Неточные совпадения
— Ну, и пускай Малый театр едет в провинцию, а настоящий, культурно-политический театр пускай очистится от всякого босячества, нигилизма — и дайте ему место в Малом, так-то-с! У него хватит
людей на две
сцены — не беспокойтесь!
Алина выплыла
на сцену маленького, пропыленного театра такой величественно и подавляюще красивой, что в темноте зала проплыл тихий гул удивления, все
люди как-то покачнулись к
сцене, и казалось, что
на лысины мужчин,
на оголенные руки и плечи женщин упала сероватая тень. И чем дальше, тем больше сгущалось впечатление, что зал, приподнимаясь, опрокидывается
на сцену.
Самгин окончательно почувствовал себя участником важнейшего исторического события, — именно участником, а не свидетелем, — после
сцены, внезапно разыгравшейся у входа в Дворянскую улицу. Откуда-то сбоку в основную массу толпы влилась небольшая группа,
человек сто молодежи, впереди шел остролицый
человек со светлой бородкой и скромно одетая женщина, похожая
на учительницу;
человек с бородкой вдруг как-то непонятно разогнулся, вырос и взмахнул красным флагом
на коротенькой палке.
Подумалось также, что
люди, знакомые ему, собираются вокруг его с подозрительной быстротой, естественной только
на сцене театра или
на улице, при виде какого-нибудь несчастия. Ехать в город — не хотелось, волновало любопытство: как встретит Лидия Туробоева?
В театрах, глядя
на сцену сквозь стекла очков, он думал о необъяснимой глупости
людей, которые находят удовольствие в зрелище своих страданий, своего ничтожества и неумения жить без нелепых драм любви и ревности.
«Идиоты!» — думал Клим. Ему вспоминались безмолвные слезы бабушки пред развалинами ее дома, вспоминались уличные
сцены, драки мастеровых, буйства пьяных мужиков у дверей базарных трактиров
на городской площади против гимназии и снова слезы бабушки, сердито-насмешливые словечки Варавки о народе, пьяном, хитром и ленивом. Казалось даже, что после истории с Маргаритой все
люди стали хуже: и богомольный, благообразный старик дворник Степан, и молчаливая, толстая Феня, неутомимо пожиравшая все сладкое.
После первого акта публика устроила Алине овацию, Варвара тоже неистово аплодировала, улыбаясь хмельными глазами; она стояла в такой позе, как будто ей хотелось прыгнуть
на сцену, где Алина, весело показывая зубы, усмехалась так, как будто все
люди в театре были ребятишками, которых она забавляла.
— Ты забыл, что я — неудавшаяся актриса. Я тебе прямо скажу: для меня жизнь — театр, я — зритель.
На сцене идет обозрение, revue, появляются, исчезают различно наряженные
люди, которые — как ты сам часто говорил — хотят показать мне, тебе, друг другу свои таланты, свой внутренний мир. Я не знаю — насколько внутренний. Я думаю, что прав Кумов, — ты относишься к нему… барственно, небрежно, но это очень интересный юноша. Это —
человек для себя…
Самгин чувствовал себя
человеком, который случайно попал за кулисы театра, в среду третьестепенных актеров, которые не заняты в драме, разыгрываемой
на сцене, и не понимают ее значения. Глядя
на свое отражение в зеркале,
на сухую фигурку, сероватое, угнетенное лицо, он вспомнил фразу из какого-то французского романа...
— Хрисанф толкает его
на сцену, но я не могу представить себе
человека, менее театрального, чем Семен. О, какой это чистый юноша!..
Артиста этого он видел
на сцене театра в царских одеждах трагического царя Бориса, видел его безумным и страшным Олоферном, ужаснейшим царем Иваном Грозным при въезде его во Псков, — маленькой, кошмарной фигуркой с плетью в руках, сидевшей криво
на коне, над людями, которые кланялись в ноги коню его; видел гибким Мефистофелем, пламенным сарказмом над людями, над жизнью; великолепно, поражающе изображал этот
человек ужас безграничия власти.
— Уехала в монастырь с Алиной Телепневой, к тетке ее, игуменье. Ты знаешь: она поняла, что у нее нет таланта для
сцены. Это — хорошо. Но ей следует понять, что у нее вообще никаких талантов нет. Тогда она перестанет смотреть
на себя как
на что-то исключительное и, может быть, выучится… уважать
людей.
