Сиреневая госпожа поместья Лундун. Том 1

Ксения Винтер, 2022

Скучная серая жизнь Татьяны внезапно оборвалась, и лежать бы ей в деревянном гробике, если бы не воля случая, перенёсшего её мало того, что в другой мир, так ещё и в чужое тело. Казалось бы, вот он, второй шанс – наслаждайся. Однако вторая жизнь может закончиться ещё быстрее, чем первая, если кому-нибудь станет известно, что Татьяна заняла чужое тело, ибо наказание за это – смерть. К счастью, выход есть: выйти замуж. Только где этого самого мужа найти? Впрочем, у наследницы поместья Лундун, как оказалось, проблем с кавалерами нет. Осталось только выбрать подходящего, ничем не выдав свою "иномирность".

Связь

Утром я проснулась очень рано — за окном стояли предрассветные сумерки, а небо вдоль линии горизонта было подсвечено каким-то гипнотическим фиолетовым цветом. Что именно меня разбудило, сказать очень сложно. Это был точно не резкий, громкий звук или что-то подобное. Скорее настойчивое, тревожное ощущение какой-то неправильности. Кроме того, я очень чётко чувствовала: я немедленно должна оказаться в каком-то другом месте.

Поднявшись с постели, я, не заморачиваясь долгими переодеваниями, прямо в полупрозрачной ночной сорочке, в которой спала, вышла из комнаты, направилась к спальне чатьена и громко постучала костяшками пальцев по дверному косяку. По ту сторону двери сразу же послышалось какое-то движение, затем раздались быстрые шаги, и дверь открылась, явив моему взору Васта, облачённого лишь в нательные штаны. Я потрясённо вздохнула, на мгновение даже забыв, зачем именно заявилась к лекарю в такую рань.

Под многослойными одеждами чатьен скрывал великолепную фигуру. Узкая талия, рельефный пресс, хорошо проработанные грудные мышцы. Просто идеал мужчины, сочетающий в себе силу и изящество — то, за что мне в своё время и полюбились корейские/китайские дорамы, в которых чуть ли не каждый главный персонаж мужского пола обладал именно такой внешностью.

— Что случилось? — вывел меня из транса голос чатьена. Оторвавшись от созерцания его тела, я подняла голову и столкнулась с сосредоточенным взглядом светло-карих глаз.

— Не знаю, — честно призналась я. — Не уверена точно… — я смутилась. До меня только сейчас дошло, что я веду себя, мягко говоря, странно. — Меня что-то разбудило.

— Что именно? — Васт как всегда был серьёзен и собран.

— Не знаю, — повторила я, чувствуя себя необычайно глупо. — Какое-то странное чувство внутри… сродни тревоги. Словно я немедленно должна куда-то идти и что-то делать.

Нахмурившись, Васт властно протянул ко мне ладонь, на этот раз не скрытую перчаткой, и аккуратно обхватил запястье пальцами, которые тут же начали испускать уже знакомое голубоватое свечение.

— Приведи себя в порядок, — после непродолжительного молчания велел чатьен. — Я сейчас оденусь и приду к тебе.

Я покорно вернулась к себе в комнату и принялась одеваться, благо Чала накануне вечером заблаговременно подготовила для меня чистую одежду, разложив её на столе перед окном.

Чатьен появился буквально спустя пару минут полностью собранный, словно он проснулся минимум полчаса назад, а не был совсем недавно бесцеремонно разбужен мной. К моменту его появления я только-только добралась до фурди, пытаясь плохо слушающимися пальцами завязать сложную шнуровку под грудью.

— Я помогу.

Васт опустился передо мной на колени: его длинные пальцы, скрытые тканью перчаток, проворно переплетали шёлковые завязки нижнего платья, и делали это настолько привычно, что мне в голову закралось смутное подозрение.

«Похоже, у кого-то богатый опыт обращения с женской одеждой», — мелькнуло у меня в голове, а внутри зашевелилось какое-то странное, колючее чувство, подозрительно напоминающее ревность, места которой ну никак не могло быть в наших отношениях. Васт — лекарь. И никаких иных отношений, кроме врач-пациент, между нами быть не может, особенно учитывая тот факт, что телу, в котором я нахожусь, всего лишь шесть лет, в то время как самому чатьену тридцать пять.

— Как ты себя чувствуешь? — помогая мне надеть цэхинь, спросил Васт привычным чуть отстранённым тоном.

