Неточные совпадения
Каким-то
куском мозга Клим Иванович понимал комическую парадоксальность таких мыслей, но не мешал им, и они тлели в нем, как тлеет трут или сухие гнилушки, вызывая в памяти картины ограбления хлебного магазина, подъем колокола и множество подобных, вплоть до бородатых, зубастых
на станции Новгород, вплоть до этой вот возни
сотен солдат среди древесных, наскоро срубленных пней и затоптанного валежника.
Две-три
сотни широко раскрытых глаз были устремлены все в одном направлении —
на синюю луковицу неуклюже сложенной колокольни с пустыми ушами, сквозь которые просвечивал
кусок дальнего неба.
— Зачем вы ссоритесь? — сказала Attalea. — Разве вы поможете себе этим? Вы только увеличиваете свое несчастье злобою и раздражением. Лучше оставьте ваши споры и подумайте о деле. Послушайте меня: растите выше и шире, раскидывайте ветви, напирайте
на рамы и стекла, наша оранжерея рассыплется в
куски, и мы выйдем
на свободу. Если одна какая-нибудь ветка упрется в стекло, то, конечно, ее отрежут, но что сделают с
сотней сильных и смелых стволов? Нужно только работать дружнее, и победа за нами.
Посреди огромной светлой комнаты стояло несколько столов, заваленных
кусками полотна, коленкора, холста и ситца. Вокруг столов,
на низких деревянных скамьях сидело больше
сотни девочек, возрастом начиная с восьми лет и кончая совсем взрослыми восемнадцатилетними девицами. Стриженые головки младших воспитанниц были похожи
на шары, недлинные волосы у подростков, заплетенные в косы или уложенные
на затылке прически взрослых — вот в чем было существенное отличие между тремя отделениями N-ского приюта.
А извещалось в том письме, что божией волею случилось с Прохоровым несчастье. Попал он под колесо машины и умер мученической смертью, раздробленный ею
на сотню мелких
кусков.
Знать ли, что спокойствие и безопасность моя и семьи, все мои радости и веселья покупаются нищетой, развратом и страданиями миллионов, — ежегодными виселицами,
сотнями тысяч страдающих узников и миллионом оторванных от семей и одуренных дисциплиной солдат, городовых и урядников, которые оберегают мои потехи заряженными
на голодных людей пистолетами; покупать ли каждый сладкий
кусок, который я кладу в свой рот или рот моих детей, всем тем страданием человечества, которое неизбежно для приобретения этих
кусков; или знать, что какой ни есть
кусок — мой
кусок только тогда, когда он никому не нужен и никто из-за него не страдает.