Неточные совпадения
Один молодой полковник, живая, горячая кровь, родной брат
прекрасной полячки, обворожившей бедного Андрия, не подумал долго и бросился со всех сил с
конем за козаками: перевернулся три раза в воздухе с
конем своим и прямо грянулся
на острые утесы.
Богат и славен Кочубей.
Его луга необозримы;
Там табуны его
конейПасутся вольны, нехранимы.
Кругом Полтавы хутора
Окружены его садами,
И много у него добра,
Мехов, атласа, серебра
И
на виду, и под замками.
Но Кочубей богат и горд
Не долгогривыми
конями,
Не златом, данью крымских орд,
Не родовыми хуторами, —
Прекрасной дочерью своей
Гордится старый Кочубей.
Чертопханов вышел
на крыльцо и увидал своего знакомого жидка, верхом
на прекрасном донском
коне, неподвижно и гордо стоявшем посреди двора.
— Это такой… верхом
на коне… с копьём… Рауль Бесстрашный… у него дракон невесту утащил…
Прекрасная Луиза… да — ты слушай, чёрт!.. — нетерпеливо крикнул Яков.
Посередине в ряд выросла целая фаланга высоких, длинных дощатых балаганов с ужасающими вывесками:
на одной громадный удав пожирал оленя,
на другой негры-людоеды завтракали толстым европейцем в клетчатых брюках,
на третьей какой-то богатырь гигантским мечом отсекал сотни голов у мирно стоявших черкесов. Богатырь был изображен
на белом
коне. Внизу красовалась надпись: «Еруслан богатырь и Людмила
прекрасная».
Впереди ехал видный собою мужчина
на сером красивом
коне; черные, огненные глаза и густые бакенбарды придавали мужественный вид его
прекрасной и открытой физиономии; но в то же время золотые серьги, распущенные по плечам локоны и вообще какая-то не мужская щеголеватость составляла самую чудную противуположность с остальною частию его воинственного наряда, и без того отменно странного.
То-то и есть, что я слепо верил тогда, что каким-то чудом, каким-нибудь внешним обстоятельством все это вдруг раздвинется, расширится; вдруг представится горизонт соответственной деятельности, благотворной,
прекрасной, и, главное, совсем готовой (какой именно — я никогда не знал, но, главное — совсем готовой), и вот я выступлю вдруг
на свет божий, чуть ли не
на белом
коне и не в лавровом венке.
Но, по своему обыкновению, она хохотала как ребенок и резво скакала
на прекрасном гнедом
коне.
Он оглянулся и остановился:
на прекрасном вороном
коне неслась к нему амазонка.
— Да, но она все-таки может не понравиться, или круп недостаточно жирен, или шея толста, а я то же самое количество жира да хотел бы расположить иначе, и тогда она и будет отвечать требованиям. Вот для этого берут
коня и выпотняют его, то есть перекладывают жир с шеи
на круп, с крупа
на ребро и т. п. Это надо поделать еще и с твоею
прекрасною статьей, — ее надо выпотнить.
Об этом
коне в свое время было много протолковано
на печерском базаре. Собственными глазами никто это
прекрасное животное никогда не видал, но все знали, что он вороной без отметин, а ноздри огненные, и может скакать через самые широкие реки.
Он вполне счастлив. И, может быть,
на всю жизнь останется счастлив и доволен собою. А Толстой, — он, возможно, пополол бы год-другой, а потом… Потом дикий
конь перескочил бы через забор огорода и помчался бы куда-то вдаль… Куда? Кто знает? Но как обидно, как горько обидно, что судьба так долго проморила в запертом стойле этого великолепного арабского
коня и
на тридцать лет задержала его
прекрасный бег!
Великий князь взглянул
на своего спутника, взглянул
на спутника великой княгини и опять
на своего. Лица незнакомые, оба с мечами наголо, кругом его дворчан все чужие! Он обомлел: смертная бледность покрыла щеки его; несчастный старик готов был упасть в обморок и остановил своего
коня. Молодая княгиня, ничего не понимая, смотрела с каким-то ребяческим кокетством
на своего пригожего оруженосца. Она была в мужской одежде —
прекраснее мальчика не видано, — но литвянка умела ловко выказать, что она женщина.
По окольной дороге, прежде столь уединенной, вместо баронской кареты, едва двигавшейся из Мариенбурга по пескам и заключавшей в себе
прекрасную девушку и старика, лютеранского пастора, вместо высокого шведского рыцаря,
на тощей, высокой лошади ехавшего подле экипажа, как тень его, пробирались к Мариенбургу то азиятские всадники
на летучих
конях своих, то увалистая артиллерия, то пехота русская.
Последний был корреспондент-любитель и приехал верхом
на прекрасном вороном
коне.
За этою чрезвычайно большою вереницей пеших людей следовал сам правитель
на прекрасном низейском
коне, у которого хвост и грива были подстрижены, а сам
конь весь искусно выкрашен голубою краской.