Неточные совпадения
И чиста она была
на руку: ничего не стащит, не спрячет, не присвоит, не корыстна и не жадна: не съест тихонько. Даже немного ела, все
на ходу; моет посуду и съест что-нибудь с собранных с господского
стола тарелок, какой-нибудь огурец, или хлебнет стоя
щей ложки две, отщипнет кусочек хлеба и уж опять бежит.
А там станция, набитая ямщиками, горячие
щи на столе, рюмка водки, и опять звездочки в небе, опять дорога, звон колокольчика и то благодатное убаюкивающее чувство, какого никогда не испытываешь ни
на железных дорогах, ни
на пароходах.
— Важно! Москвой запахло! — говорил он, когда
на стол ставили пустые
щи.
Таков же был трактир и «Арсентьича» в Черкасском переулке, славившийся русским
столом, ветчиной, осетриной и белугой, которые подавались
на закуску к водке с хреном и красным хлебным уксусом, и нигде вкуснее не было.
Щи с головизной у «Арсентьича» были изумительные и Гл. И. Успенский, приезжая в Москву, никогда не миновал ради этих
щей «Арсентьича».
Поставят
на стол пустые
щи, а там, по молитве, и спать.
Притом же
на стол ставится чашка не с пустыми
щами, а
щи с рыбой; а это означает тороватость.
Лакеи генеральши, отправив парадный
на серебре
стол, но в сущности состоящий из жареной печенки, пескарей и кофейной яичницы, лакеи эти, заморив собственный свой голод пустыми
щами, усаживаются в своих ливрейных фраках
на скамеечке у ворот и начинают травить пуделем всех пробегающих мимо собак, а пожалуй, и коров, когда тех гонят с поля.
В тот самый день, как пришел к нему капитан, он целое утро занимался приготовлением себе для
стола картофельной муки, которой намолов собственной рукой около четверика, пообедал плотно
щами с забелкой и, съев при этом фунтов пять черного хлеба, заснул
на своем худеньком диванишке, облаченный в узенький ситцевый халат, из-под которого выставлялись его громадные выростковые сапоги и виднелась волосатая грудь, покрытая, как у Исава, густым волосом.
— Как же, батюшка! — продолжал Михеич, поглядывая сбоку
на дымящийся горшок
щей, который разбойники поставили
на стол, — еще мельник сказал так: скажи, дескать, атаману, чтоб он тебя накормил и напоил хорошенько, примерно, как бы самого меня. А главное, говорит, чтоб выручил князя. Вот что, батюшка, мельник сказал.
Там,
на столе, уже дымятся
щи, и в сторонке,
на деревянном лотке, лежит большой кус говядины, которую Иван Михайлыч крошит
на мелкие куски.
Арестанты приходили и уходили. Было, впрочем, просторно, еще не все собрались. Кучка в пять человек уселась особо за большим
столом. Кашевар налил им в две чашки
щей и поставил
на стол целую латку с жареной рыбой. Они что-то праздновали и ели свое.
На нас они поглядели искоса. Вошел один поляк и сел рядом с нами.
Обедают не вместе, а как попало, кто раньше пришел; да и кухня не вместила бы всех разом. Я попробовал
щей, но с непривычки не мог их есть и заварил себе чаю. Мы уселись
на конце
стола. Со мной был один товарищ, так же, как и я, из дворян. [Со мной был один товарищ, так же, как и я, из дворян. — Это был сосланный вместе с Достоевским в Омск
на четыре года поэт-петрашевец С. Ф. Дуров (1816–1869).]
День был постный, и стряпка Маланья, кривая старая девка в кубовом синем сарафане, подала
на стол только постные
щи с поземиной да гречневую кашу с конопляным маслом.
Здоровенный рыжий безусый малый крошит говядину
на столе и горстями валит во
щи. Я напустился
на горячие
щи.
Хозяйка несла из печи чашку со
щами. Пахло грибами и капустой. Ломти хлеба лежали
на столе.
Большая казарма. Кругом
столы, обсаженные народом. В углу, налево, печка с дымящимися котлами.
На одном сидит кашевар и разливает в чашки
щи. Направо, под лестницей, гуськом, один за одним, в рваных рубахах и опорках
на босу ногу вереницей стоят люди, подвигаясь по очереди к приказчику, который черпает из большой деревянной чашки водку и подносит по стакану каждому.
Ничто уже, по-видимому, не радовало теперь старика — не радовал даже запах горячих
щей, которые дымились
на столе; он отказался от обеда и молча улегся
на печку.
Во все время, как сноха и хозяйка собирали
на стол, Глеб ни разу не обратился к Акиму, хотя часто бросал
на него косвенные взгляды. Видно было, что он всячески старался замять речь и не дать гостю своему повода вступить в объяснение. Со всем тем, как только хозяйка поставила
на стол горячие
щи со снетками, он первый заговорил с ним.
И он ушел. Настасья Петровна еще раз обняла Егорушку, обозвала его ангельчиком и, заплаканная, стала собирать
на стол. Через три минуты Егорушка уж сидел рядом с ней, отвечал
на ее бесконечные расспросы и ел жирные горячие
щи.
Он задумался, уныло глядя в чашку со
щами. Задумался и мальчик. Обедали они
на том же
столе,
на котором горбун мыл посуду.
