Неточные совпадения
Колымага, сделавши несколько поворотов из улицы в улицу, наконец поворотила в темный переулок мимо
небольшой приходской церкви Николы на Недотычках и остановилась пред
воротами дома протопопши.
В
ворота гостиницы губернского города nn въехала довольно красивая рессорная
небольшая бричка, в какой ездят холостяки: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, — словом, все те, которых называют господами средней руки.
— В пяти верстах! — воскликнул Чичиков и даже почувствовал
небольшое сердечное биение. — Но если выехать из ваших
ворот, это будет направо или налево?
На другой стороне, почти к боковым
воротам, стоял другой полковник,
небольшой человек, весь высохший; но малые зоркие очи глядели живо из-под густо наросших бровей, и оборачивался он скоро на все стороны, указывая бойко тонкою, сухою рукою своею, раздавая приказанья, видно было, что, несмотря на малое тело свое, знал он хорошо ратную науку.
У запертых больших
ворот дома стоял, прислонясь к ним плечом,
небольшой человечек, закутанный в серое солдатское пальто и в медной ахиллесовской каске.
«Москва опустила руки», — подумал он, шагая по бульварам странно притихшего города. Полдень, а людей на улицах немного и все больше мелкие обыватели; озабоченные, угрюмые,
небольшими группами они стояли у
ворот, куда-то шли, тоже по трое, по пяти и более. Студентов было не заметно, одинокие прохожие — редки, не видно ни извозчиков, ни полиции, но всюду торчали и мелькали мальчишки, ожидая чего-то.
Дальше пол был, видимо, приподнят, и за двумя столами, составленными вместе, сидели лицом к Самгину люди солидные, прилично одетые, а пред столами бегал
небольшой попик, черноволосый, с черненьким лицом, бегал, размахивая, по очереди, то правой, то левой рукой, теребя
ворот коричневой рясы, откидывая волосы ладонями, наклоняясь к людям, точно желая прыгнуть на них; они кричали ему...
Несколько громадных белых зданий с колоннами, бельведерами, балконами и какими-то странной формы куполами выходили главным фасадом на
небольшую площадь, а великолепными
воротами, в форме триумфальной арки, на Нагорную улицу.
За
небольшим прудом, из-за круглых вершин яблонь и сиреней, виднеется тесовая крыша, некогда красная, с двумя трубами; кучер берет вдоль забора налево и при визгливом и сиплом лае трех престарелых шавок въезжает в настежь раскрытые
ворота, лихо мчится кругом по широкому двору мимо конюшни и сарая, молодецки кланяется старухе ключнице, шагнувшей боком через высокий порог в раскрытую дверь кладовой, и останавливается, наконец, перед крылечком темного домика с светлыми окнами…
Мы вошли в
ворота и очутились на
небольшом дворике, до половины заросшем дикими яблонями и крапивой. На уступе сидела, точно, Ася. Она повернулась к нам лицом и засмеялась, но не тронулась с места. Гагин погрозил ей пальцем, а я громко упрекнул ее в неосторожности.
Мы были полны теоретических мечтаний, мы были Гракхи и Риензи в детской; потом, замкнутые в
небольшой круг, мы дружно прошли академические годы; выходя из университетских
ворот, нас встретили
ворота тюрьмы.
Когда я увидел его впервые, мне вдруг вспомнилось, как однажды, давно, еще во время жизни на Новой улице, за
воротами гулко и тревожно били барабаны, по улице, от острога на площадь, ехала, окруженная солдатами и народом, черная высокая телега, и на ней — на скамье — сидел
небольшой человек в суконной круглой шапке, в цепях; на грудь ему повешена черная доска с крупной надписью белыми словами, — человек свесил голову, словно читая надпись, и качался весь, позванивая цепями.
Перед ним на пригорке тянулась
небольшая деревенька; немного вправо виднелся ветхий господский домик с закрытыми ставнями и кривым крылечком; по широкому двору, от самых
ворот, росла крапива, зеленая и густая, как конопля; тут же стоял дубовый, еще крепкий амбарчик.
Это была большая деревянная изба с высоким коньком, тремя
небольшими оконцами, до которых от земли не достанешь рукой, и старинными шатровыми
воротами с вычурной резьбой.
Над каждой ямой стоял
небольшой деревянный
ворот, которым «выхаживали» деревянную бадью с песком или пустой породой двое «воротников» или «вертелов».
— Свои, Аника Парфеныч, — коротко ответила Таисья, не вылезая из пошевней. — Отопри-ка нам поскорее
ворота, родимый мой… Дельце есть до тебя
небольшое.
Направо от
ворот спускалось во двор крыльцо с колеблющимися ступеньками и с
небольшими сенцами вверху, в которых постоянно пыхтел самовар с вечно наставленною трубою.
