Неточные совпадения
Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли всё;
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.
Отец ее был добрый малый,
В прошедшем веке запоздалый;
Но в книгах
не видал вреда;
Он,
не читая никогда,
Их почитал пустой игрушкой
И
не заботился о том,
Какой у дочки тайный том
Дремал до утра под подушкой.
Жена ж его была сама
От Ричардсона без ума.
А только ль там очарований?
А разыскательный лорнет?
А закулисные свиданья?
A prima donna? а балет?
А ложа, где, красой блистая,
Негоциантка молодая,
Самолюбива и томна,
Толпой рабов окружена?
Она и внемлет и
не внемлет
И каватине, и мольбам,
И шутке с лестью пополам…
А муж — в углу за нею
дремлет,
Впросонках фора закричит,
Зевнет и — снова захрапит.
Но там, где Мельпомены бурной
Протяжный раздается вой,
Где машет мантией мишурной
Она пред хладною толпой,
Где Талия тихонько
дремлетИ плескам дружеским
не внемлет,
Где Терпсихоре лишь одной
Дивится зритель молодой
(Что было также в прежни леты,
Во время ваше и мое),
Не обратились на нее
Ни дам ревнивые лорнеты,
Ни трубки модных знатоков
Из лож и кресельных рядов.
Maman играла второй концерт Фильда — своего учителя. Я
дремал, и в моем воображении возникали какие-то легкие, светлые и прозрачные воспоминания. Она заиграла патетическую сонату Бетховена, и я вспоминал что-то грустное, тяжелое и мрачное. Maman часто играла эти две пьесы; поэтому я очень хорошо помню чувство, которое они во мне возбуждали. Чувство это было похоже на воспоминание; но воспоминание чего? казалось, что вспоминаешь то, чего никогда
не было.
Налево от двери стояли ширмы, за ширмами — кровать, столик, шкафчик, уставленный лекарствами, и большое кресло, на котором
дремал доктор; подле кровати стояла молодая, очень белокурая, замечательной красоты девушка, в белом утреннем капоте, и, немного засучив рукава, прикладывала лед к голове maman, которую
не было видно в эту минуту.
Куст тоже мне
не понравился; я сделал из него дерево, из дерева — скирд, из скирда — облако и, наконец, так испачкал всю бумагу синей краской, что с досады разорвал ее и пошел
дремать на вольтеровское кресло.
Пугачев посмотрел на меня с удивлением и ничего
не отвечал. Оба мы замолчали, погрузясь каждый в свои размышления. Татарин затянул унылую песню; Савельич,
дремля, качался на облучке. Кибитка летела по гладкому зимнему пути… Вдруг увидел я деревушку на крутом берегу Яика, с частоколом и с колокольней, — и через четверть часа въехали мы в Белогорскую крепость.
Наташа-матушка,
дремлю на ба́лах я,
До них смертельный неохотник,
А
не противлюсь, твой работник,
Дежурю за́ полночь, подчас
Тебе в угодность, как ни грустно,
Пускаюсь по команде в пляс.
Желаю вам
дремать в неведеньи счастливом,
Я сватаньем моим
не угрожаю вам.
Он уже
дремал, когда вошел Петров, вообще зевнул,
не стесняясь шуметь, разделся и, сидя в ночном белье, почесывал обеими руками волосатую грудь.
Ему казалось, что в нем зарождается некое новое настроение, но он
не мог понять — что именно ново? Мысли самосильно принимали точные словесные формы, являясь давно знакомыми, он часто встречал их в книгах. Он
дремал, но заснуть
не удавалось, будили толчки непонятной тревоги.
Ленивый от природы, он был ленив еще и по своему лакейскому воспитанию. Он важничал в дворне,
не давал себе труда ни поставить самовар, ни подмести полов. Он или
дремал в прихожей, или уходил болтать в людскую, в кухню;
не то так по целым часам, скрестив руки на груди, стоял у ворот и с сонною задумчивостью посматривал на все стороны.
Притом тетка слышала, как Штольц накануне отъезда говорил Ольге, чтоб она
не давала
дремать Обломову, чтоб запрещала спать, мучила бы его, тиранила, давала ему разные поручения — словом, распоряжалась им. И ее просил
не выпускать Обломова из вида, приглашать почаще к себе, втягивать в прогулки, поездки, всячески шевелить его, если б он
не поехал за границу.
Если он хотел жить по-своему, то есть лежать молча,
дремать или ходить по комнате, Алексеева как будто
не было тут: он тоже молчал,
дремал или смотрел в книгу, разглядывал с ленивой зевотой до слез картинки и вещицы.
Затем он уже считал себя вправе
дремать на лежанке или болтать с Анисьей в кухне и с дворней у ворот, ни о чем
не заботясь.
Он целые дни, лежа у себя на диване, любовался, как обнаженные локти ее двигались взад и вперед, вслед за иглой и ниткой. Он
не раз
дремал под шипенье продеваемой и треск откушенной нитки, как бывало в Обломовке.
