Неточные совпадения
Когда они проехали лес, всё внимание его поглотилось видом парового
поля на бугре, где желтеющего травой, где сбитого и изрезанного клетками, где уваленного
кучами, а где и вспаханного.
Он застал ее в задних комнатах. Она сидела
на сундуке и о чем-то распоряжалась с девушкой, разбирая
кучи разноцветных платьев, разложенных
на спинках стульев и
на полу.
Мы ехали рядом, молча, распустив поводья, и были уж почти у самой крепости: только кустарник закрывал ее от нас. Вдруг выстрел… Мы взглянули друг
на друга: нас поразило одинаковое подозрение… Опрометью поскакали мы
на выстрел — смотрим:
на валу солдаты собрались в
кучу и указывают в
поле, а там летит стремглав всадник и держит что-то белое
на седле. Григорий Александрович взвизгнул не хуже любого чеченца; ружье из чехла — и туда; я за ним.
Потом вновь пробился в
кучу, напал опять
на сбитых с коней шляхтичей, одного убил, а другому накинул аркан
на шею, привязал к седлу и поволок его по всему
полю, снявши с него саблю с дорогою рукоятью и отвязавши от пояса целый черенок [Черенок — кошелек.] с червонцами.
Над огнем вились вдали птицы, казавшиеся
кучею темных мелких крестиков
на огненном
поле.
Это значит ломка, шум; все вещи свалят в
кучу на полу: тут и чемодан, и спинка дивана, и картины, и чубуки, и книги, и склянки какие-то, которых в другое время и не видать, а тут черт знает откуда возьмутся!
Если Захар заставал иногда там хозяйку с какими-нибудь планами улучшений и очищений, он твердо объявлял, что это не женское дело разбирать, где и как должны лежать щетки, вакса и сапоги, что никому дела нет до того, зачем у него платье лежит в
куче на полу, а постель в углу за печкой, в пыли, что он носит платье и спит
на этой постели, а не она.
Мужики идут с
поля, с косами
на плечах; там воз с сеном проползет, закрыв всю телегу и лошадь; вверху, из
кучи, торчит шапка мужика с цветами да детская головка; там толпа босоногих баб, с серпами, голосят…
Если он несет чрез комнату
кучу посуды или других вещей, то с первого же шага верхние вещи начинают дезертировать
на пол.
Не затворив шкафа, она перешагнула через
кучу брошенного
на пол платья, задула свечку и, скользнув из двери, не заперев ее, как мышь, неслышными шагами спустилась с лестницы.
Тихо тянулись дни, тихо вставало горячее солнце и обтекало синее небо, распростершееся над Волгой и ее прибрежьем. Медленно ползли снегообразные облака в полдень и иногда, сжавшись в
кучу, потемняли лазурь и рассыпались веселым дождем
на поля и сады, охлаждали воздух и уходили дальше, дав простор тихому и теплому вечеру.
Несмотря
на длинные платья, в которые закутаны китаянки от горла до
полу, я случайно, при дуновении ветра, вдруг увидел хитрость. Женщины, с оливковым цветом лица и с черными, немного узкими глазами, одеваются больше в темные цвета. С прической а la chinoise и роскошной
кучей черных волос, прикрепленной
на затылке большой золотой или серебряной булавкой, они не неприятны
на вид.
В зале,
на полу, перед низенькими, длинными, деревянными скамьями, сидело рядами до шести — или семисот женщин, тагалок, от пятнадцатилетнего возраста до зрелых лет: у каждой было по круглому, гладкому камню в руках, а рядом,
на полу, лежало по
куче листового табаку.
Тут лежали в
куче на полу и
на диванах наши вещи, а хозяев не было.
Увидишь одну-две деревни, одну-две толпы — увидишь и все: те же тесные
кучи хижин, с вспаханными
полями вокруг, те же белые широкие халаты
на всех, широкие скулы, носы, похожие
на трефовый туз, и клочок как будто конских волос вместо бороды да разинутые рты и тупые взгляды; пишут стихами, читают нараспев.
С первого раза невыгодно действует
на воображение все, что потом привычному глазу кажется удобством: недостаток света, простора, люки, куда люди как будто проваливаются, пригвожденные к стенам комоды и диваны, привязанные к
полу столы и стулья, тяжелые орудия, ядра и картечи, правильными
кучами на кранцах, как
на подносах, расставленные у орудий; груды снастей, висящих, лежащих, двигающихся и неподвижных, койки вместо постелей, отсутствие всего лишнего; порядок и стройность вместо красивого беспорядка и некрасивой распущенности, как в людях, так и в убранстве этого плавучего жилища.
Прочие женщины сидели в
куче на полу.
Да у кого они переняли? — хотел было я спросить, но вспомнил, что есть у кого перенять: они просвещение заимствуют из Китая, а там,
на базаре, я видел непроходимую
кучу народа, толпившегося около другой
кучи сидевших
на полу игроков, которые кидали, помнится, кости.
Дичи неимоверное множество, особенно фазанов и уток; они висят
на дверях, лежат
кучами на полу.