— Не знаю, — в очередной раз сказала я. — Странно. Сердце быстро бьётся. И пальцы на руках дрожат.

— Всё ещё хочешь куда-то пойти?

— Да.

После того, как мой внешний вид был приведён к стандарту, соответствующему статусу Сиреневой госпожи поместья Лундун, мы с чатьеном покинули мою комнату, спустились по лестнице и вышли на крыльцо. Возле входной двери, привалившись плечом к колонне, стоял одинокий стражник. При нашем появлении он вздрогнул и резко выпрямился, встав навытяжку. Про себя я отметила, что это был совсем молоденький юноша лет шестнадцати — семнадцати, не старше, с очень выразительными большими глазами лазоревого цвета.

— Сиреневая госпожа, — стражник сделал жест-приветствие, затем повернулся к моему спутнику: — Чатьен Васт, — и вновь повторил свои действия. Я неловко ответила ему тем же, чем вызвала неподдельное изумление в лазоревых глазах.

— Оставайся на посту, — велел ему Васт.

— Да, чатьен.

Васт повернулся ко мне.

— Веди.

Нахмурившись, я прикрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. То, что я чувствовала, не поддавалось описанию. Я сама себе казалась куклой-марионеткой, у которой оборвались все нити, кроме одной, за которую отчаянно дёргает кукловод, пытаясь привести её в движение, но у него ничего не получается. Поддавшись этому инородному «дёрганью», тянущему куда-то вперёд, я, не открывая глаза, — у меня не было сомнений в том, что чатьен не позволит упасть или во что-то врезаться, — пошла навстречу неизведанному. Позади меня на расстоянии не больше вытянутой руки слышалась твёрдая поступь Васта, никак не прокомментировавшего мой весьма своеобразный — и крайне небезопасный, — способ передвижения.

Я шла медленно, внимательно прислушиваясь к ощущениям. В какой-то момент — шагов через триста, не меньше, — «дёрганье за ниточку» прекратилось. Я сначала даже растерялась. А затем меня словно подхватило волной и настойчиво потащило вперёд, не давая ни малейшего шанса повернуть назад. Нет, я могла бы, конечно, остановиться, но это бы потребовало колоссальных усилий с моей стороны.

Внезапно что-то словно толкнуло меня в грудь, и я резко замерла, открывая глаза. Прежде, чем я осознала, где именно нахожусь, в голове сверхновой вспыхнула наполненная беспокойством мысль: «Ришан». И только спустя секунду до меня дошло, что мы с чатьеном пришли к кэ — дому моего брата.

Стражник — высокий широкоплечий мужчина лет тридцати, с забавными усиками-пёрышками, — стоявший возле входа, при виде меня в сопровождении чатьена, поспешно выпрямился.

— Сиреневая госпожа, чатьен Васт, — воин сделал жест-приветствие и поклонился сначала мне, затем моему провожатому. Памятуя изумление юноши, охранявшего лин, я не стала отвечать на приветствие, вместо этого спросив:

— Ришан дома?

Я ощущала, как сердце заполошно бьётся где-то в горле, хотя ни единой причины для волнения и тем более страха не было.

— Красный господин ещё спит, — последовал ответ.

— Мы можем войти?

— Разумеется.

Стражник сделал шаг в сторону, пропуская нас с чатьеном внутрь. Дрожащей рукой я открыла дверь и переступила через невысокий порожек. Васт, не проронив ни слова, последовал за мной.

Вокруг царил сплошной непроглядный мрак — должно быть кто-то из слуг закрыл на ночь ставни. Шариться впотьмах по чужому дому, рискуя себе что-нибудь сломать, запнувшись о мебель, мне не хотелось, поэтому я повернулась к чатьену, собираясь попросить принести свечи. Однако моему спутнику просьбы не требовались: не успела я и рта раскрыть, как над его ладонью вспыхнул небольшой красноватый огонёк, осветивший всё вокруг тусклым светом как от свечи.

— Вовремя, — оценила я.

Васт в ответ лишь многозначительно хмыкнул.

Всё то же тревожное чувство, тугой спиралью скрутившееся внутри, заставило меня повернуть от входа налево и, не тратя время на изучение интерьера, пройти в дальнюю часть дома, где располагалась неприметная дверь. Открыв её, я оказалась в крохотном помещении без окон, в котором не было абсолютно ничего. Ну, кроме моего брата, сидевшего на полу, привалившись спиной к стене, и в тусклом свете наколдованного чатьеном огня выглядевшего неимоверно бледным.