Сначала
на стол ставили большую чашку жирных
щей с ржаными сухарями в них, но без мяса, потом те же
щи ели с мясом, нарезанным мелкими кусками, потом жареное — поросенка, гуся, телятину или сычуг с кашей, — потом снова подавали чашку похлебки с потрохами или лапши, и заключалось все это чем-нибудь сладким и сдобным.
— А то, что прежде отца в петлю не суйся, жди термину: скомандую «таскай со всем», так и лезь за говядиной, а то ишь ты! Ну-ка, Сенька, подлей еще! — сказал Пашка, подавая грязному кашевару чашку. Тот плеснул
щей и поставил
на стол. Хлебнули еще несколько раз, Пашка постучал ложкой в край чашки. Это было сигналом таскать говядину. Затем была подана белая пшенная каша с постным, из экономии, маслом. Ее, кроме Луговского и Вороны, никто не ел.
Обед был подан
на крыльце и состоял всего из двух блюд: русских
щей и баранины. Зато в винах недостатка не было, и Карнаухов, в качестве хозяина прииска, одолел всех. Ароматов сидел рядом с хозяином, и
на его долю перепало много лишних рюмок, так что, когда встали из-за
стола, он несколько раз внимательно пощупал свою лысую голову и скорчил такую гримасу, что все засмеялись.
Здесь
на первом
столе сам Крюммер, а
на втором старший надзиратель одного из меньших классов наливали из объемистой оловянной суповой чашки каждому по тарелке супу с картофелем или
щей, и надлежащая порция достигала по передаче своего назначения.
Приходя домой, он садился тот же час за
стол, хлебал наскоро свои
щи и ел кусок говядины с луком, вовсе не замечая их вкуса, ел всё это с мухами и со всем тем, что ни посылал Бог
на ту пору.
Вернется, бывало, вместе со стадом в избу —
на дворе стужа смертная, вся она окоченела от холода, — ноги едва движутся; рубашонка забрызгана сверху донизу грязью и еле-еле держится
на посиневших плечах; есть хочется; чем бы скорее пообедать, закутаться да
на печку, а тут как раз подвернется Домна, разгневанная каким-нибудь побочным обстоятельством, снова ушлет ее куда вздумается или, наконец, бросит ей в сердцах кусок хлеба, тогда как другие все, спустившись с полатей, располагаются вокруг
стола с дымящимися
щами и кашею.
Василиса и Дарья — сестры кузнеца, старые девки, и старуха его только и делали, что таскали из печи
на стол разные яства: мисы
щей, киселя горохового, киселя овсяного, холодничка и каши, большущие чашки, наполненные доверху пирогами с морковью, пирогами с кашею, ватрушками пресными и сдобными и всякими другими, поочередно появлялись перед многочисленными гостями.
Краснова вносит чашку
щей, ставит
на стол и уходит с Жмигулиной.
Он спросил себе
щей с мясом и сел, опершись руками
на стол.
Становиха отперла замок и впустила гостей в баню. Дюковский чиркнул спичкой и осветил предбанник. Среди предбанника стоял
стол.
На столе рядом с маленьким толстеньким самоваром стоял супник с остывшими
щами и блюдо с остатками какого-то соуса.
Подали
щи с головизной,
на вторую перемену ставили свекольник с коренной рыбой, а
на третью — пироги с гречневой кашей и соминой, да смачную яичную кашу с маковым маслом, в конце
стола овсяный кисель с сытóй медовой.
По всему околотку только у него одного каждый Божий праздник мясные
щи да пироги с говядиной
на стол ставились, каждый год к Васильеву дню свиная голова к обеду подавалась,
на Никиту-репореза — гусь,
на Кузьму-Демьяна — курица,
на Петра и Павла — жареная баранина.
Потом ставили
на столы мясные варева:
щи со свежиной, лапшу со свининой, пироги, разные каши, яблоки и кислое молоко с толокном, что зовется «деженем».
— Принимай! — сказал Максим, когда были съедены
щи. Марья взяла со
стола пустую чашку, но не донесла ее благополучно до печи, хотя и была печь близко. Она зашаталась и упала
на скамью. Чашка выпала из ее рук и сползла с колен
на пол. Послышались всхлипывания.
Подходит Феона и, сердито тыкая в стороны своими пухлыми локтями, ставит перед приятелями зеленые
щи в миске. Начинается громкое хлебание и чавканье. Словно из земли вырастают три собаки и кошка. Они стоят перед
столом и умильно поглядывают
на жующие рты. За
щами следует молочная каша, которую Феона ставит с такой злобой, что со
стола сыплются ложки и корки. Перед кашей приятели молча выпивают.
В комнату сходились жильцы. Девушка-папиросница, нанимавшая от хозяйки кровать пополам с Александрой Михайловной, присела к
столу и хлебала из горшочка разогретые
щи. Жена тряпичника, худая, с бегающими, горящими глазами, расстилала
на полу войлок для ребят. Старик-кочегар сидел
на своей койке и маслянисто-черными руками прикладывал к слезящимся глазам примочку.
Доктора позвали обедать… Он съел несколько ложек
щей и, вставши из-за
стола, опять лег
на диван.