Он был без шапки, и бугроватый, голый череп его, похожий
на булыжник, сильно покраснел; шапку он заткнул за ворот пальто, и она торчала под его широким подбородком. Узел из
людей, образовавшийся в толпе, развязался, она снова спокойно поплыла по улице, тесно заполняя ее. Обрадованный этой
сценой, Самгин сказал, глубоко вздохнув...
— Он артист, — защищала она, — и если он не
на сцене, так потому, что он граф и богат… c’est un homme distingue. [это благовоспитанный
человек (фр.).]
Но лишь коснется речь самой жизни, являются
на сцену лица, события, заговорят в истории, в поэме или романе, греки, римляне, германцы, русские — но живые лица, — у Райского ухо невольно открывается: он весь тут и видит этих
людей, эту жизнь.
Он так целиком и хотел внести эту картину-сцену в свой проект и ею закончить роман, набросав
на свои отношения с Верой таинственный полупокров: он уезжает непонятый, не оцененный ею, с презрением к любви и ко всему тому, что нагромоздили
на это простое и несложное дело
люди, а она останется с жалом — не любви, а предчувствия ее в будущем, и с сожалением об утрате, с туманными тревогами сердца, со слезами, и потом вечной, тихой тоской до замужества — с советником палаты!
И этот посредник, несмотря
на резкие вызовы, очевидно, сдерживался, боясь, не опасности конечно, а тоже скандальной, для Веры и для него самого,
сцены — с неприличным
человеком. И ко всему этому нужно было еще дать ответ! А ответ один: другого ответа и нет и нельзя дать, кроме того, какой диктовал ему этот «рыцарь» и «дипломат», унизивший его холодной вежливостью
на все его задиранья. Марк как ни ускользал, а дал ответ!
[Понимаешь? (франц.)]) и в высшей степени уменье говорить дело, и говорить превосходно, то есть без глупого ихнего дворового глубокомыслия, которого я, признаюсь тебе, несмотря
на весь мой демократизм, терпеть не могу, и без всех этих напряженных русизмов, которыми говорят у нас в романах и
на сцене «настоящие русские
люди».
Лодки, с семействами, стоят рядами
на одном месте или разъезжают по рейду, занимаясь рыбной ловлей, торгуют, не то так перевозят
людей с судов
на берег и обратно. Все они с навесом, вроде кают. Везде увидишь семейные
сцены: обедают, занимаются рукодельем, или мать кормит грудью ребенка.
Как ни знакомо было Нехлюдову это зрелище, как ни часто видел он в продолжение этих трех месяцев всё тех же 400
человек уголовных арестантов в самых различных положениях: и в жаре, в облаке пыли, которое они поднимали волочащими цепи ногами, и
на привалах по дороге, и
на этапах в теплое время
на дворе, где происходили ужасающие
сцены открытого разврата, он всё-таки всякий раз, когда входил в середину их и чувствовал, как теперь, что внимание их обращено
на него, испытывал мучительное чувство стыда и сознания своей виноватости перед ними.
Нехлюдов вспомнил о всех мучительных минутах, пережитых им по отношению этого
человека: вспомнил, как один раз он думал, что муж узнал, и готовился к дуэли с ним, в которой он намеревался выстрелить
на воздух, и о той страшной
сцене с нею, когда она в отчаянии выбежала в сад к пруду с намерением утопиться, и он бегал искать ее.
Какие-то посторонние
люди, —
сцены не будет, — почему ж не выйти? Верочка отперла дверь, взглянула
на Сержа и вспыхнула от стыда и гнева.
Я не думаю, чтоб
люди всегда были здесь таковы; западный
человек не в нормальном состоянии — он линяет. Неудачные революции взошли внутрь, ни одна не переменила его, каждая оставила след и сбила понятия, а исторический вал естественным чередом выплеснул
на главную
сцену тинистый слой мещан, покрывший собою ископаемый класс аристократий и затопивший народные всходы. Мещанство несовместно с нашим характером — и слава богу!
Какое счастье вовремя умереть для
человека, не умеющего в свой час ни сойти со
сцены, ни идти вперед. Это я думал, глядя
на Полевого, глядя
на Пия IX и
на многих других!..
На меня сильно действовали эти страшные
сцены… являлись два полицейских солдата по зову помещика, они воровски, невзначай, врасплох брали назначенного
человека; староста обыкновенно тут объявлял, что барин с вечера приказал представить его в присутствие, и
человек сквозь слезы куражился, женщины плакали, все давали подарки, и я отдавал все, что мог, то есть какой-нибудь двугривенный, шейный платок.
