Неточные совпадения
Вообще тот медовый месяц, то есть месяц после свадьбы,
от которого, по преданию,
ждал Левин столь
многого, был
не только
не медовым, но остался в воспоминании их обоих самым тяжелым и унизительным временем их жизни.
Он еще занимал важное место, он был членом
многих комиссий и комитетов; но он был человеком, который весь вышел и
от которого ничего более
не ждут.
— Ну, если так, — даже с некоторым удивлением ответил Свидригайлов, рассматривая Раскольникова, — если так, то вы и сами порядочный циник. Материал, по крайней мере, заключаете в себе огромный. Сознавать
много можете,
много… ну да вы и делать-то
много можете. Ну, однако ж, довольно. Искренно жалею, что с вами мало переговорил, да вы
от меня
не уйдете… Вот
подождите только…
Самгину показалось, что глаза Марины смеются. Он заметил, что
многие мужчины и женщины смотрят на нее
не отрываясь, покорно, даже как будто с восхищением. Мужчин могла соблазнять ее величавая красота, а женщин чем привлекала она? Неужели она проповедует здесь? Самгин нетерпеливо
ждал. Запах сырости становился теплее, гуще. Тот, кто вывел писаря, возвратился, подошел к столу и согнулся над ним, говоря что-то Лидии; она утвердительно кивала головой, и казалось, что
от очков ее отскакивают синие огни…
Он этого
не соображал ничего и только
ждал от нее
многого впереди, но далеко впереди,
не проча никогда ее себе в подруги.
Многие обрадовались бы видеть такой необыкновенный случай: праздничную сторону народа и столицы, но я
ждал не того; я видел это у себя; мне улыбался завтрашний, будничный день. Мне хотелось путешествовать
не официально,
не приехать и «осматривать», а жить и смотреть на все,
не насилуя наблюдательности;
не задавая себе утомительных уроков осматривать ежедневно, с гидом в руках, по стольку-то улиц, музеев, зданий, церквей.
От такого путешествия остается в голове хаос улиц, памятников, да и то ненадолго.
Александр Привалов слишком долго
ждал и слишком
много выносил
от своего тестя, чтобы теперь
не вознаградить себя сторицей.
…Р. страдала, я с жалкой слабостью
ждал от времени случайных разрешений и длил полуложь. Тысячу раз хотел я идти к Р., броситься к ее ногам, рассказать все, вынести ее гнев, ее презрение… но я боялся
не негодования — я бы ему был рад, — боялся слез.
Много дурного надобно испытать, чтоб уметь вынести женские слезы, чтоб уметь сомневаться, пока они, еще теплые, текут по воспаленной щеке. К тому же ее слезы были бы искренние.
— Ну,
не много сказали, —
подождала секунд пять Аглая. — Хорошо, я согласна оставить ежа; но я очень рада, что могу наконец покончить все накопившиеся недоумения. Позвольте наконец узнать
от вас самого и лично: сватаетесь вы за меня или нет?
— Старший сын, Николай, дельный парень вышел. С понятием. Теперь он за сорок верст, в С***, хлеб закупать уехал! С часу на час домой
жду. Здесь-то мы хлеб нынче
не покупаем; станция, так конкурентов
много развелось, приказчиков с Москвы насылают, цены набивают. А подальше — поглуше. Ну, а младший сын, Яков Осипыч, — тот с изъянцем. С год места на глаза его
не пущаю, а по времени, пожалуй, и совсем
от себя отпихну!
Я
ждал тогда
от жизни так
много, и,
не рассмотрев ее пристально,
ждал бы там
от нее чего-нибудь еще и до сих пор.
— Князь, — сказал ему Максим,
не отходивший все время
от него, — недолго нам
ждать, скоро зачнется бой; как взойдет солнышко, так уже
многих из нас
не будет в живых, а мне бы хотелось попросить тебя…
Он мстил мысленно своим бывшим сослуживцам по департаменту, которые опередили его по службе и растравили его самолюбие настолько, что заставили отказаться
от служебной карьеры; мстил однокашникам по школе, которые некогда пользовались своею физической силой, чтоб дразнить и притеснять его; мстил соседям по имению, которые давали отпор его притязаниям и отстаивали свои права; мстил слугам, которые когда-нибудь сказали ему грубое слово или просто
не оказали достаточной почтительности; мстил маменьке Арине Петровне за то, что она просадила
много денег на устройство Погорелки, денег, которые, «по всем правам», следовали ему; мстил братцу Степке-балбесу за то, что он прозвал его Иудушкой; мстил тетеньке Варваре Михайловне за то, что она, в то время когда уж никто этого
не ждал, вдруг народила детей «с бору да с сосенки», вследствие чего сельцо Горюшкино навсегда ускользнуло из головлевского рода.
О великом характере и о значении этой особы она
много слыхала
от своего мужа и потому, будучи сама политическою женщиной,
ждала этого гостя
не без душевного трепета.
Много людей стояло вокруг него, но
не было на лицах их благородства, и нельзя было ему
ждать пощады
от них.
Злоумна ненависть, судя повсюду строго, Очей имеет
много И видит сквозь покров закрытые дела. Вотще
от сестр своих царевна их скрывала. И день, и два, и три притворство продолжала, Как будто бы она супруга въявь
ждала. Сестры темнили вид, под чем он был неявен, Чего
не вымыслит коварная хула? Он был, по их речам, и страшен и злонравен.
