Неточные совпадения
Я оставил Пугачева и вышел
на улицу.
Ночь была тихая и морозная. Месяц и звезды ярко сияли, освещая площадь и виселицу. В крепости все было спокойно и темно. Только в кабаке светился огонь и раздавались крики запоздалых гуляк. Я взглянул
на дом священника.
Ставни и ворота были заперты. Казалось, все в нем было тихо.
Стук
ставни и завыванье ветра в трубе заставляли бледнеть и мужчин, и женщин, и детей. Никто в Крещенье не выйдет после десяти часов вечера один за ворота; всякий в
ночь на Пасху побоится идти в конюшню, опасаясь застать там домового.
Сначала вздрагивал железный засов
ставни, и кто-то выдавливал изнутри болт, которым
ставни запирались
на ночь.
— А кто его знает… Мне не показывает.
На ночь очень уж запираться стал; к окнам изнутри сделал железные
ставни, дверь двойная и тоже железом окована… Железный сундук под кроватью, так в ем у него деньги-то…
Так проходит вся
ночь. К рассвету Яма понемногу затихает, и светлое утро застает ее безлюдной, просторной, погруженной в сон, с накрепко закрытыми дверями, с глухими
ставнями на окнах. А перед вечером женщины проснутся и будут готовиться к следующей
ночи.
Соловьев было так много и
ночью они, казалось, подлетали так близко к дому, что, при закрытых
ставнями окнах, свисты, раскаты и щелканье их с двух сторон врывались с силою в нашу закупоренную спальню, потому что она углом выходила
на загибавшуюся реку, прямо в кусты, полные соловьев.
Деревянные низенькие домишки запираются
ставнями;
на улице, чуть смеркнется — никого, все затворяются по домам, и только завывают целые стаи собак, сотни и тысячи их, воют и лают всю
ночь.
Окна эти обрамливались еще резными, ярко же раскрашенными наличниками и зелеными
ставнями, которые никогда не закрывались, потому что зимой крепкий домик не боялся холода, а отец протопоп любил свет, любил звезду, заглядывавшую
ночью с неба в его комнату, любил лунный луч, полосой глазета ложившийся
на его разделанный под паркет пол.
Ночь на 12 августа была особенно неприветлива: дождь лил как из ведра, ветер со стоном и воем метался по улице, завывал в трубе и рвал с петель
ставни у окон; где-то скрипели доски, выла мокрая собака, и глухо шумела вода в пруде, разбивая о каменистый берег ряды мутных пенившихся волн.
Ветер стучал в окна, в крышу; слышался свист, и в печи домовой жалобно и угрюмо напевал свою песенку. Был первый час
ночи. В доме все уже легли, но никто не спал, и Наде все чуялось, что внизу играют
на скрипке. Послышался резкий стук, должно быть сорвалась
ставня. Через минуту вошла Нина Ивановна в одной сорочке, со свечой.
Солнечный жар и блеск уже сменились прохладой
ночи и неярким светом молодого месяца, который, образовывая около себя бледный светящийся полукруг
на темной синеве звездного неба, начинал опускаться; в окнах домов и щелях
ставень землянок засветились огни. Стройные раины садов, видневшиеся
на горизонте из-за выбеленных, освещаемых луною землянок с камышевыми крышами, казались еще выше и чернее.
Он входит в дом — в покоях
ночь,
Закрыты
ставни, пол скрыпит,
Пустая утварь дребезжит
На старых полках; лишь порой
Широкой, белой полосой
Рисуясь
на печи большой,
Проходит в трещину
ставнейХолодный свет дневных лучей!
Через неделю маленькие воробьи подросли, покрылись пухом и стали красивее, и тогда мы опять стали часто
на них смотреть. Мы пришли утром к
ставню посмотреть наших воробьев и увидали, что старый воробей лежит мертвый подле
ставня. Мы догадались, что воробей сел
на ночь на ставень и заснул и что его раздавили, когда закрывали
ставень.
По времени стали замечать, что в келейных рядах да в задних избáх по иным деревням у старых девок в зимние
ночи люди сбираются будто
на су́прядки, крепко изнутри запираются, плотно закрывают окна
ставнями и ставят
на дворе караульных, а потом что-то делают втайне…
На дворе в это время стояли человеконенавистные дни октября:
ночью мокрая вьюга и изморозь, днем ливень, и в промежутках тяжелая серая мгла; грязь и мощеных, и немощеных улиц растворилась и топила и пешего, и конного. Мокрые заборы, мокрые крыши и запотелые окна словно плакали, а осклизшие деревья садов, доставлявших летом столько приятной тени своею зеленью, теперь беспокойно качались и, скрипя
на корнях, хлестали черными ветвями по стеклам не закрытых
ставнями окон и наводили уныние.
Темная
ночь давно уже повисла над землею… Луна была задернута дождевыми облаками, ни одна звездочка не блестела
на небосклоне, казалось, окутанном траурною пеленою. Могильная тишина, как бы сговорившись с мраком, внедрилась в Новгороде, кипящем обыкновенно деятельностью и народом. Давно уже сковала она его жителей безмятежным сном, и лишь изредка ветер, как бы проснувшись, встряхивал ветвями деревьев, шевелил
ставнями домов и опять замирал.
Но как-то раз, в один очень холодный зимний день, витрину почему-то
на ночь не закрыли
ставнями, и хотя стекло в окне замерзло и заиндевело, все-таки в нем осталось отверстие, через которое бумажный король мог видеть, что делалось кругом.
Темная
ночь давно уже повисла над землей… Луна была задернута дождевыми облаками, и ни одна звездочка не блестела
на небосклоне, казалось, окутанном траурной пеленой. Могильная тишина, как бы сговорившись с мраком, внедрилась в Новгороде, кипящем обыкновенно деятельностью и народом. Давно уж сковала она его жителей безмятежным сном, и лишь изредка ветер, как бы проснувшись, встряхивал ветками деревьев, шевелил
ставнями домов и опять замирал.
Дом как бы разделялся подъездом
на две половины; шесть высоких окон по фасаду каждой половины
на ночь плотно затворялись
ставнями, окрашенными в зеленую краску и с вырезанными в верхней их части сердцами.
Правда, был очень сильный, почти штормовой ветер с моря: всю
ночь он выл в трубах и влажно скользил по углам дома, а иногда, как певец
на эстраде, останавливался
на газоне и обвивал себя свистом и дикой песнью — но
ставни все были целы, я это видел поутру.
На ночь окна в их спальне закрывались
ставнями, и теперь прямо в глаза ему что-то ослепительно ярко блистало: он отодвинул голову и увидел острый и прямой луч, идущий от круглого отверстия в
ставне, где вывалился сучок, увидел круглое пятно
на подушке и розовый сумрак, наполнявший комнату.