Неточные совпадения
И в одиночестве жестоком
Сильнее страсть ее горит,
И об Онегине далеком
Ей сердце громче говорит.
Она его не будет видеть;
Она должна в нем ненавидеть
Убийцу
брата своего;
Поэт погиб… но уж его
Никто не помнит, уж другому
Его
невеста отдалась.
Поэта память пронеслась,
Как дым по небу голубому,
О нем два сердца, может быть,
Еще грустят… На что грустить?..
Слова эти слушают отцы, матери,
братья, сестры, товарищи,
невесты убитых и раненых. Возможно, что завтра окраины снова пойдут на город, но уже более густой и решительной массой, пойдут на смерть. «Рабочему нечего терять, кроме своих цепей».
— Хорош друг! — говорил Тарантьев. — Я слышал, он и
невесту у тебя поддел; благодетель, нечего сказать! Ну,
брат, дурак ты, земляк…
Райский, с умилением
брата, смотрел на
невесту, и когда она вышла из своей комнаты, совсем одетая, он сначала ахнул от восторга, потом испугался, заметив в ее свадебном, померанцевом букете несколько сухих, увядших цветков.
Эти разговоры с дочерью оставляли в душе Василия Назарыча легкую тень неудовольствия, но он старался ее заглушить в себе то шуткой, то усиленными занятиями. Сама Надежда Васильевна очень мало думала о Привалове, потому что ее голова была занята другим. Ей хотелось поскорее уехать в Шатровские заводы, к
брату. Там она чувствовала себя как-то необыкновенно легко. Надежде Васильевне особенно хотелось уехать именно теперь, чтобы избавиться от своего неловкого положения
невесты.
—
Брат, постой, — с чрезвычайным беспокойством опять прервал Алеша, — ведь тут все-таки одно дело ты мне до сих пор не разъяснил: ведь ты жених, ведь ты все-таки жених? Как же ты хочешь порвать, если она,
невеста, не хочет?
Ведь я наверно знаю, что Митенька сам и вслух, на прошлой неделе еще, кричал в трактире пьяный, с цыганками, что недостоин
невесты своей Катеньки, а
брат Иван — так вот тот достоин.
Я имею к вам поручение: этот самый мой
брат, этот Дмитрий, оскорбил и свою
невесту, благороднейшую девушку, и о которой вы, верно, слышали.
Предупрежденный Симой встретил
брата спокойно, хотя и с затаенной готовностью дать отпор. Свадьба устраивалась в нагибинском доме, и все переполошились, когда узнали, что едет Галактион, особенно сама
невеста, уже одевавшаяся к венцу. Это была типичная старая девица с землистым цветом лица и кислым выражением рта.
— Женишок, нечего хаять, хорош, а только капитал у них сумнительный, да и делить его придется промежду тремя
братьями, — говорила тетка со стороны мужа. — На запольских-то
невест всякий позарится, кому и не надо.
Так
братья и не успели переговорить. Впрочем, взглянув на Симона, Галактион понял, что тут всякие разговоры излишни. Он опоздал. По дороге в комнату
невесты он встретил скитского старца Анфима, — время проходило, минуя этого человека, и он оставался таким же черным, как в то время, когда венчал Галактиона. За ним в скит был послан нарочный гонец, и старик только что приехал.
Взял с собой обоих своих
братьев и, вызвав
невесту чрез постороннего мальчика на двор, потащил ее в клеть, зажав ей рот.
— В будущем году!
Невесту он себе еще в прошлом году приглядел; ей было тогда всего четырнадцать лет, теперь ей уж пятнадцать, кажется, еще в фартучке ходит, бедняжка. Родители рады! Понимаешь, как ему надо было, чтоб жена умерла? Генеральская дочка, денежная девочка — много денег! Мы,
брат Ваня, с тобой никогда так не женимся… Только чего я себе во всю жизнь не прощу, — вскричал Маслобоев, крепко стукнув кулаком по столу, — это — что он оплел меня, две недели назад… подлец!
— Чти родителей, потому что без них вашему
брату деваться некуда, даром что ты востер. Вот из ученья выйдешь — кто тебе на прожиток даст? Жениться захочешь — кто
невесту припасет? — всё родители! — Так ты и утром и вечером за них бога моли: спаси, мол, господи, папыньку, мамыньку, сродственников! Всех, сударь, чти!
Потом он сообщил, на отборнейшем немецком языке, что желал заявить свое почтение и свою признательность г-ну иностранцу, который оказал такую важную услугу будущему его родственнику,
брату его
невесты; при этом он повел левой рукой, державшей шляпу, в направлении Эмиля, который словно застыдился и, отвернувшись к окну, положил палец в рот.
— А ты небось брезгаешь? Эх, Глумов, Глумов! много,
брат,
невест в полиции и помимо этой! Вот у подчаска тоже дочь подрастает: теперь-то ты отворачиваешься, да как бы после не довелось подчаска папенькой величать!