То, что вы видите
на большой
сцене государственных событий, то микроскопически повторяется у каждого очага. Мещанское растление пробралось во все тайники семейной и частной жизни. Никогда католицизм, никогда рыцарство не отпечатлевались так глубоко, так многосторонно
на людях, как буржуазия.
Повторяю: подобные
сцены возобновляются изо дня в день. В этой заглохшей среде, где и смолоду
люди не особенно ясно сознают, что нравственно и что безнравственно, в зрелых летах совсем утрачивается всякая чуткость
на этот счет. «Житейское дело» — вот ответ, которым определяются и оправдываются все действия, все речи, все помышления. Язык во рту свой, не купленный, а мозги настолько прокоптились, что сделались уже неспособными для восприятия иных впечатлений, кроме неопрятных…
Доктор присутствовал при этой
сцене немым свидетелем и только мог удивляться. Он никак не мог понять поведения Харитины. Разрешилась эта
сцена неожиданными слезами. Харитина села прямо
на пол и заплакала. Доктор инстинктивно бросился ее поднимать, как
человека, который оступился.
Есть, напр., авторы, посвятившие свой талант
на воспевание сладострастных
сцен и развратных похождений; сладострастие изображается ими в таком виде, что если им поверить, то в нем одном только и заключается истинное блаженство
человека.
Человек, ехавший
на дрожках, привстал, посмотрел вперед и, спрыгнув в грязь, пошел к тому, что
на подобных улицах называется «тротуарами». Сделав несколько шагов по тротуару, он увидел, что передняя лошадь обоза лежала, барахтаясь в глубокой грязи. Около несчастного животного, крича и ругаясь, суетились извозчики, а в сторонке, немножко впереди этой
сцены, прислонясь к заборчику, сидела
на корточках старческая женская фигура в ватошнике и с двумя узелками в белых носовых платках.
Дорогою Розанов все смотрел
на бумажки, означавшие свободные квартиры, и думал, как бы это так устроиться, чтобы подальше от
людей; чтобы никто не видал никаких
сцен.
Мы должны были в последних главах показать ее обстановку для того, чтобы не возвращаться к прошлому и, не рисуя читателю мелких и неинтересных
сцен однообразной уездной жизни, выяснить, при каких декорациях и мотивах спокойная головка Женни доходила до составления себе ясных и совершенно самостоятельных понятий о
людях и их деятельности, о себе, о своих силах, о своем призвании и обязанностях, налагаемых
на нее долгом в действительном размере ее сил.
И вот, когда я глядел
на эту милую
сцену и подумал, что через полчаса этот самый постовой будет в участке бить ногами в лицо и в грудь
человека, которого он до сих пор ни разу в жизни не видал и преступление которого для него совсем неизвестно, то — вы понимаете! мне стало невыразимо жутко и тоскливо.
Впрочем, это часто случается с
людьми, выбитыми из привычной тридцатилетней колеи: так умирают военные герои, вышедшие в отставку, —
люди несокрушимого здоровья и железной воли; так сходят быстро со
сцены бывшие биржевые дельцы, ушедшие счастливо
на покой, но лишенные жгучей прелести риска и азарта; так быстро старятся, опускаются и дряхлеют покинувшие
сцену большие артисты…
Плавин (это решительно был какой-то всемогущий
человек) шепнул Павлу, что можно будет пробраться
на сцену; и потому он шел бы за ним, не зевая.
На сцене между тем, по случаю приезда петербургского артиста, давали пьесу «Свои
люди сочтемся!» [«Свои
люди — сочтемся!» — комедия А.Н.Островского; была запрещена цензурой; впервые поставлена
на сцене Александринского театра в Петербурге в 1861 году.].
На селе, однако ж, ее вечерние похождения были уже всем известны. При встречах с нею молодые парни двумысленно перемигивались, пожилые
люди шутили. Бабы заранее ее ненавидели, как будущую сельскую «сахарницу», которая способна отуманить головы мужиков. Волостной писарь однажды прямо спросил:"В какое время, барышня, вы можете меня принять?" — а присутствовавший при этой
сцене Дрозд прибавил:"Чего спрашиваешь? приходи, когда вздумается, — и вся недолга!"
Таков
человек, у которого сердце не
на месте; а за ним следует целая свита
людей, у которых тоже сердце не
на месте, у каждого по своему ведомству. И опять появляются
на сцену лохматые, опять слышатся слова: «противодействие», «ирония». Сколько тут жертв!