Она сидит, опершись локтями на стол, положив лицо в ладони, и мечтает,
дремлет или… плачет. Она в неглиже,
не затянута в латы негнущегося платья, без кружев, без браслет, даже
не причесана; волосы небрежно, кучей лежат в сетке; блуза стелется по плечам и падает широкими складками у ног. На ковре лежат две атласные туфли: ноги просто в чулках покоятся на бархатной скамеечке.
И если
не будешь
дремать, то с твоим именем и родством тридцати лет будешь губернатором.
— Ну,
дремлете: вон у вас и глаза закрыты. Я тоже, как лягу, сейчас засну, даже иногда
не успею чулок снять, так и повалюсь. Верочка долго
не спит: бабушка бранит ее, называет полунощницей. А в Петербурге рано ложатся?
— Почтенные такие, — сказала бабушка, — лет по восьмидесяти мужу и жене. И
не слыхать их в городе: тихо у них, и мухи
не летают. Сидят да шепчутся, да угождают друг другу. Вот пример всякому: прожили век, как будто проспали. Ни детей у них, ни родных!
Дремлют да живут!
Ему никто
не ответил, все спали или
дремали; он вздохнул, разостлал какую-то кожу, потом свое пальто и лег с явным прискорбием.
Ужин, благодаря двойным стараниям Бена и барона, был если
не отличный, то обильный. Ростбиф, бифштекс, ветчина, куры, утки, баранина, с приправой горчиц, перцев, сой, пикулей и других отрав, которые страшно употребить и наружно, в виде пластырей, и которые англичане принимают внутрь, совсем загромоздили стол, так что виноград, фиги и миндаль стояли на особом столе. Было весело. Бен много рассказывал, барон много ел, мы много слушали, Зеленый после десерта много
дремал.
Зато тут другие двигатели
не дают
дремать организму: бури, лишения, опасности, ужас, может быть, отчаяние, наконец следует смерть, которая везде следует; здесь только быстрее, нежели где-нибудь.
Дух еще
дремлет в первоначальной органичности, он
не возвышается еще над растительностью и животностью, он растворяется еще в природе.
— Что это, я спала? Да… колокольчик… Я спала и сон видела: будто я еду, по снегу… колокольчик звенит, а я
дремлю. С милым человеком, с тобою еду будто. И далеко-далеко… Обнимала-целовала тебя, прижималась к тебе, холодно будто мне, а снег-то блестит… Знаешь, коли ночью снег блестит, а месяц глядит, и точно я где
не на земле… Проснулась, а милый-то подле, как хорошо…
«Что с ним?» — мельком подумал Митя и вбежал в комнату, где плясали девки. Но ее там
не было. В голубой комнате тоже
не было; один лишь Калганов
дремал на диване. Митя глянул за занавесы — она была там. Она сидела в углу, на сундуке, и, склонившись с руками и с головой на подле стоявшую кровать, горько плакала, изо всех сил крепясь и скрадывая голос, чтобы
не услышали. Увидав Митю, она поманила его к себе и, когда тот подбежал, крепко схватила его за руку.
Он оглянулся во все стороны, быстро вплоть подошел к стоявшему пред ним Алеше и зашептал ему с таинственным видом, хотя по-настоящему их никто
не мог слышать: старик сторож
дремал в углу на лавке, а до караульных солдат ни слова
не долетало.
Мы
не спали всю ночь, зябли, подкладывали дрова в костер, несколько раз принимались пить чай и в промежутках между чаепитиями
дремали.
Посидели мы еще немного и наконец стали
дремать. Остаток ночи взялись окарауливать я и Чжан Бао. Через полчаса все уже опять спали крепким сном, как будто ничего и
не случилось.
Не успел я сделать и девяти шагов от валежника, на котором
дремал, как сразу наткнулся на мертвого козла.
Моя Альпа
не имела такой теплой шубы, какая была у Кады. Она прозябла и, утомленная дорогой, сидела у огня, зажмурив глаза, и, казалось,
дремала. Тазовская собака, с малолетства привыкшая к разного рода лишениям, мало обращала внимания на невзгоды походной жизни. Свернувшись калачиком, она легла в стороне и тотчас уснула. Снегом всю ее запорошило. Иногда она вставала, чтобы встряхнуться, затем, потоптавшись немного на месте, ложилась на другой бок и, уткнув нос под брюхо, старалась согреть себя дыханием.
Например: тотМалек-Адель всякий раз оглядывался и легонько ржал, как только Чертопханов входил в конюшню; а этотжевал себе сено как ни в чем
не бывало или
дремал, понурив голову.
Вдруг лошади подняли головы и насторожили уши, потом они успокоились и опять стали
дремать. Сначала мы
не обратили на это особого внимания и продолжали разговаривать. Прошло несколько минут. Я что-то спросил Олентьева и,
не получив ответа, повернулся в его сторону. Он стоял на ногах в выжидательной позе и, заслонив рукой свет костра, смотрел куда-то в сторону.