— Ну,
брат, — сказали разбойники, подымаясь на ноги и потирая ребра, — кабы ты тогда в пору осерчал, не отбили бы у тебя
невесты! Вишь, какой Илья Муромец!
В тот самый день, когда Петруха Авдеев кончался в Воздвиженском госпитале, его старик отец, жена
брата, за которого он пошел в солдаты, и дочь старшего
брата, девка-невеста, молотили овес на морозном току.
— Да, Фома! — подхватил Бахчеев, — прости и ты меня, дурака! не знал я тебя, не знал! Ты, Фома Фомич, не только ученый, но и — просто герой! Весь дом мой к твоим услугам. А лучше всего приезжай-ка,
брат, ко мне послезавтра, да уж и с матушкой-генеральшей, да уж и с женихом и
невестой, — да чего тут! всем домом ко мне! то есть вот как пообедаем, — заранее не похвалюсь, а одно скажу: только птичьего молока для вас не достану! Великое слово даю!
Кой грех отец заподозрит их в умысле, тогда уж не поверит и правде; он еще и прежде, когда старики приискали было
невесту своему сыну, дал им почувствовать, что понимает их нежелание видеть
брата женатым.
Зная, что для полного успеха необходимо получить согласие двоюродного
брата и опекуна
невесты, Михаил Максимович попробовал втереться к нему в милость.
Ожидать добровольного согласия родителей и взрослых
братьев на законный брак не было никакой надежды, потому что
невесте надобно было сделаться христианкой.
Теперь из завидных белоглинских
невест оставались только Феня Пятова, да Нюша Брагина, да еще у Шабалиных, у
брата Вукола Логиныча, подрастала разная детвора, так как там начинали выравниваться три девчонки.
Впереди в светло-голубых кафтанах с белыми ширинками через плечо ехали верхами двое дружек; позади их в небольших санках вез икону малолетний
брат невесты, которая вместе с отцом своим ехала в выкрашенных малиновою краскою санях, обитых внутри кармазинною объярью; под ногами у них подостлана была шкура белого медведя, а конская упряжь украшена множеством лисьих хвостов.
— Боярин! — сказал он. — Если б супруга твоя здравствовала, то, верно б, не отказалась поднести нам по чарке вина и допустила бы взглянуть на светлые свои очи; так нельзя ли нам удостоиться присутствия твоей прекрасной дочери? У вас, может быть, не в обычае, чтоб девицы показывались гостям; но ведь ты, боярин, почти наш
брат поляк: дозволь полюбоваться
невестою пана Гонсевского.
Кочкарев. Ну видишь, сам раскусил. Теперь только нужно распорядиться. Ты уж не заботься ни о чем. Свадебный обед и прочее — это все уж я… Шампанского меньше одной дюжины никак,
брат, нельзя, уж как ты себе хочешь. Мадеры тоже полдюжины бутылок непременно. У
невесты, верно, есть куча тетушек и кумушек — эти шутить не любят. А рейнвейн — черт с ним, не правда ли? а? А что же касается до обеда — у меня,
брат, есть на примете придворный официант: так, собака, накормит, что просто не встанешь.
— Порядком же она тебя помаила. Да и ты,
брат! — не погневайся — зевака. Известное дело,
невеста сама наскажет: пора-де под венец! Повернул бы покруче, так дело давно бы было в шляпе. Да вот никак они едут. Ну что стоишь, Владимир? Ступай, братец! вынимай из кареты свою
невесту.
— Послушайте, Африкан Семеныч! — начал Лежнев, и лицо его приняло серьезное выражение, — послушайте: вы знаете, и жена моя знает, что я в последнее время особенного расположения к Рудину не чувствовал и даже часто осуждал его. Со всем тем (Лежнев разлил шампанское по бокалам) вот что я вам предлагаю: мы сейчас пили за здоровье дорогого нашего
брата и его
невесты; я предлагаю вам выпить теперь за здоровье Дмитрия Рудина!
Что между ними произошло, наверное утверждать не стану; но говорили, будто бы дядя представлял своего двоюродного
брата Кривцова своей
невесте, а та не успела снять перчатку и дала в ней поцеловать руку. Зная дядю, я никогда не доверял такому объяснению события по соображениям из лакейской.
— Вы забываете, во-первых, что эта mademoiselle de Cominges —
невеста генерала, а во-вторых, что у мисс Полины, падчерицы генерала, есть маленький
брат и маленькая сестра, родные дети генерала, уж совершенно брошенные этим сумасшедшим человеком, а кажется, и ограбленные.
Почетной дамой была баронесса Клукштук, очень похожая на пиковую даму; шафером — двоюродный
брат невесты, известный в городе под именем Петруши Масляникова, который, по случаю своего звания, купил около дюжины перчаток и всех спрашивал, что ему нужно будет делать?
Глафира Фирсовна. Та-та-та! Высоко,
брат, высоко, не достанешь. Ты руби дерево-то, чтоб под силу было. Та княжеская
невеста.
