С волнением читаю думские отчеты, но из естественного чувства осторожности ничего не пишу о своих впечатлениях. Одно только по-прежнему удивляет меня: это моя слепота, с какою относился я ко всему, всему доверяя и ощущая только внешность предметов. Ну и гражданин же ты, Илья Петрович! В порядочном государстве тебя, такого, и
на порог не пустили бы, а тут ты ничего… честный человек, семейственная курица, которая к другим в гости ходит и во все горло кудахчет о разбитых яйцах.
Неточные совпадения
—
Не пущу, ни за что
не пущу без закуски, а
не то сама лягу у дверей
на пороге!.. — закричала становая — и в самом деле сделала движение, что как будто бы намерена была лечь
на пол.
— Чту ты! да я его
на порог к себе
не пущу!
— Ну нет, это дудки! И
на порог к себе его
не пущу!
Не только хлеба — воды ему, постылому,
не вышлю! И люди меня за это
не осудят, и Бог
не накажет. На-тко! дом прожил, имение прожил — да разве я крепостная его, чтобы всю жизнь
на него одного припасать? Чай, у меня и другие дети есть!
Наркис. Я и то
не заикаюсь, я тебе явственно говорю. А то я тебя и
на порог к себе
не пущу. А завтрашнего числа, как буду хозяину отчет отдавать, все твои дела ему, как
на ладони.
Жена Долинского живет
на Арбате в собственном двухэтажном доме и держит в руках своего седого благодетеля. Викторинушку выдали замуж за вдового квартального. Она пожила год с мужем, овдовела и снова вышла за молодого врача больницы, учрежденной каким-то «человеколюбивым обществом», которое матроска без всякой задней мысли называет обыкновенно «самолюбивым обществом». Сама же матроска состоит у старшей дочери в ключницах; зять-лекарь
не пускает ее к себе
на порог.
— Судя по нравам Англии и даже Польши, — говорил Бенни, — я думал, что меня или вовсе
не захотят
на порог пустить, или же примут так, чтобы я чувствовал, что сделал мой товарищ, и я готов был
не обижаться, как бы жестко меня ни приняли; но, к удивлению моему, меня обласкали, и меня же самого просили забыть о случившейся вчера за столом истории. Они меня же сожалели, что я еду с таким человеком, который так странно себя держит. Эта доброта поразила меня и растрогала до слез.
Однажды, когда,
пуская дым из длиннейшего гордового чубука, я читал какой-то глупейший роман, дверь отворилась и
на пороге совершенно неожиданно появился отец в медвежьей шубе. Зная от меня, как враждебно смотрит отец мой
на куренье табаку,
не куривший Введенский, услыхав о приезде отца, вбежал в комнату и сказал: «Извини, что помешал, но я забыл у тебя свою трубку и табак».
— Вы! — почти крикнул он
на меня, — вы… друг Грановского? Вы!.. Да он бы
на порог квартиры своей вас
не пустил!..
Пускай она с Фернандо,
Как нищая, под окнами блуждает:
Я отвергаю от себя ее!
Эмилия
не дочь мне; пусть она
Найдет отца себе другого; я отвергнул
Бесстыдную от сердца своего.
Когда б она пришла к моим дверям,
Усталая, голодная, худая,
Как смерть, когда б она просила
Кусочка хлеба у меня, и этого
Я б
не дал ей;
пускай она умрет
На обесчещенном моем
пороге!..
— Подкрадется, ваше превосходительство, клянусь святым Патриком, подкрадется, — прогнусил в ответ Акатову, немножко задыхаясь, дремучий семинарист Феоктист Меридианов, которого Акатов едва ли когда видел,
не знал по имени и
не пустил бы к себе
на порог ни в дом, ни в департамент, но бог Морфей ничем этим
не стесняется и сводит людей в такие компании, что только ахнешь проснувшись, и Акатов ахнул, и совсем позабыл и о Подозерове, и о его письме, и вот причина, почему Подозеров ждет дружеского ответа «разумеется» очень нетерпеливо, «но совершенно напрасно».
И сердце Верочки точно захлопнулось вместе с дверью. А вдруг
не пустят ее больше сюда?! Может быть, приняли за воровку, за авантюристку какую-нибудь, боятся, чтобы она чего-нибудь
не стащила в прихожей. Даже
на порог прислуга побоялась впустить ее, Верочку! А все из-за того, что у нее старенькая кофточка, плохая шляпа и заплатанные башмаки. Отчаяние охватило душу Верочки. Она готова была уже спуститься с лестницы, так как, по-видимому, было мало надежды, что снова откроется дверь…
— Женюсь… без позволения… — с расстановкой повторил Николай Герасимович. — И в самом деле, Зина, какая простая вещь, а мне
не приходило в голову… Но тогда он меня
не пустит на порог своего дома, лишит наследства…
— Это ужасно! Надо принять меры, у меня
не должно быть ребенка. Узнает мой муж — он опозорит меня. Моя мать
не пустит меня
на порог своего дома, знакомые отвернутся… Я застрелюсь, если увижу, что поздно принять какие бы то ни было меры.
Алексей Кирилович повернул экономку, толкнул ее за двери и, позвав кухарку, настрого приказал ей
не пускать на порог Бонавентуру Каетановича и затем лег в постель, недовольный, взволнованный, раздраженный.