Неточные совпадения
Неизъяснимое, новое
чувство вошло к нему в душу.
Радость, и слезы, и горе — все это перемешалось в одно
чувство, которое придавало Надежде Васильевне
неизъяснимую прелесть в глазах отца.
Она говорила очень мало, как вообще все уездные девицы, но в ней по крайней мере я не замечал желанья сказать что-нибудь хорошее, вместе с мучительным
чувством пустоты и бессилия; она не вздыхала, словно от избытка
неизъяснимых ощущений, не закатывала глаза под лоб, не улыбалась мечтательно и неопределенно.
Смотришь ли на звездное небо или в глаза близкого существа, просыпаешься ли ночью, охваченный каким-то
неизъяснимым космическим
чувством, припадаешь ли к земле, погружаешься ли в глубину своих неизреченных переживаний и испытываний, всегда знаешь, знаешь вопреки всей новой схоластике и формалистике, что бытие в тебе и ты в бытии, что дано каждому живому существу коснуться бытия безмерного и таинственного.
Лизавета Александровна вдруг покраснела. Она не могла внутренно не согласиться с племянником, что
чувство без всякого проявления как-то подозрительно, что, может быть, его и нет, что если б было, оно бы прорвалось наружу, что, кроме самой любви, обстановка ее заключает в себе
неизъяснимую прелесть.
Какая тайна пробегает по цветам, деревьям, по траве и веет
неизъяснимой негой на душу? зачем в ней тогда рождаются иные мысли, иные
чувства, нежели в шуме, среди людей?
Вася Шеин, рыдая, возвращает Вере обручальное кольцо. «Я не смею мешать твоему счастию, — говорит он, — но, умоляю, не делай сразу решительного шага. Подумай, поразмысли, проверь и себя и его. Дитя, ты не знаешь жизни и летишь, как мотылек на блестящий огонь. А я — увы! — я знаю хладный и лицемерный свет. Знай, что телеграфисты увлекательны, но коварны. Для них доставляет
неизъяснимое наслаждение обмануть своей гордой красотой и фальшивыми
чувствами неопытную жертву и жестоко насмеяться над ней».
А он стоял неподвижно, он окружал своими крепкими объятиями эту молодую, отдавшуюся ему жизнь, он ощущал на груди это новое, бесконечно дорогое бремя;
чувство умиления,
чувство благодарности
неизъяснимой разбило в прах его твердую душу, и никогда еще не изведанные слезы навернулись на его глаза…
Кто опишет горестные
чувства Милославского, когда он вступил во внутренность храма, где в первый раз прелестная и невинная Анастасия, как ангел небесный, представилась его обвороженному взору? Ах, все прошедшее оживилось в его воображении: он видел ее пред собою, он слышал ее голос… Несчастный юноша не устоял против сего жестокого испытания: он забыл всю покорность воле всевышнего,
неизъяснимая тоска, безумное отчаяние овладели его душою.
Увлеченные сильным
чувством и
неизъяснимым красноречием этого бессмертного старца, все казаки восстали, двинулись вперед и, повторяя имя святого Сергия, грудью ударили на поляков.
Часу в шестом утра, в просторной и светлой комнате, у самого изголовья постели, накоторой лежал не пришедший еще в
чувство Рославлев, сидела молодая девушка; глубокая,
неизъяснимая горесть изображалась на бледном лице ее. Подле нее стоял знакомый уже нам домашний лекарь Ижорского; он держал больного за руку и смотрел с большим вниманием на безжизненное лицо его. У дверей комнаты стоял Егор и поглядывал с беспокойным и вопрошающим видом на лекаря.
И действительно, сел заниматься и с необыкновенным
чувством удовольствия зажег в тот вечер лампу; но как только раскрыл он книгу и прочел первую строчку — ощутил
чувство столь горькой утраты, что захотелось плакать: словно с отказом от убийства и смерти он терял мечту о
неизъяснимом счастье.
И приходило тогда
чувство такого великого покоя, и необъятного счастья, и
неизъяснимой печали, что обычный сон с его нелепыми грезами, досадным повторением крохотного дня казался утомлением и скукой.