— Ришан, — дрогнувшим голосом позвала я мальчика, опустившись возле него на колени. Пальцы сами собой потянулись к запястью, чтобы удостовериться в наличии пульса. Однако прежде чем я успела прикоснуться, Ришан приоткрыл глаза и издал слабый стон, а из его носа потекла тонкая струйка крови.

«Дьявол!» — мелькнула в голове мысль на грани паники.

— Ришан! — снова позвала я, осторожно обхватив брата за плечи и слегка встряхнув. — Ты меня слышишь?

— Сестра, — как-то жалобно всхлипнув, отозвался он наконец. — Я так перед тобою виноват…

— Глупости, — я совершенно не понимала, что тут происходит и как мне нужно себя вести. Васт каменным изваянием стоял позади меня, почему-то даже не пытаясь подойти к ребёнку, которому, очевидно, требовалась медицинская помощь.

— Чатьен Васт, — я повернула голову в сторону мужчины, в последний момент вспоминая о правилах приличия и отказываясь от привычного между нами обращения на «ты». — Сделайте что-нибудь!

Мужчина мою мольбу о помощи почему-то проигнорировал. Впрочем, его цепкий взгляд был направлен на Ришана, так что я предположила, что на данный момент чатьен не видел необходимости своего вмешательства, ограничиваясь визуальным осмотром.

— Шиануся, — с заметным усилием выдавил из себя Ришан, вновь привлекая к себе моё внимание.

— Я здесь, — я подалась вперёд и взяла брата за руку — на большее не осмелилась, не зная, что именно произошло и можно ли его вообще двигать, вдруг внутреннее кровотечение или ещё что. — Всё хорошо, я рядом.

Губы мальчика искривились в болезненной гримасе.

— Это моя вина, — повторил он. — Я настоял, чтобы ты вчера пришла на ужин. Из-за меня тебе снова стало плохо.

— Нет, это не так, — твёрдо возразила я. — Ты ни в чём не виноват.

— Я виноват во всём, — словно не слыша моих слов, продолжил нести какую-то очевидную чушь Ришан. — Если бы я тогда не уговорил тебя пойти со мной. Если бы не отвлёкся… Ты бы не пострадала.

Я вновь повернула голову к чатьену, послав ему вопросительный взгляд. Лично я понятия не имела, о чём говорит мальчишка. Но лекарь-то должен знать!

Вновь проигнорировав меня, Васт наконец-то перестал изображать статую. Сократив то мизерное расстояние, что разделяло нас, чатьен опустился на колени по другую сторону от Ришана, стянул перчатку с правой руки и положил ладонь на лоб мальчику. От пальцев лекаря тут же начало исходить слабое голубоватое свечение, хорошо мне знакомое.

— Отпусти его руку, — внезапно велел мне Васт. Я тут же выполнила его приказ. Однако через несколько мгновений он сказал: — Возьми его за руку.

Я совершенно ничего не понимала, но задавать вопросы не стала, придерживаясь мнения, что рекомендации врача стоит выполнять в любом случае. Устроить чатьену допрос с пристрастием — в рамках своего ограниченного словарного запаса, разумеется, — я всегда успею.

Сделав для себя какие-то выводы, Васт «погасил» свечение и вернул перчатку на место, после чего легко подхватил Ришана на руки, совсем как меня накануне.

— Идём, — бросил чатьен через плечо, твёрдой, уверенной поступью направляясь к выходу из дома. Я торопливо последовала за ним, стараясь не отставать.

Оказавшись на крыльце, чатьен повернулся к стражнику.

— Сообщите бэкхрану, что Красный господин заболел. Угрозы для жизни нет, но господин нуждается в постоянном присмотре, поэтому я забрал его в лин.

— Да, чатьен Васт, — поклонившись, отозвался стражник. — Будет сделано.

— Я не болен, — вяло попытался возразить Ришан. — Просто устал.

— Вы поступили крайне безрассудно, Красный господин, — сухо заметил чатьен, двигаясь по тропинке в сторону лекарского павильона. — Разве вихо Нанзу не объяснял вам необходимость постоянно держать свои эмоции под контролем?

— Объяснял.

— Почему же вы довели себя до такого состояния?

— Само как-то получилось.

