Неточные совпадения
— Да моя теория та: война, с одной
стороны, есть такое животное, жестокое и ужасное дело, что ни один человек, не говорю уже
христианин, не может лично взять
на свою ответственность начало войны, а может только правительство, которое призвано к этому и приводится к войне неизбежно. С другой
стороны, и по науке и по здравому смыслу, в государственных делах, в особенности в деле воины, граждане отрекаются от своей личной воли.
Наконец все совершилось.
На свете прибавилось больше не только одним рабом, но и
христианином. Батюшке заплатили двугривенный и позвали Сергеича из девичьей. Последний, с своей
стороны, подносит два полотенца, из которых одно предназначается священнику, другое — матушке.
Церковные учители признают нагорную проповедь с заповедью о непротивлении злу насилием божественным откровением и потому, если они уже раз нашли нужным писать о моей книге, то, казалось бы, им необходимо было прежде всего ответить
на этот главный пункт обвинения и прямо высказать, признают или не признают они обязательным для
христианина учение нагорной проповеди и заповедь о непротивлении злу насилием, и отвечать не так, как это обыкновенно делается, т. е. сказать, что хотя, с одной
стороны, нельзя собственно отрицать, но, с другой
стороны, опять-таки нельзя утверждать, тем более, что и т. д., а ответить так же, как поставлен вопрос в моей книге: действительно ли Христос требовал от своих учеников исполнения того, чему он учил в нагорной проповеди, и потому может или не может
христианин, оставаясь
христианином, идти в суд, участвуя в нем, осуждая людей или ища в нем защиты силой, может или не может
христианин, оставаясь
христианином, участвовать в управлении, употребляя насилие против своих ближних и самый главный, всем предстоящий теперь с общей воинской повинностью, вопрос — может или не может
христианин, оставаясь
христианином, противно прямому указанию Христа обещаться в будущих поступках, прямо противных учению, и, участвуя в военной службе, готовиться к убийству людей или совершать их?
И вот, с одной
стороны, люди,
христиане по имени, исповедующие свободу, равенство, братство, рядом с этим готовы во имя свободы к самой рабской, униженной покорности, во имя равенства к самым резким и бессмысленным, только по внешним признакам, разделениям людей
на высших, низших, своих союзников и врагов, и во имя братства — готовы убивать этих братьев [То, что у некоторых народов, у англичан и американцев, нет еще общей воинской повинности (хотя у них уже раздаются голоса в пользу ее), а вербовка и наем солдат, то это нисколько не изменяет положения рабства граждан по отношению правительств.
Полисмен Уйрида начал довольно обстоятельный рассказ
на не совсем правильном английском языке об обстоятельствах дела: о том, как русский матрос был пьян и пел «более чем громко» песни, — «а это было, господин судья, в воскресенье, когда
христианину надлежит проводить время более прилично», — как он, по званию полисмена, просил русского матроса петь не так громко, но русский матрос не хотел понимать ни слов, ни жестов, и когда он взял его за руку, надеясь, что русский матрос после этого подчинится распоряжению полиции, «этот человек, — указал полисмен пальцем
на «человека», хлопавшего напротив глазами и дивившегося всей этой странной обстановке, — этот человек без всякого с моей
стороны вызова, что подтвердят и свидетели, хватил меня два раза по лицу…
Хотя правильная морская война мальтийского ордена с турками была совершенно излишней после истребления их флота при Чесме Алексеем Орловым, но храня свои древние рыцарские обеты — бороться с врагами Христа и защищать слабых и угнетенных — мальтийцы продолжали снаряжать свои военные суда для крейсерства, чтобы освобождать из неволи захваченных пиратами
христиан, охранять от нападений со
стороны этих морских разбойников христианских торговцев и держать в страхе суда,
на флаге которых был изображен полумесяц.
Он готовился умереть с твердостью
христианина, но лишь только хотели накинуть
на него роковую петлю, его освободили и отпустили
на все четыре
стороны.
Христианин только для того и знает истину, чтобы показать ее другим и — более всего — близким ему, связанным с ним семейными и дружескими связями людям, а показать истину
христианин не может иначе, как не впадая в то заблуждение, в которое впали другие, не становясь
на сторону ни нападающих, ни защищающих, а отдавая всё другим, жизнью своей показывая, что ему ничего не нужно, кроме исполнения воли бога, и ничего не страшно, кроме отступления от нее.
Как только ударил гром и полил страшный ливень, все расположившиеся у горы люди, чувства которых не были совсем омрачены пьянством, мгновенно вскочили и бросились бежать в обход горы и здесь
на ее тыловой
стороне встретили кучку
христиан, мимо которых потоки сбегали обширным рвом. Правитель убегал впереди всех, несясь вскачь
на своей колеснице, в которую был впряжен один конь его, а другой неизвестно чей. У одной из расщелин он увидал вылезавшего из оврага Пеоха и закричал ему...