Неточные совпадения
Мари все это очень хорошо видела и понимала, что происходит
в душе нежно любимого ею человека, но решительно
недоумевала, как и чем было помочь тому; к мужу она была действительно почти нежна, потому что считала это долгом для себя, своей неотклонимой обязанностью, чтобы хоть сколько-нибудь заслужить перед ним свой проступок.
Замерло пение, — Илья вздохнул глубоким, легким вздохом. Ему было хорошо: он не чувствовал раздражения, с которым пришёл сюда, и не мог остановить мысли на грехе своём. Пение облегчило его
душу и очистило её. Чувствуя себя так неожиданно хорошо, он
недоумевал, не верил ощущению своему, но искал
в себе раскаяния и — не находил его.
Домна Осиповна по наружности слушала Бегушева весьма внимательно; но
в душе скучала и
недоумевала: «Бог знает, что такое он это говорит: деньги — зло, пагубная сила!» — думала она про себя и при этом была страшно утомлена, так что чрезвычайно обрадовалась, когда, наконец, часу
в четвертом утра экипаж Бегушева повез ее на Таганку.
Он вопросительно прислушивался к своим словам и
недоумевал: бывало, говоря и думая о свободе, он ощущал
в груди что-то особенное, какие-то неясные, но сладкие надежды будило это слово, а теперь оно отдавалось
в душе бесцветным, слабым эхом, и, ничего не задевая
в ней, исчезало.
Между тем, вчера он
недоумевал, как можно ставить жизни вопросы об ее смысле и ценности; вселенная говорила ему. «жизнь и блеск!» Сегодня же она, сама
в себе нисколько не изменившаяся, говорит ему: «погребение!» И напрасны попытки силою представления и воспоминания удержаться при вчерашнем жизнеотношении; то, что вчера было полно покоряющей
душу убедительности, сегодня превратилось
в мертвые слова, брезгливо отвергаемые
душою.
Сергей Андреевич, угрюмо прикусив губу, смотрел на торжествующе горевшее небо. Слезы
душили его: так вот что стало из Наташи, вот
в чем нашла она выход и успокоение!.. На Даева Сергей Андреевич давно уж махнул рукою. Прежде он
недоумевал, как могла боевая натура Даева примириться с таким апофеозом квиетизма, потом, однако, решил, что жестокость нового учения вполне соответствовала черствому и недоброму характеру Даева. Но Наташа!..
Пришли Наташа, Дядя-Белый, другие. Кой-кого не хватало. Пили чай. Рассказывали о пережитом. Что-то крепкое и молодо-бодрое вырастало из ужаса. То черное, что было
в моей
душе, таяло, расплывалось,
недоумевая и стыдясь за себя.
Мы видели, к какому настроению
души бывшей подруги княжны привело это изменение ее положения. Если княжна Людмила
недоумевала относительно состояния духа ее любимицы, то от опытного глаза княгини не укрывалось то, как она выражалась, «неладное», что делалось
в душе Татьяны.