Неточные совпадения
Эти сыновья — гордость и счастье отца — напоминали собой негодовалых собак крупной породы, у которых уж лапы и голова выросли, а тело
еще не сложилось, уши болтаются на лбу и хвостишко
не дорос до полу.
— Это коли все равны, у всех одно общее имение, нет браков, а религия и все законы как кому угодно, ну и там все остальное. Ты
еще не дорос до этого, тебе рано. Холодно, однако.
Да и возможно ли было требовать убеждений от молодого малого пятьдесят лет тому назад, когда мы
еще и теперь
не доросли до них.
— Получил, между прочим, и я; да, кажется, только грех один. Помилуйте! плешь какую-то отвалили! Ни реки, ни лесу — ничего! «Чернозём», говорят. Да черта ли мне в вашем «чернозёме», коли цена ему — грош! А коллеге моему Ивану Семенычу — оба ведь под одной державой, кажется, служим — тому такое же количество леса, на подбор дерево к дереву, отвели! да при реке, да в семи верстах от пристани! Нет, батенька,
не доросли мы! Ой-ой, как
еще не доросли! Оттого у нас подобные дела и могут проходить даром!
Несчастливцев. Есть мне о чем говорить или нет, тут твоего ума
не хватит, ты
еще не дорос.
Учиться нам нужно, учиться и учиться, а с глубокими общественными течениями погодим: мы
еще не доросли до них и, по совести, ничего в них
не понимаем.
Нам могут заметить, что предъявляемые нами требования никогда и нигде
еще не были выполняемы. Мы это знаем и
не хотим указывать русскому обществу какие-нибудь идеалы в современных европейских государствах. Но мы
не думаем, чтоб этим уничтожалась истина наших слов. Мы ставим мерку: пусть никто
не дорос до нее, все-таки по ней можно судить об относительном росте каждого. А по фантастической черте, проведенной г. Жеребцовым в воздухе, ни о чем нельзя судить.
А это тебе дядюшка Зиновéй Алексеич, а это сестрица — Лизавета Зиновьевна да Наташа — до Натальи-то Зиновьевны она
еще не доросла.
Критики, отвечая на интересы публики, стараясь, соревнуя между собой, писали новые и новые статьи о Шекспире, читатели же и зрители
еще более утверждались в своем восхищении, и слава Шекспира, как снежный ком, росла и росла и
доросла в наше время до того безумного восхваления, которое, очевидно,
не имеет никакого основания, кроме внушения.
— Вот видишь ли… — вставил слово Пьер… — значит,
еще ты
не дорос… но
не беспокойся… это придет само собой…
Все мы, к стыду нашему и в то же время к нашей гордости, до создания своего кровного демимонда
еще не доросли,
не допутались…