Ей
не графа же
ждать!» Глафира Львовна еще менее
не теснила Любоньки, даже в иных случаях по-своему баловала ее: заставляла сытую есть, давала
не вовремя варенье и проч.; но и
от нее бедная
много терпела.
— На людей —
не надейся…
многого от них
не жди… Мы все для того живем, чтобы взять, а
не дать… О, господи! помилуй грешника!
Вильна была наполнена русскими офицерами; один лечился
от ран, другой
от болезни, третий ни
от чего
не лечился; но так как неприятельская армия существовала в одних только французских бюллетенях и первая кампания казалась совершенно конченою, то русские офицеры
не слишком торопились догонять свои полки, из которых
многие, перейдя за границу, формировались и
поджидали спокойно свои резервы.
— О, нет! я
жду многого, но
не для себя…
От деятельности,
от блаженства деятельности я никогда
не откажусь, но я отказался
от наслаждения. Мои надежды, мои мечты — и собственное мое счастие
не имеют ничего общего. Любовь (при этом слове он пожал плечом)… любовь —
не для меня; я… ее
не стою; женщина, которая любит, вправе требовать всего человека, а я уж весь отдаться
не могу. Притом нравиться — это дело юношей: я слишком стар. Куда мне кружить чужие головы? Дай Бог свою сносить на плечах!
Муж ее со дня женитьбы своей
не выезжал из усадьбы, — он оделся в грубую свиту, опоясался ремнем,
много молился и сокрушенно плакал. Жена ему была утешением: при ней его меньше терзал страх смерти и страх того, что
ждет нас после смерти. Марфа Андревна защищала его
от гроз воображения, как защищала
от гроз природы, при которых старый боярин падал седою головою в колени юной жены и стонал: «Защити, защити меня, праведница! При тебе меня божий гнев
не ударит».
Но как это было хорошо сказано! Какое значение может иногда женщина вложить в самую пустую, самую обыденную фразу. Это «
подождите» я перевел таким образом: «Я знаю, что вам очень приятно со мной видеться, мне это тоже
не противно, но ведь мы можем встречаться ежедневно, и времени у нас впереди
много —
не правда ли?» Кэт дает мне право
ждать себя! У меня даже голова кружится
от восторга при этой мысли.
Да вот что, милый:
То нездоровится, то дела
многоПо дому, знаешь. Как-то все
не время…
Поверишь ли, с ног сбилась
от заботы.
Мы лучше уж немного
подождем.
Ты
не печалься, Алексей Михайлыч!
Шаблова. Так-то так, да ждать-то
от тебя
много нечего. А вот брат и с умом, да… уж и
не говорить лучше! Замучил мать! Майся с ним, точно с калечищем каким. (Прислушивается.) Ну, стучится, недолго дожидались. Пойти велеть пустить, да ворота запереть. (Уходит.)
Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать
от сердца руку
И пожелать весёлых
много лет.
Я пью один; вотще воображенье
Вокруг меня товарищей зовет;
Знакомое
не слышно приближенье,
И милого душа моя
не ждет.
Да, мы
многого ждали от этого номера, но мы просчитались, забыв о публике. На первом представлении публика хоть и
не поняла ничего, но немного аплодировала, а уж на пятом — старый Сур прервал ангажемент согласно условиям контракта. Спустя
много времени мы узнали, что и за границей бывало то же самое. Знатоки вопили
от восторга. Публика оставалась холодна и скучна.
— Стой, крестный,
не спеши. Поспешишь — насмешишь, — молвил Сергей Андреич, удерживая его за руку. —
Подожди до утра — сегодня ли, завтра ли деньги собрать, все едино: платеж-от послезавтра еще…
Много ль при тебе денег теперь?
— Нет, этого, Семенушка,
не говори! — сказал Василий Борисыч. —
От Чапурина милости
ждать мне нельзя. Ведь он как расходится да учнет лютовать, себя, говорят,
не помнит… А кулачище-то какой!.. Силища-то какая!.. А мне-то
много ли надо?.. Сразу решит. Рукой махнет — мокренько
от меня останется.
Отношение мое к медицине резко изменилось. Приступая к ее изучению, я
ждал от нее всего; увидев, что всего медицина делать
не может, я заключил, что она
не может делать ничего; теперь я видел, как
много все-таки может она, и это «
многое» преисполняло меня доверием и уважением к науке, которую я так еще недавно презирал до глубины души.
Я
не враг молодого поколения, напротив, я люблю молодое поколение и
жду от него
многого..
— Денег я
не возьму
от тебя, княжна; у Керима и без тебя
много желтых туманов, [Туманы — золотые монеты.] драгоценного оружия с золотыми насечками… Его сакля полная чаша… ему ничего
не надо, а если он пожелает, его верные слуги и друзья добудут ему сколько угодно богатства… Но отказываться
от гостеприимства
не позволил Пророк. Я приду в твой дом.
Жди меня, княжна.
О ней
много говорили и писали, а потому
от нее
ждешь не того, что она может дать.
Он
не сказал, что вы, но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как
много ждет от него в будущем.
Не следует слишком
многого ждать и
от Поместного собора.
— Про это и говорить нечего, но только редко с кем о книгах говорит, и то словцо кинет да рукой махнет; а своим — жидам так толкует и обращает их и
много от них терпит: они его и били и даже раз удавить хотели, ну он
не робеет: «приходил, говорит, Христос, и другого
не ждите —
не будет».