Теперича сейчас
невесту и выводит из-за занавески
брат родной али там крестный.
— «Вечеринка ученых», конечно, бедна своей интригою и содержанием, даже беднее предыдущих комедий Загоскина, уже потому, что повторяет одну и ту же завязку и развязку: везде надобно женить доброго человека на хорошей девушке, везде есть тетушка или сестра, несогласная на этот брак, везде есть друг, дядя или
брат, ему покровительствующий, везде изобличают жениха негодяя, всегда графа или князя, и отдают
невесту доброму человеку, ею любимому.
Няня. А оттого, что за это ихнего
брата школят. По-старому так было. Коли в дом ездишь, где две барышни-невесты, так открой, какую сватаешь, — а нет, так на это клупы есть, чтоб ездить. Сколько хочешь и езди.
Николаев. Нет,
брат Иван, коли бы я тебя не любил с детства, я бы ни за что не согласился быть на этой свадьбе. Только для тебя. Не люблю я этого барина. И что за манера? Два раза ждали, издали — носу не показал. Что это? Жених — и не приехал с родными
невесты познакомиться! Что он, пренебрегает нами, что ль?
Сыромятов. На минуту, пожалуй, а потом и прощай,
брат Андрей, прощай!.. Мы ведь тужить долго не будем: у нас женихи и сейчас готовы… Такие
невесты не засиживаются!.. (Уходит.)
На шестой или седьмой день после свидания с еврейкой, утром Крюков сидел у себя в кабинете и писал поздравительное письмо к тетке. Около стола молча прохаживался Александр Григорьевич. Поручик плохо спал ночь, проснулся не в духе и теперь скучал. Он ходил и думал о сроке своего отпуска, об ожидавшей его
невесте, о том, как это не скучно людям весь век жить в деревне. Остановившись у окна, он долго глядел на деревья, выкурил подряд три папиросы и вдруг повернулся к
брату.
— Не хвастай, — говорю, — понравится сатана лучше ясного сокола; в тех местах женщины на это преловкие, часто вашу
братью, молоденьких офицеров, надувают; а если ты думаешь жениться, так выбери-ка лучше здесь, на родине,
невесту; в здешней палестине мы о каждой девушке знаем — и семейство ее, и род-то весь, и состояние, и характер, пожалуй.
— Не знаю, — говорю, — милый мой Дмитрий Никитич, как нынче, а прежде я там тоже бывал, живут так же, как и мы грешные: есть богатые, есть и бедные; и богатые
невесты, слышно, выходят больше или за богатых, или за чиновных, а на вашу
братью — небогатых субалтер-офицеров — не очень что-то смотрят.
Он шептал мне: «
Брат мой, мы вместе,
Неразлучны на много дней…
Погрустим с тобой о
невесте,
О картонной
невесте твоей...
— Так и так, ваше благородие, — вступился тут невестин
брат, — сестрица моя, а его
невеста, помирает, так просит, нельзя ли его проститься с нею отпустить?
Антип Антипыч. Вот! из чего мне обманывать? У меня,
брат, не далеко ходить: сестра
невеста.
— Оставь,
брат! — сострил граф. — Головная боль тут ни при чем… Поцелуй всё наделал, сконфузилась. Объявляю, господа, жениху строгий выговор! Он не приучил свою
невесту к поцелуям! Ха-ха!
— Полноте, полноте, — говорил смущенный Герасим, подымая с полу
невесту и
брата. — Как вам не стыдно? Перестаньте ж Господа ради!.. Нешто разобидеть меня хотите!.. И вы, мелюзга, туда же… Идите ко мне, Божьи птенчики, идите к дяде, ангельски душеньки… Держите крепче подолы, гостинцами вас оделю.
— Как «что за
невеста»?.. Отлынивать вздумал, отрекаться?.. Нет,
брат, шалишь — этого нельзя, — весело смеясь, говорил Дмитрий Петрович. — По нем тоскуют, убиваются, ждут его не дождутся, а он: «Что за
невеста?» Завтра же нажалуюсь на тебя Лизавете Зиновьевне.
— Это верно, — ответила Марья Ивановна. — Их было два
брата, один двадцать ли, тридцать ли лет тому назад в море пропал. Дарья Сергевна потонувшему была
невестой и с его смерти живет у Смолокурова хозяйкой. Так это какая ж родня? Какая она участница в наследстве? Безродною замуж шла, ни ближнего, ни дальнего родства нет у нее.
Видишь ли, у меня Дарья Сергевна, покойника
брата Мокея
невеста — по хозяйству золото, а по этой части совсем никуда не годится…
С радостным чувством поздравил Веденеев
невесту, сказал ей, что теперь они будто свои, ежели Никита Федорыч ему за
брата, так она будет ему за сестру. И, взяв невестину руку, крепко поцеловал ее.
Я —
невеста Вальтера, моего дорогого двоюродного
брата…