Неточные совпадения
Кругом было темно, и только колебавшееся пламя костра освещало
неясный круг. Зашелестевший вблизи куст привлек общее внимание. Матюшка выхватил горевшую головню и осветил куст — за ним стояла растерявшаяся и сконфуженная Окся. Она подкралась очень осторожно и все время подслушивала
разговор, пока не выдал ее присутствия хрустнувший под ногой сучок.
Всю ночь она волновалась. Что-то новое, хотя и
неясное, проснулось в ней.
Разговор с доктором был загадочный, сожаления отца заключали в себе еще менее ясности, а между тем они точно разбудили ее от сна. В самом деле, что такое жизнь? что значат эти «крохи», о которых говорил доктор?
И начнется у них тут целодневное метание из улицы в улицу, с бульвара на бульвар, и потянется тот
неясный замоскворецкий
разговор, в котором ни одно слово не произносится в прямом смысле и ни одна мысль не может быть усвоена без помощи образа…
Лишь после
разговора с Басмановым поведение это стало казаться ему
неясным.
На другое утро то же самое, — те же станции, те же чаи, те же движущиеся крупы лошадей, те же короткие
разговоры с Ванюшей, те же
неясные мечты и дремоты по вечерам, и усталый, здоровый, молодой сон в продолжение ночи.
С
неясной речию сливает
Очей и знаков
разговор...
Случайно или умышленно, но только
разговоры их по преимуществу стали склоняться на любовь. Лизавета Васильевна в этом отношении была гораздо опытнее брата: она знала любовь в самых тонких ее ощущениях; она, как видно, очень хорошо знала страдания и счастие влюбленного. С отрадою и не без волнения прислушивался Павел к словам сестры и понимал их каким-то
неясным чувством; в первый раз еще сблизился он с женщиною и взглянул в ее сердце.
И, круто повернувшись, я пошел в переднюю, оделся и быстро вышел. Проходя через сад в людскую кухню, где я хотел приказать запрячь мне лошадь, я был остановлен встречей… Навстречу мне с маленькой чашечкой кофе шла Надя Калинина. Она тоже была на свадьбе Урбенина, но какой-то
неясный страх заставлял меня избегать с ней
разговора, и за весь день я ни разу не подошел к ней и не сказал с нею ни одного слова…
Первые звуки
разговора, которые долетели до меня от этой пары, были какие-то
неясные слова, перемешанные не то с насмешкою, не то с укоризной. Слова эти принадлежали Сержу, который в чем-то укорял Христю и в то же время сам над нею смеялся. Он, как мне показалось, держал по отношению к ней тон несколько покровительственный, но в то же время не совсем уверенный и смелый: он укорял ее как будто для того, чтобы не вспылить и не выдать своей душевной тревоги.
Меры генерала Баранова «в наказании
разговоров» производили в большой публике впечатление не особенно сильное и
неясное; многие не могли взять в толк: отчего одного разговорщика довольно только высечь, а другого надо еще отдать в санитары, а третьего — «повесить» или, по простонародному выражению, «удавить».