Монастырь, куда они шли, был старинный и небогатый. Со всех сторон его окружала высокая, толстая каменная стена, с следами бойниц и с четырьмя башнями по углам. Огромные железные
ворота, с изображением из жести двух архангелов, были почти всегда заперты и входили в
небольшую калиточку. Два храма, один с колокольней, а другой только церковь, стоявшие посредине монастырской площадки, были тоже старинной архитектуры. К стене примыкали
небольшие и довольно ветхие кельи для братии и другие прислуги.
Выезжают из станицы и въезжают в нее высокими на столбах
воротами с
небольшою крытою камышом крышкой, около которых стоит на деревянном лафете пушка, уродливая, сто лет не стрелявшая, когда-то отбитая казаками.
Пробираясь вдоль плетня, он подошел к
небольшой часовне, против которой, сквозь растворенные
ворота гумна, виднелся ряд низких, покрытых соломою хижин.
В самом деле, какой-то проезжий, с которым старуха повстречалась у
ворот избы, сказав с ней несколько слов, принялся таскать ее за волосы, приговаривая: «Вот тебе рубль! вот тебе рубль!..» Потом, бросив ей
небольшую медную монету, вошел на двор.
В один из весенних вечеров, в конце марта, когда уже на земле не было снега и в больничном саду пели скворцы, доктор вышел проводить до
ворот своего приятеля почтмейстера. Как раз в это время во двор входил жид Мойсейка, возвращавшийся с добычи. Он был без шапки и в мелких калошах на босую ногу и в руках держал
небольшой мешочек с милостыней.
В ста шагах от
ворот стоял
небольшой домик с красной крышей и с зелеными ставнями.
— Григорий Литвинов, рубашка-парень, русская душа, рекомендую, — воскликнул Бамбаев, подводя Литвинова к человеку
небольшого роста и помещичьего склада, с расстегнутым
воротом, в куцей куртке, серых утренних панталонах и в туфлях, стоявшему посреди светлой, отлично убранной комнаты, — а это, — прибавил он, обращаясь к Литвинову, — это он, тот самый, понимаешь? Ну, Губарев, одним словом.
Площадь на выезда из города. Налево от зрителя городнический дом с крыльцом; направо арестантская, окна с железными решетками; у
ворот инвалидный солдат; прямо река и
небольшая пристань для лодок, за рекой сельский вид.
Как-то около полудня я возвращался с
небольшого пожара на окраине, шел глухой улочкой, окруженной
небольшими домиками, и увидал на скамеечке перед
воротами пожилую женщину, перед которой стояли две богомолки в лаптях и сумками за плечами. Рядом с ней сидела М. И. Свободина, которая меня окликнула и познакомила с сидевшей рядом.
Однажды вечером, когда я, тоскуя, старался помешать Аполлону в его занятиях, мальчик Ванюшка подал мне
небольшую запечатанную записку, в которой я прочел: «Выходи поскорее за
ворота, в карете я тебя ожидаю.
Вот однажды поравнялся я с ним, как вдруг — о чудо! — засов загремел за
воротами, ключ завизжал в замке, потом самые
ворота тихонько растворились — показалась могучая лошадиная голова с заплетенной челкой под расписной дугой — и не спеша выкатила на дорогу
небольшая тележка вроде тех, в которых ездят барышники и наездники из купцов.
Нам оставалось только повернуть и ехать опять к рыночной площади; после нескольких расспросов и бестолковых объяснений мы, наконец, добрались до одноэтажного старого дома, который стоял на
небольшом пригорке, у самого пруда. У
ворот стояла низенькая толстая старушка и, заслонив от солнца глаза рукой, внимательно смотрела на меня.
На звон колокольчика в
воротах показался
небольшого роста седой старик, в красной кумачовой рубахе, без шапки; на мой вопрос, где найти квартиру, старик, почесывая затылок, лениво проговорил...
Мой экипаж прокатился по широкой, мощенной доменным шлаком улице, миновал
небольшую квадратную площадь, занятую деревянным рынком, и с треском остановился пред
небольшим новеньким домиком, на
воротах которого издали виднелась полинявшая вывеска с надписью: «Земская станция».
У
ворот обители — чуда ждут: в
небольшой тележке молодая девица лежит неподвижно; лицо её застыло, как белый воск, серые глаза полуоткрыты, и вся жизнь её — в тихом трепете длинных ресниц.
Главная выгода их привольного положения в моих глазах состояла в том, что они не имели на себе ни обуви, ни белья, так как рубашонки их были сняты и
ворот их рукавами связаны. В таком приспособлении рубашки получали вид
небольших мешков, и ребятишки, ставя их против течения, налавливали туда крохотную серебристую рыбешку. Она так мала, что ее нельзя чистить, и это признавалось достаточным основанием к тому, чтобы ее варить и есть нечищеною.
Голоса мужа и жены становились все возбужденнее, смех толпы все громче. Опасаясь, что в случае задержки все это может кончиться какой-нибудь катастрофой, я быстро перебежал через
небольшую площадку и стал открывать свои
ворота, в уверенности, что Степан едет к нам, и с намерением у своих
ворот заступиться за него и остановить толпу.