Множество возвращающегося с работы простого народа толпилось
на пристани, ожидая очереди попасть
на паром, перевозивший
на другую сторону, где первая кидалась в глаза
куча навозу, грязный берег, две-три грязные хижины, два-три тощие дерева и за всем этим — вспаханные
поля.
По утрам и вечерам летают они в
поля на хлебные скирды и копны; особенно любят гречу, называемую в Оренбургской губернии дикушей, и упорно продолжают посещать десятины, где она была посеяна, хотя греча давно обмолочена и остались только
кучи соломы. В конце сентября деревья начинают сильно облетать, и тетерева уже садятся
на них по утрам и вечерам. Начинается осенняя охота.
Деревенские мальчики, которых приглашали в усадьбу, дичились и не могли свободно развернуться. Кроме непривычной обстановки, их немало смущала также и слепота «панича». Они пугливо посматривали
на него и, сбившись в
кучу, молчали или робко перешептывались друг с другом. Когда же детей оставляли одних в саду или в
поле, они становились развязнее и затевали игры, но при этом оказывалось, что слепой как-то оставался в стороне и грустно прислушивался к веселой возне товарищей.
Первый месяц жизни постоялки прошёл незаметно быстро, полный новых маленьких забот: Шакир уговорил хозяина переложить
на чердаке печь, перестлать рассохшийся
пол, сделать ещё целую
кучу маленьких поправок, — хозяин морщился и жаловался...
Я зашел в вашу каюту, где среди беспорядка, разбитой посуды и валяющихся
на полу тряпок открыл
кучу огромных карабкающихся жуков грязного зеленого цвета.
Около печки что-то завозилось. Я подошел поближе и увидал старуху, сидевшую
на полу. Перед ней лежала огромная
куча куриных перьев. Старуха брала отдельно каждое перо, сдирала с него бородку и клала пух в корзину, а стержни бросала прямо
на землю.
Хата была пуста. В ней господствовал тот печальный, грязный беспорядок, который всегда остается после поспешного выезда.
Кучи сора и тряпок лежали
на полу, да в углу стоял деревянный остов кровати…
Ни дать ни взять — настоящее
поле убиенных,
на котором не успели даже хорошенько прибрать трупов, а просто, для порядку, стаскали их в несколько
куч.
Круг
пола вертелся и показывал в одном углу
кучу неистовых, меднотрубых музыкантов; в другом — хор, толпу разноцветных женщин с венками
на головах; в третьем
на посуде и бутылках буфета отражались огни висячих ламп, а четвёртый угол был срезан дверями, из дверей лезли люди и, вступая
на вращающийся круг, качались, падали, взмахивая руками, оглушительно хохотали, уезжая куда-то.
Он сидел
на полу и в огромный ящик укладывал свои пожитки. Чемодан, уже завязанный, лежал возле. В ящик Семен Иванович клал вещи, не придерживаясь какой-нибудь системы:
на дно была положена подушка,
на нее — развинченная и завернутая в бумагу лампа, затем кожаный тюфячок, сапоги,
куча этюдов, ящик с красками, книги и всякая мелочь. Рядом с ящиком сидел большой рыжий кот и смотрел в глаза хозяину. Этот кот, по словам Гельфрейха, состоял у него
на постоянной службе.
На круглом столе стояла матовая лампа;
на полу и
на окне были целые
кучи табачного пепла и валялось несколько недокуренных сигар.
Аксинья вбежала в кухню, где в это время была стирка. Стирала одна Липа, а кухарка пошла
на реку полоскать белье. От корыта и котла около плиты шел пар, и в кухне было душно и тускло от тумана.
На полу была еще
куча немытого белья, и около него
на скамье, задирая свои красные ножки, лежал Никифор, так что если бы он упал, то не ушибся бы. Как раз, когда Аксинья вошла, Липа вынула из
кучи ее сорочку и положила в корыто, и уже протянула руку к большому ковшу с кипятком, который стоял
на столе…
Произошло что-то невообразимое. Верхние навалились
на нижних, нижние рухнули
на пол и делали судорожные движения руками и ногами, чтобы выбраться из этой кутерьмы. Те, кому это удавалось, в свою очередь, карабкались
на самый верх «мала-кучи». Некоторые хохотали, другие задыхались под тяжестью давивших их тел, ругались, как ломовые извозчики, плакали и в остервенении кусали и царапали первое, что им попадалось, — все равно, будь это рука или нога, живот или лицо неизвестного врага.
Женского
пола тьма тьмущая, и каждая — красавица, и каждая имеет все необходимое показаться в свете, потому что вечно увидишь их
кучи на улицах, или гуляющих, или по делам своим идущих.
Хозяйка ставила
на стол чайную посуду, двигаясь с тихим шелестом, точно
куча тряпья, которую возила по
полу чья-то невидимая рука.
Когда надоедало ходить, я останавливался в кабинете у окна и, глядя через свой широкий двор, через пруд и голый молодой березняк, и через большое
поле, покрытое недавно выпавшим, тающим снегом, я видел
на горизонте
на холме
кучу бурых изб, от которых по белому
полю спускалась вниз неправильной полосой черная грязная дорога.
