других, то и сам
не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение — только дело в том, что это так.
Может быть, некоторые читатели захотят
узнать мое мнение о
характере Печорина? — Мой ответ — заглавие этой книги. «Да это злая ирония!» — скажут они. —
Не знаю.
Он один
не изменялся в постоянно ровном
характере и всегда в подобных случаях имел обыкновение говорить: «
Знаем мы вас, генерал-губернаторов!
Между нами есть довольно людей и умных, и образованных, и добрых, но людей постоянно приятных, людей постоянно ровного
характера, людей, с которыми можно прожить век и
не поссориться, — я
не знаю, много ли у нас можно отыскать таких людей!
Это был один из тех
характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись
знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто
не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему
знать о числе их: «Кто их
знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).
— Лжешь, ничего
не будет! Зови людей! Ты
знал, что я болен, и раздражить меня хотел, до бешенства, чтоб я себя выдал, вот твоя цель! Нет, ты фактов подавай! Я все понял! У тебя фактов нет, у тебя одни только дрянные, ничтожные догадки, заметовские!.. Ты
знал мой
характер, до исступления меня довести хотел, а потом и огорошить вдруг попами да депутатами [Депутаты — здесь: понятые.]… Ты их ждешь? а? Чего ждешь? Где? Подавай!
Катерина. Эх, Варя,
не знаешь ты моего
характеру! Конечно,
не дай Бог этому случиться! А уж коли очень мне здесь опостынет, так
не удержат меня никакой силой. В окно выброшусь, в Волгу кинусь.
Не хочу здесь жить, так
не стану, хоть ты меня режь!
— Только, наверное, отвергнете, оттолкнете вы меня, потому что я — человек сомнительный, слабого
характера и с фантазией, а при слабом
характере фантазия — отрава и яд, как вы
знаете. Нет, погодите, — попросил он, хотя Самгин ни словом, ни жестом
не мешал ему говорить. — Я давно хотел сказать вам, — все
не решался, а вот на днях был в театре, на модной этой пиесе, где показаны заслуженно несчастные люди и бормочут черт
знает что, а между ними утешительный старичок врет направо, налево…
— Просто — тебе стыдно сказать правду, — заявила Люба. — А я
знаю, что урод, и у меня еще скверный
характер, это и папа и мама говорят. Мне нужно уйти в монахини…
Не хочу больше сидеть здесь.
Самгин был в том возрасте, когда у многих мужчин и женщин большого сексуального опыта нормальное биологическое влечение становится физиологическим любопытством, которое принимает
характер настойчивого желания
узнать, чем тот или та
не похожи на этого или эту.
— Оно
не любит чужих рук. Вещи тоже,
знаете, имеют свой
характер.
—
Знаю,
не говорите —
не от сердца, а по привычке. Она старуха хоть куда: лучше их всех тут, бойкая, с
характером, и был когда-то здравый смысл в голове. Теперь уж, я думаю, мозги-то размягчились!
— Останьтесь, останьтесь! — пристала и Марфенька, вцепившись ему в плечо. Вера ничего
не говорила,
зная, что он
не останется, и думала только,
не без грусти,
узнав его
характер, о том, куда он теперь денется и куда денет свои досуги, «таланты», которые вечно будет только чувствовать в себе и
не сумеет ни угадать своего собственного таланта, ни остановиться на нем и приспособить его к делу.
— Я
не знаю, какие они были люди. А Иван Иванович — человек, какими должны быть все и всегда. Он что скажет, что задумает, то и исполнит. У него мысли верные, сердце твердое — и есть
характер. Я доверяюсь ему во всем, с ним
не страшно ничто, даже сама жизнь!
У него был живой, игривый ум, наблюдательность и некогда смелые порывы в
характере. Но шестнадцати лет он поступил в гвардию, выучась отлично говорить, писать и петь по-французски и почти
не зная русской грамоты. Ему дали отличную квартиру, лошадей, экипаж и тысяч двадцать дохода.
— Я, право,
не знаю, Леонтий, что сказать. Я так мало следил за твоей женою, давно
не видал…
не знаю хорошо ее
характера.
Выросши из периода шалостей, товарищи поняли его и окружили уважением и участием, потому что, кроме
характера, он был авторитетом и по знаниям. Он походил на немецкого гелертера,
знал древние и новые языки, хотя ни на одном
не говорил,
знал все литературы, был страстный библиофил.
— Что вы? — так и остановился я на месте, — а откуда ж она
узнать могла? А впрочем, что ж я? разумеется, она могла
узнать раньше моего, но ведь представьте себе: она выслушала от меня как совершенную новость! Впрочем… впрочем, что ж я? да здравствует широкость! Надо широко допускать
характеры, так ли? Я бы, например, тотчас все разболтал, а она запрет в табакерку… И пусть, и пусть, тем
не менее она — прелестнейшее существо и превосходнейший
характер!