Случайно или не случайно, но с окончанием баттенберговских похождений затихли и европейские концерты. Визиты, встречи и совещания прекратились, и все разъехались по домам. Начинается зимняя работа; настает время собирать материалы и готовиться к концертам будущего лета. Так оно и пойдет колесом, покуда есть налицо
человек (имярек), который держит всю Европу в испуге и смуте. А исчезнет со
сцены этот имярек,
на месте его появится другой, третий.
Было время, когда
люди выкрикивали
на площадях: „слово и дело“, зная, что их ожидает впереди застенок со всеми ужасами пытки. Нередко они возвращались из застенков в „первобытное состояние“, живые, но искалеченные и обезображенные; однако это нимало не мешало тому, чтобы у них во множестве отыскивались подражатели. И опять появлялось
на сцену „слово и дело“, опять застенки и пытки… Словом сказать, целое поветрие своеобразных „мелочей“.
На сцену выступит запрос
на вывороченные к лопаткам руки,
на шивороты и другие процессуальные подробности русской просветительной деятельности, воспоминание о которых не оставляет русского
человека и за границей.
Экзархатов схватил его за шиворот и приподнял
на воздух; но в это время ему самому жена вцепилась в галстук; девчонки еще громче заревели… словом, произошла довольно неприятная домашняя
сцена, вследствие которой Экзархатова, подхватив с собой домохозяина, отправилась с жалобой к смотрителю, все-про-все рассказала ему о своем озорнике, и чтоб доказать, сколько он
человек буйный, не скрыла и того, какие он про него, своего начальника, говорил поносные слова.
— Ей бы следовало полюбить Ральфа, — возразил Калинович, — весь роман написан
на ту тему, что женщины часто любят недостойных, а
людям достойным узнают цену довольно поздно. В последних
сценах Ральф является настоящим героем.
Старуха матроска, стоявшая
на крыльце, как женщина, не могла не присоединиться тоже к этой чувствительной
сцене, начала утирать глаза грязным рукавом и приговаривать что-то о том, что уж
на что господа, и те какие муки принимают, а что она, бедный
человек, вдовой осталась, и рассказала в сотый раз пьяному Никите о своем горе: как ее мужа убили еще в первую бандировку и как ее домишко
на слободке весь разбили (тот, в котором она жила, принадлежал не ей) и т. д. и т.д. — По уходе барина, Никита закурил трубку, попросил хозяйскую девочку сходить за водкой и весьма скоро перестал плакать, а, напротив, побранился с старухой за какую-то ведерку, которую она ему будто бы раздавила.
Какая
сцена представилась ему! Два жокея, в графской ливрее, держали верховых лошадей.
На одну из них граф и
человек сажали Наденьку; другая приготовлена была для самого графа.
На крыльце стояла Марья Михайловна. Она, наморщившись, с беспокойством смотрела
на эту
сцену.
Глядя
на людей, связанных любовью, не помнящих себя от восторга, он улыбался иронически и думал: «Погодите, опомнитесь; после первых радостей начнется ревность,
сцены примирения, слезы.
Мало-помалу Александр успел забыть и Лизу, и неприятную
сцену с ее отцом. Он опять стал покоен, даже весел, часто хохотал плоским шуткам Костякова. Его смешил взгляд этого
человека на жизнь. Они строили даже планы уехать куда-нибудь подальше, выстроить
на берегу реки, где много рыбы, хижину и прожить там остаток дней. Душа Александра опять стала утопать в тине скудных понятий и материального быта. Но судьба не дремала, и ему не удавалось утонуть совсем в этой тине.
Наконец,
сцена опять переменяется, и является дикое место, а между утесами бродит один цивилизованный молодой
человек, который срывает и сосет какие-то травы, и
на вопрос феи: зачем он сосет эти травы? — ответствует, что он, чувствуя в себе избыток жизни, ищет забвения и находит его в соке этих трав; но что главное желание его — поскорее потерять ум (желание, может быть, и излишнее).
Муза Николаевна тоже чрезвычайно заинтересовалась пьесой, но зато Екатерина Петровна вовсе не обращала никакого внимания
на то, что происходило
на сцене, и беспрестанно взглядывала
на двери ложи, в которой она сидела одна-одинехонька, и только в четвертом антракте рядом с нею появился довольно приятной наружности молодой
человек.
Конечно, и
люди этих мечтаний были умные, и разговоры их — честные и серьезные, но все-таки
на сцене первенствовала праздничная сторона жизни.