Вадим, сказал я, почувствовал сострадание к нищим, и становился, чтобы дать им что-нибудь; вынув несколько грошей, он каждому бросал по одному; они благодарили нараспев, давно затверженными словами и даже не подняв глаз, чтобы рассмотреть подателя милостыни… это равнодушие напомнило Вадиму, где он и с кем; он хотел идти далее; но костистая рука вдруг остановила его за плечо; — «постой, постой, кормилец!» пропищал хриплый женский голос сзади его, и рука нищенки всё крепче сжимала свою добычу; он обернулся — и отвратительное зрелище представилось его глазам: старушка, низенькая, сухая, с большим брюхом, так сказать, повисла на нем: ее засученные рукава обнажали две руки, похожие на грабли, и полусиний сарафан, составленный из тысячи гадких лохмотьев, висел криво и косо на этом подвижном скелете; выражение ее лица поражало ум какой-то
неизъяснимой низостью, какой-то гнилостью, свойственной мертвецам, долго стоявшим на воздухе; вздернутый нос, огромный рот, из которого вырывался голос резкий и странный, еще ничего не значили в сравнении с глазами нищенки! вообразите два серые кружка, прыгающие в узких щелях, обведенных красными каймами; ни ресниц, ни бровей!.. и при всем этом взгляд, тяготеющий на поверхности души; производящий во всех
чувствах болезненное сжимание!..
Одним словом делал всё, чем мог приобрести доверенность, — и если ему удавалось, то
неизъяснимая радость процветала на этом суровом лице, которое выражало все
чувства, все, — кроме одного, любимого сокровища, хранимого на черный день.
По обеим сторонам крыльца церковного сидели нищие, прежние его товарищи… они его не узнали или не смели узнать… но Вадим почувствовал
неизъяснимое сострадание к этим существам, которые, подобно червям, ползают у ног богатства, которые, без родных и отечества, кажется, созданы только для того, чтобы упражнять в чувствительности проходящих!.. но люди ко всему привыкают, и если подумаешь, то ужаснешься; как знать? может быть
чувства святейшие одна привычка, и если б зло было так же редко как добро, а последнее — наоборот, то наши преступления считались бы величайшими подвигами добродетели человеческой!
Глаза, точно, поражали своей необыкновенной живостью, но ничего он не находил в них особенно страшного; только как будто какое-то
неизъяснимое, неприятное
чувство оставалось на душе.
Вот как они о том обдумывали, маменька, между тем, по сродной
чувствам и сердцу их нежности, хотя и о нелюбимом за его уродливость сыне, но видя его потерпевшего так много, плакали все равно, как бы и обо мне, пестунчике своем, если бы это случилось со мной. Сердце матери —
неизъяснимая вещь!..
— Кто же это сочинил? — В глазах его светилось
неизъяснимое словами изумление, и лицо вдруг вспыхнуло горячим
чувством.
С
чувством неизъяснимого страха бросился он к столу, придвинул зеркало, чтобы как-нибудь не поставить нос криво. Руки его дрожали. Осторожно и осмотрительно наложил он его на прежнее место. О, ужас! Нос не приклеивался!.. Он поднес его ко рту, нагрел его слегка своим дыханием и опять поднес к гладкому месту, находившемуся между двух щек; но нос никаким образом не держался.
Я, будучи страстным охотником читать, то есть выражать внешним образом
чувства другого, перечувствованные собственной душою, и находивший в этом
неизъяснимое наслаждение, — я сам много трудился над «Бдениями Тасса».
— Радость моя!.. Когда я подумаю, какой опасности подвергаешься ты, доставляя мне эти минуты
неизъяснимого блаженства, я упрекаю себя за эгоистическое пользование твоею добротою. Я нахожу, что недостоин твоей любви, которая для меня дороже жизни. Читая же в твоих чудных глазах ответное
чувство, я мучаюсь, что заставляю тебя страдать и только… Ты должна считать меня бессердечным…
С
чувством неизъяснимого благоговения, с немым восторгом, наполнявшим их души, упали они на колени и долго молились.
В молодом организме Кости сразу забушевала молодая кровь и пленительный образ Маши воплотил в себе ту искомую в эту пору юности женщину, которой отдаются первые мечты и грезы, сладостные по их неопределенности и чистые по их замыслам. Обоюдное признание без объятий и даже без первых поцелуев явилось настолько, однако, удовлетворяющим его чистые
чувства, что сладкая истома и какое-то, полное
неизъяснимого наслаждения, спокойствие воцарилось в его душе.
Наконец у дверей раздались шаги, но шаги были не ее; дверь отворилась, но вошла не она. На пороге, тихо затворив за собой дверь, стоял священник в черной рясе. Предчувствие какого-то большого несчастья,
чувство неизъяснимой тоски охватило его вдруг; он знал, он угадывал, что дело касалось ее, а между тем спросить не хватало сил; священник тоже молчал, очевидно, сам смущенный своим поручением.