Я пристал к нему, и вот что
узнал, к большому моему удивлению: ребенок был от князя Сергея Сокольского. Лидия Ахмакова, вследствие ли болезни или просто по фантастичности
характера, действовала иногда как помешанная. Она увлеклась князем еще до Версилова, а князь «
не затруднился принять ее любовь», выразился Васин. Связь продолжалась мгновение: они, как уже известно, поссорились, и Лидия прогнала от себя князя, «чему, кажется, тот был рад».
— Я ценю наши бывшие встречи; мне в вас дорог юноша, и даже, может быть, эта самая искренность… Я ведь — пресерьезный
характер. Я — самый серьезный и нахмуренный
характер из всех современных женщин,
знайте это… ха-ха-ха! Мы еще наговоримся, а теперь я немного
не по себе, я взволнована и… кажется, у меня истерика. Но наконец-то, наконец-то даст он и мне жить на свете!
Он
не то чтобы был начетчик или грамотей (хотя
знал церковную службу всю и особенно житие некоторых святых, но более понаслышке),
не то чтобы был вроде, так сказать, дворового резонера, он просто был
характера упрямого, подчас даже рискованного; говорил с амбицией, судил бесповоротно и, в заключение, «жил почтительно», — по собственному удивительному его выражению, — вот он каков был тогда.
— Ничего я и
не говорю про мать, — резко вступился я, —
знайте, мама, что я смотрю на Лизу как на вторую вас; вы сделали из нее такую же прелесть по доброте и
характеру, какою, наверно, были вы сами, и есть теперь, до сих пор, и будете вечно…
— Обольщала, Татьяна Павловна, пробовала, в восторг даже ее привела, да хитра уж и она очень… Нет, тут целый
характер, и особый, московский… И представьте, посоветовала мне обратиться к одному здешнему, Крафту, бывшему помощнику у Андроникова, авось, дескать, он что
знает. О Крафте этом я уже имею понятие и даже мельком помню его; но как сказала она мне про этого Крафта, тут только я и уверилась, что ей
не просто неизвестно, а что она лжет и все
знает.
—
Не правда ли? — обратилась Мисси к Нехлюдову, вызывая его на подтверждение своего мнения о том, что ни в чем так
не виден
характер людей, как в игре. Она видела на его лице то сосредоточенное и, как ей казалось, осудительное выражение, которого она боялась в нем, и хотела
узнать, чем оно вызвано.
Ведь
знаете мой проклятый
характер: никак
не могла отказать.
— Ах,
не спрашивайте, пожалуйста! — жеманно отвечала Хиония Алексеевна. — Вы
знаете мой проклятый
характер… После вашего отъезда доктор посоветовал ехать на воды — вот я и отправилась. У меня уж такой
характер. А здесь встречаю Софью Игнатьевну… случайно познакомились…
— Ах, я, право, совсем
не интересуюсь этим Приваловым, — отозвалась Хиония Алексеевна. —
Не рада, что согласилась тогда взять его к себе на квартиру. Все это Марья Степановна… Сами
знаете, какой у меня
характер: никак
не могу отказать, когда меня о чем-нибудь просят…
Коллективизм носит антиперсоналистический
характер, он
не знает ценности личности.
Люблю, вспоминая, хорошее слово сказать: никогда-то, голубчик, я прелестнее
характера женского
не знал, как этой девицы, Агафьей звали ее, представь себе, Агафьей Ивановной.
Да и о любви его к ней никто
не знал, ибо был и всегда
характера молчаливого и несообщительного, и друга, которому поверял бы душу свою,
не имел.
—
Знаю. Черт меня дери за
характер. Приревновал! Отпуская раскаялся, целовал ее. Прощенья
не попросил.
— А для них разве это что составляет-с, по ихнему
характеру, который сами вчера изволили наблюдать-с. Если, говорят, Аграфену Александровну пропущу и она здесь переночует, —
не быть тебе первому живу. Боюсь я их очень-с, и кабы
не боялся еще пуще того, то заявить бы должен на них городскому начальству. Даже бог
знает что произвести могут-с.
— Это так, это именно так, — восклицал во внезапном возбуждении Алеша, — брат именно восклицал мне тогда, что половину, половину позора (он несколько раз выговорил: половину!) он мог бы сейчас снять с себя, но что до того несчастен слабостью своего
характера, что этого
не сделает…
знает заранее, что этого
не может и
не в силах сделать!
— Засади я его, подлеца, она услышит, что я его засадил, и тотчас к нему побежит. А услышит если сегодня, что тот меня до полусмерти, слабого старика, избил, так, пожалуй, бросит его, да ко мне придет навестить… Вот ведь мы какими
характерами одарены — только чтобы насупротив делать. Я ее насквозь
знаю! А что, коньячку
не выпьешь? Возьми-ка кофейку холодненького, да я тебе и прилью четверть рюмочки, хорошо это, брат, для вкуса.