Раздался общий смех. Оказалось, что
не он один, все
не спали, но никому первому
не хотелось вставать и раскладывать дымокуры. Минуты через две разгорелся костер. Стрелки смеялись друг над другом, опять охали и ругались. Мало-помалу на биваке стала водворяться тишина. Миллионы комаров и мошек облепили мой комарник. Под жужжание их я начал
дремать и вскоре уснул крепким сном.
Погода была теплая; ветра
не было совершенно; камыши стояли неподвижно и как будто
дремали.
Пошли обедать. Обедали молча. После обеда Верочка ушла в свою комнату. Павел Константиныч прилег, по обыкновению, соснуть. Но это
не удалось ему: только что стал он
дремать, вошла Матрена и сказала, что хозяйский человек пришел; хозяйка просит Павла Константиныча сейчас же пожаловать к ней. Матрена вся дрожала, как осиновый лист; ей-то какое дело дрожать?
При всем этом сознание
не двигалось ни на шаг, мысль
дремала…
Те, которые
не могут, те останутся доживать свой век, как образчики прекрасного сна, которым
дремало человечество. Они слишком жили фантазией и идеалами, чтоб войти в разумный американский возраст.
Поэты в самом деле, по римскому выражению, — «пророки»; только они высказывают
не то, чего нет и что будет случайно, а то, что неизвестно, что есть в тусклом сознании масс, что еще
дремлет в нем.
Вот она встала и озирается. Еще рано, но окна уж побелели, и весеннее солнце
не замедлило позолотить их. Рядом с ее креслом сидит Паша и
дремлет; несколько поодаль догорает сальный огарок, и желтое пламя чуть-чуть выделяется из утренних сумерек. Ей становится страшно; она протягивает руку, чтобы разбудить Пашу, хочет крикнуть — и в изнеможении падает…
Все в доме смотрело сонно, начиная с матушки, которая,
не принимая никаких докладов,
не знала, куда деваться от скуки, и раз по пяти на дню ложилась отдыхать, и кончая сенными девушками, которые, сидя праздно в девичьей, с утра до вечера
дремали.
Слушает-слушает — и вдруг на самом интересном месте зевнет, перекрестит рот, вымолвит: «Господи Иисусе Христе!» — и уйдет
дремать в лакейскую, покуда господа
не разойдутся на ночь по своим углам.
Но вот наконец его день наступил. Однажды, зная, что Милочка гостит у родных, он приехал к ним и, вопреки обыкновению,
не застал в доме никого посторонних. Был темный октябрьский вечер; комната едва освещалась экономно расставленными сальными огарками; старики отдыхали; даже сестры точно сговорились и оставили Людмилу Андреевну одну. Она сидела в гостиной в обычной ленивой позе и
не то
дремала,
не то о чем-то думала.
Зевая и потягиваясь,
дремал Черевик у кума, под крытым соломою сараем, между волов, мешков муки и пшеницы, и, кажется, вовсе
не имел желания расстаться с своими грезами, как вдруг услышал голос, так же знакомый, как убежище лени — благословенная печь его хаты или шинок дальней родственницы, находившийся
не далее десяти шагов от его порога.
Старички особенно любили сидеть на диванах и в креслах аванзала и наблюдать проходящих или сладко
дремать. Еще на моей памяти были такие древние старички — ну совсем князь Тугоуховский из «Горе от ума». Вводят его в мягких замшевых или суконных сапожках, закутанного шарфом, в аванзал или «кофейную» и усаживают в свое кресло. У каждого было излюбленное кресло, которое в его присутствии никто занять
не смел.
Старик шел
не торопясь. Он читал вывески, пока
не нашел то, что ему нужно. На большом каменном доме он нашел громадную синюю вывеску, гласившую большими золотыми буквами: «Хлебная торговля Т.С.Луковникова». Это и было ему нужно. В лавке
дремал благообразный старый приказчик. Подняв голову, когда вошел странник, он машинально взял из деревянной чашки на прилавке копеечку и, подавая, сказал...
Это путешествие чуть
не закончилось катастрофой. Старики уже возвращались домой. Дело происходило ночью, недалеко от мельницы Ермилыча. Лошадь шла шагом, нога за ногу. Старики
дремали, прикорнув в телеге. Вдруг Вахрушка вздрогнул, как строевая лошадь, заслышавшая трубу.
Потом Михею Зотычу сделалось страшно уже
не за себя, а за других, за потемневший разум, за страшное зверство, которое
дремлет в каждом человеке. Убитому лучше — раз потерпеть, а убивцы будут всю жизнь казниться и муку мученическую принимать. Хуже всякого зверя человек, когда господь лишит разума.
Перед вечером пришел полицейский, уже другой, рыжий и толстый, он сидел в кухне на лавке,
дремал, посапывая и кланяясь, а когда бабушка спрашивала его: «Как же это дознались?» — он отвечал
не сразу и густо...
Немая, высохшая мать едва передвигала ноги, глядя на всё страшными глазами, брат был золотушный, с язвами на щиколотках, и такой слабенький, что даже плакать громко
не мог, а только стонал потрясающе, если был голоден, сытый же
дремал и сквозь дрему как-то странно вздыхал, мурлыкал тихонько, точно котенок.