Он отпер одну дверь, и я увидел большую комнату с четырьмя колоннами, старый фортепьяно и
кучу гороху
на полу; пахнуло холодом и запахом сырья.
Он, дурень, нагнул спину и, схвативши обеими руками за нагие ее ножки, пошел скакать, как конь, по всему
полю, и куда они ездили, он ничего не мог сказать; только воротился едва живой, и с той поры иссохнул весь, как щепка; и когда раз пришли
на конюшню, то вместо его лежала только
куча золы да пустое ведро: сгорел совсем; сгорел сам собою.
Куча железных винтов, слесарных инструментов, блестящих кофейников и подсвечников была
на столе;
пол был засорен медными и железными опилками.
В буфете упиваются кавказским коньяком два акцизных надзирателя, ветеринар, помощник пристава и агроном, пьют
на «ты», обнимаются, целуются мокрыми мохнатыми ртами,
поливая друг другу шеи и сюртуки вином, поют вразброд «Не осенний мелкий дождичек» и при этом каждый дирижирует, а к одиннадцати часам двое из них непременно подерутся и натаскают друг у друга из головы
кучу волос.
Степан. Было большое село, да от жару в
кучу свело. Все-то разорено, все-то промотано! То есть поверишь ли ты, друг мой, приехали мы это в деревню — ни кола, ни двора; а хлеб-то
на поле, так не глядели б глаза мои: колос от колоса — не слыхать девичьего голоса.
— Поди ты и с доктором вместе, — зло сказал мельник и, выйдя в другую комнату, наткнулся
на сына, спавшего
на полу. Тихон Павлович остановился над ним и стал пристально смотреть
на чёрную курчавую голову, утонувшую в складках подушки и сбитой в
кучу простыни.
— Смешные они, те твои люди. Сбились в
кучу и давят друг друга, а места
на земле вон сколько, — он широко повел рукой
на степь. — И всё работают. Зачем? Кому? Никто не знает. Видишь, как человек пашет, и думаешь: вот он по капле с потом силы свои источит
на землю, а потом ляжет в нее и сгниет в ней. Ничего по нем не останется, ничего он не видит с своего
поля и умирает, как родился, — дураком.
Целый ряд высоких комнат с паркетными
полами, оклеенных дорогими, тисненными золотом, обоями; столовая «под дуб» с развешанными по стенам плохими моделями дичи, с огромным резным буфетом, с большим круглым столом,
на который лился целый поток света из висячей бронзовой лампы с молочным абажуром; зал с роялем, множеством разной мебели из гнутого бука, диванчиков, скамеек, табуреток, стульев, с дорогими литографиями и скверными олеографиями в раззолоченных рамах; гостиная, как водится, с шелковой мебелью и
кучей ненужных вещей.
Теперь, осенью, разумеется, не то: суровые ветры оборвали и разнесли по
полям и оврагам убранство деревьев, но и белое рубище, в которое облекла их приближающаяся зима,
на каждого пало по-своему: снеговая пыль, едва кое-где мелкими точками севшая по гладким ветвям лип и отрогам дубов, сверкает серебряною пронизью по сплетению ивы;
кучами лежит она
на грушах и яблонях, и длинною вожжей повисла вдоль густых, тонких прутьев плакучей березы.
Скомканное одеяло, разбросанные подушки, книги, платье, большой грязный таз, наполненный мыльными помоями, в которых плавали окурки, сор
на полу — всё, казалось, было свалено в одну
кучу, нарочно перемешано, скомкано…
Перед вешним Николой, дня за три, по Питеру беготня пошла: знатные персоны в каретах скачут, приказный люд
на своих
на двоих бежит, все ко дворцу. Солдаты туда же маршируют, простой народ валит
кучами… Что такое?.. Царицы не стало, бегут узнать, кто
на русское царство сел, кому надо присягу давать. Услыхавши ту весть, княжна
на пол так и покатилась…
Я что-то говорил, а он безучастно молчал. В дверях показалась Катра и, увидев его раздетым, отошла. Алексей равнодушно проводил ее глазами. Белый, уныло-трезвый свет наполнял комнату. У кровати стоял таз, полный коричневой рвоты,
на полу была натоптана известка, вдоль порога
кучею лежало грязное белье, которым Алексей закрыл щель под дверью.
Бюстики и карточки великих писателей,
куча черновых рукописей, том Белинского с загнутой страницей, затылочная кость вместо пепельницы, газетный лист, сложенный небрежно, но так, чтобы видно было место, очерченное синим карандашом, с крупной надписью
на полях: «Подло!» Тут же с десяток свежеочиненных карандашей и ручек с новыми перьями, очевидно положенных для того, чтобы внешние причины и случайности, вроде порчи пера, не могли прерывать ни
на секунду свободного, творческого
полета…
Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился
на поле сражения
на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из
кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков
на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить
на весь проигрыш, то за помощью оглядывался
на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что̀ в нем делалось.
Пыль отвратительной плесени и несносный смрад наполняли весь подвал от
пола до сводов,
на которых теперь, как бы чувствуя бедствие,
кучами сели клопы, меж тем как в расщелинах половых плит шурша переползали друг через друга скорпионы.