Мужчины были одеты по-китайски. Они носили куртку, сшитую из синей дабы, и такие же штаны. Костюм женщин более сохранил свой национальный
характер. Одежда их пестрела вышивками по борту и по краям подола была обвешана побрякушками. Выбежавшие из фанз грязные ребятишки испуганно смотрели на нас. Трудно сказать, какого цвета была у них кожа: на ней были и загар, и грязь, и копоть. Гольды эти еще
знали свой язык, но предпочитали объясняться по-китайски. Дети же ни 1 слова
не понимали по-гольдски.
Катерина Васильевна любила отца, привыкла уважать его мнение: он никогда
не стеснял ее; она
знала, что он говорит единственно по любви к ней; а главное, у ней был такой
характер больше думать о желании тех, кто любит ее, чем о своих прихотях, она была из тех, которые любят говорить своим близким: «как вы думаете, так я и сделаю».
Точно так я
знаю, что для огромного большинства людей, которые ничуть
не хуже меня, счастье должно иметь идиллический
характер, я восклицаю: пусть станет господствовать в жизни над всеми другими
характерами жизни идиллия.
Пусть он
не знал, что это должно неизбежно возникнуть из сущности данных отношений между вашим и его
характером, он все-таки должен был на всякий случай приготовить вас к чему-нибудь подобному, просто как к делу случайности, которой нельзя желать, которой незачем ждать, но которая все-таки может представиться: ведь за будущее никак нельзя ручаться, какие случайности может привести оно.
«От равноправности и свободы и то мое, что было в прежних царицах, получает новый
характер, высшую прелесть, прелесть, какой
не знали до меня, перед которой ничто все, что
знали до меня.
— Милое дитя мое, — сказала Жюли, вошедши в комнату Верочки: — ваша мать очень дурная женщина. Но чтобы мне
знать, как говорить с вами, прошу вас, расскажите, как и зачем вы были вчера в театре? Я уже
знаю все это от мужа, но из вашего рассказа я
узнаю ваш
характер.
Не опасайтесь меня. — Выслушавши Верочку, она сказала: — Да, с вами можно говорить, вы имеете
характер, — и в самых осторожных, деликатных выражениях рассказала ей о вчерашнем пари; на это Верочка отвечала рассказом о предложении кататься.
— Вы все говорите о недостаточности средств у нас, девушек, делать основательный выбор. Вообще это совершенная правда. Но бывают исключительные случаи, когда для основательности выбора и
не нужно такой опытности. Если девушка
не так молода, она уж может
знать свой
характер. Например, я свой
характер знаю, и видно, что он уже
не изменится. Мне 22 года. Я
знаю, что нужно для моего счастия: жить спокойно, чтобы мне
не мешали жить тихо, больше ничего.
— Некоторую — да; но все-таки было бы гораздо вернее, если б испытание было полнее и многостороннее. Она все-таки
не знает по опыту
характера отношений, в которые вступает: от этого свадьба для нее все-таки страшный риск. Так для нее; но от этого и для порядочного человека, за которого она выходит, то же. Он вообще может судить, будет ли он доволен: он близко
знает женщин разного
характера, он испытал, какой
характер лучше для него. Она — нет.
Я
не знаю, почему дают какой-то монополь воспоминаниям первой любви над воспоминаниями молодой дружбы. Первая любовь потому так благоуханна, что она забывает различие полов, что она — страстная дружба. С своей стороны, дружба между юношами имеет всю горячность любви и весь ее
характер: та же застенчивая боязнь касаться словом своих чувств, то же недоверие к себе, безусловная преданность, та же мучительная тоска разлуки и то же ревнивое желание исключительности.
Я
не следил, конечно, за сущностью этих дел, да и впоследствии
узнал об них только то, что большая часть была ведена бесплодно и стоила матушке немалых расходов. Впрочем, сущность эта и
не нужна здесь, потому что я упоминаю о делах только потому, что они определяли
характер дня, который мы проводили в Заболотье. Расскажу этот день по порядку.
Много раз в моей жизни у меня бывала странная переписка с людьми, главным образом с женщинами, часто с такими, которых я так никогда и
не встретил. В парижский период мне в течение десяти лет писала одна фантастическая женщина, настоящего имени которой я так и
не узнал и которую встречал всего раза три. Это была женщина очень умная, талантливая и оригинальная, но близкая к безумию. Другая переписка из-за границы приняла тяжелый
характер. Это особый мир общения.
— Женины деньги меня
не касаются, а что касается выдела, едва ли отец согласится. Вы
знаете, какой у него
характер.