Мне знакомо преломление воспоминаний, — значительную часть этой нервной картины я приписываю развитию дальнейших событий, к которым я был причастен, но убежден, что те
невидимые лучи с о с т о я н и й отдельных людей и групп теперешнее ощущение хранит верно.
Неточные совпадения
Клим промолчал, присматриваясь, как в красноватом
луче солнца мелькают странно обесцвеченные мухи; некоторые из них, как будто видя в воздухе неподвижную точку, долго дрожали над нею, не решаясь сесть, затем падали почти до пола и снова взлетали к этой
невидимой точке. Клим показал глазами на тетрадку...
Яркий день ударил по глазам матери и Максима. Солнечные
лучи согревали их лица, весенний ветер, как будто взмахивая
невидимыми крыльями, сгонял эту теплоту, заменяя ее свежею прохладой. В воздухе носилось что-то опьяняющее до неги, до истомы.
На углу, в аудиториуме — широко разинута дверь, и оттуда — медленная, грузная колонна, человек пятьдесят. Впрочем, «человек» — это не то: не ноги — а какие-то тяжелые, скованные, ворочающиеся от
невидимого привода колеса; не люди — а какие-то человекообразные тракторы. Над головами у них хлопает по ветру белое знамя с вышитым золотым солнцем — и в
лучах надпись: «Мы первые! Мы — уже оперированы! Все за нами!»
Недосягаемые вершины таинственного Каштан-тау загорелись сплошным розовым алмазом в
лучах невидимого еще солнца. Передо мной сверкнул огненными глазами не менее таинственный, чем Каштан-тау, мой кунак и с улыбкой указал на повисшего на скале убитого тура.
Величественно медленное течение Волги, богато позолоченное
лучами невидимого солнца, отраженными мертвой луною.
Он проснулся поутру часов в восемь. Солнце сыпало золотым снопом
лучи свои сквозь зеленые, заплесневелые окна его комнаты; какое-то отрадное ощущение нежило все члены больного. Он был спокоен и тих, бесконечно счастлив. Ему казалось, что кто-то был сейчас у его изголовья. Он проснулся, заботливо ища вокруг себя это
невидимое существо; ему так хотелось обнять своего друга и сказать первый раз в жизни: «Здравствуй, добрый день тебе, мой милый».
— Да, дай мне пить, — сказал Ордынов слабым голосом и стал на ноги. Он еще был очень слаб. Озноб пробежал по спине его, все члены его болели и как будто были разбиты. Но на сердце его было ясно, и
лучи солнца, казалось, согревали его какою-то торжественною, светлою радостью. Он чувствовал, что новая, сильная,
невидимая жизнь началась для него. Голова его слегка закружилась.
И легко и светло было на душе Марьи Гавриловны, когда под пытливыми, но
невидимыми ей взорами обительских матерей и белиц возвращалась она из Каменного Вражка в уютный свой домик. Миром и радостной надеждой сияла она и много жалела, что поздно узнала елфимовскую знахарку. Под яркими
лучами заходившего солнца мрачна и печальна казалась ей обитель Манефина.
Рой мелких перистых облаков усыпал поднебесье,
лучи невидимого еще солнца зажгли их разноцветными огнями.
Между тем глаза его разгорались более и более, перебегая от карт банкомета и понтеров на пачки кредиток и особенно на кучку золота, игравшего своими искрометными
лучами. Давно отрекся он от карт, погубивших его, и твердо держался обета — не прикасаться к ним, словно к огню. Однако ж, какая-то
невидимая сила притягивала его к столу, он к нему подошел.
Огромное солнце пылало жаром, и так странно было, что светит оно ярко, а ни на чем нет определенных и спокойных теней солнечного дня, точно между солнцем и землею висела какая-то
невидимая, но плотная завеса и перехватывала
лучи.