Предположения его не обманули: через несколько времени они увидели, точно,
небольшой хуторок, состоявший из двух только хат, находившихся в одном и том же дворе. В окнах светился огонь. Десяток сливных дерев торчало под тыном. Взглянувши в сквозные дощатые
ворота, бурсаки увидели двор, установленный чумацкими возами. Звезды кое-где глянули в это время на небе.
Двор, в который мы вошли, был узок. С левой стороны бревенчатый сарай цейхгауза примыкал к высокой тюремной стене, с правой тянулся одноэтажный корпус, с рядом
небольших решетчатых окон, прямо — глухая стена тюремной швальни, без окон и дверей. Сзади
ворота, в середине будка, у будки часовой с ружьем, над двором туманные сумерки.
Мы вышли из конторы в
ворота, потом прошли
небольшой двор и остановились у запертых
ворот другого. Мой провожатый приложил лицо к оконцу в
воротах и крикнул дежурного. За
воротами послышалось звякание связки ключей, потом калитка отворилась и опять захлопнулась за нами. Теперь трое крепко запертых
ворот с тремя огромными висячими замками отделяли меня от вольного божьего мира.
Было уже за полночь, когда молодые подъехали к освещенному дому Феклиста Митрича. Перед домом стояла
небольшая толпа разного люда. Увидав необычное освещенье дома и зная, что у Феклиста Митрича нет ни именин, ни крестин, ни сговора, тотчас смекнули, что богатая «самокрутка» где-то сыгралась. И долго стояли они у
ворот, хоть глазком бы взглянуть на молодую княгиню, какова из себя, и на князя молодого, кто он таков.
Дворник растворил
ворота, и полковничьи дрожки подкатили к крылечку
небольшого домика.
Двое часовых у
ворот решетки —
небольшого роста солдаты армии его величества, состоящей из трехсот человек, в светло-синих мундирах, с оголенными ногами, так как штаны доходили только до колен, и в штиблетах, похожие скорее на обезьян, взяли ружья на караул, когда все двинулись во двор.
Между двумя вдавшимися мысами —
небольшой пролив, называемый «Золотыми
воротами» (Golden Gate).
Лиза не отвечала. Ее занимал шарабан, подъехавший к
воротам дачи vis-а-vis… Какая миленькая лошадка привезла этот шарабан! Среднего роста,
небольшая, грациозная… В шарабане сидел какой-то господин в цилиндре. На коленях его, болтая ручонками, заседал ребенок лет трех, по-видимому мальчишка… Он болтал ручонками и покрикивал от восторга…
Пройдя версты полторы от мукомольни, нужно поворачивать к городу влево мимо кладбища. У поворота на углу кладбища стоит каменная ветряная мельница, а возле нее
небольшая хатка, в которой живет мельник. Миновали мы мельницу и хатку, повернули влево и дошли до
ворот кладбища. Тут Кисочка остановилась и сказала...
Отпустив своего извозчика, я вошел в знакомые
ворота и первым делом направился по аллее к
небольшой каменной беседке, которую любил в детстве.
Пролетка переваливалась из ямы в яму по немощеной, изрытой промоинами улице. Под заборами, в бурьяне, валялись дохлые кошки и арбузные корки. Пролетка остановилась у покосившихся
ворот небольшого дома. На скамеечке сидел подслеповатый, бритый старик в жилетке и железных очках. Таня крикнула...
Казак молча расстегнул
ворот и вытянул за шнурок
небольшой медный крестик. Храбров ощупал его, оглядел.
Когда они подъехали и Николай слез с козел, из
ворот вышла его жена Анисья, женщина еще не старая на вид,
небольшого роста, благообразная, в повойнике и ситцевом сарафане и, по-домашнему, босая.
Карета въехала в
ворота и остановилась у подъезда со старинным навесом деревянного крыльца. Дом у Лещова был
небольшой, одноэтажный, с улицы штукатуренный, в переулке, около Новинского бульвара, старый, купленный с аукциона; построен был каким-то еще «бригадиром».
Миновав
небольшую деревушку Выселок, мы поехали вдоль какой-то каменной постройки, тянувшейся с добрую четверть версты; далее началась массивная ограда во вкусе екатерининских времен; потом мы въехали в довольно узкие
ворота, и взорам нашим представился грандиозный дворец.
Вот уже около восьми лет, как Тургенев перебрался из Баден-Бадена, где он продал свою виллу, в Париж. Живет он все там же, где и поселился первоначально, по соседству с Золя, в улице, имеющей почти такую же внешность, такую же тихую и порядочную, в rue de Douai. Вы подходите к
воротам с решеткой. Перед вами двор; налево, весь крытый стеклом, подъезд отеля. Направо павильон привратницы. Двор
небольшой, прекрасно вымощенный. Видны и деревья садика. Когда вы спросите у привратницы...