Я закатила глаза от подобного ответа. Я не особо понимала взаимосвязь того, что Ришан не умеет держать эмоции под контролем и его нынешнего состояния, но, раз чатьен так говорит, то так оно и есть. Кроме того, в данный момент меня гораздо сильнее волновало то, что произошло со мной. А точнее, что за мистическая сила разбудила меня и чуть ли не на буксире притащила к дому брата.

Добравшись до лина, я собиралась удалиться в свою комнату, чтобы не мешать чатьену заниматься Ришаном. Однако у лекаря по этому поводу было другое мнение.

— Сиреневая госпожа, вы останетесь с братом, — тоном, не терпящим возражений, заявил Васт, уложив Ришана на кровать в одной из комнат на втором этаже, располагавшейся напротив его собственной спальни. — Я сейчас вернусь.

Я покорно опустилась на край постели рядом с Ришаном. Мальчик тут же слегка сместился, пододвигаясь ближе ко мне и протягивая руку, которую я с готовностью обхватила своей ладонью.

— Ты меня напугал, — заметила я.

— Ты меня тоже, — слегка приподняв уголки губ в намёке на улыбку, отозвался Ришан. — Я два года ждал, пока ты проснёшься. — Я шумно вздохнула, шокированная тем, что он только что сказал, однако Ришан, судя по всему даже не заметивший моей реакции, продолжил: — Приходил сюда каждый день. Но чатьен меня не пускал.

Слова застряли у меня в горле. Да и что я могла на это сказать?

— Теперь я рядом, — через силу выдавила я из себя, в то время как в голове билась одна единственная мысль: «Два года. Это тело находилось в коме целых два года».

— Надолго ли? — Ришан скривился.

— Насовсем, — уверенно ответила я.

— Но вчера…

— Вчера я просто устала, — не дав брату договорить, прервала я его, старательно подбирая слова, чтобы донести свою мысль максимально простым способом. — Ты сам сказал, я «спала» два года. Дай мне время, и я буду здорова.

Дверь открылась, и в комнату вошёл чатьен с глиняной чашей в руках.

— Выпейте это, господин, — протянув Ришану чашу, сказал Васт.

Приподнявшись на локте, мальчик принял чашу и, недовольно скривившись, в несколько глотков выпил её содержимое.

— Теперь вам нужно отдохнуть, — строго сообщил чатьен, забирая опустевшую посудину. — Поспите, и станет лучше.

Как ни странно, Ришан не стал спорить.

— Ты посидишь со мной, пока я буду спать? — спросил он, обращаясь ко мне.

— Разумеется, — ответила я, продолжая держать руку брата в своей ладони. — Закрывай глаза и спи.

Ришан покорно закрыл глаза. Я слегка придвинулась к нему и нежно провела свободной рукой по его волосам: привычный жест, который я часто использовала по отношению к своим младшим братьям, когда они болели или просто приходили ко мне пожаловаться на родителей, учителей и прочие детские «горести». Внутри у меня разлилась терпкая горечь от осознания, что своих братьев я больше никогда не увижу — в том мире я окончательно и бесповоротно умерла. Впрочем, здесь у меня есть Ришан. И несмотря на то, что по возрасту он старше Шиануси, я вряд ли смогу воспринимать его как старшего брата.

— Что с ним случилось? — через некоторое время, когда дыхание мальчика замедлилось и выровнялось, свидетельствуя о том, что он благополучно заснул, спросила я у чатьена, всё ещё стоявшего в изножье кровати с пустой чашей в руках.

— Истощение, — последовал ответ. — Должно быть, твой вчерашний обморок сильно его напугал.

— Я не понимаю, — я повернула голову и растеряно посмотрела на чатьена. — Как такое возможно?

— У заклинателей, особенно столь юных и неопытных, эмоции тесно связаны с магической силой, — покорно пустился в объяснения Васт. — Поэтому зачастую, испытывая сильные эмоции, такие как страх или гнев, они выплёскивают магию. Однако её запас в организме не бесконечен. Большая потеря магии приводит к слабости, а в особо тяжёлых случаях даже к смерти.

Я нахмурилась и крепче сжала руку брата.

— Я не хотела, — дрогнувшим голосом сказала я. — Я не знала, что мой вчерашний спектакль так на него повлияет.

— Ты и не могла этого знать, — голос чатьена, как всегда, был спокойным, начисто лишённым каких-либо эмоций, Васт не жалел меня и не пытался успокоить, просто говорил то, что думал.

— Но как я узнала, что Ришану плохо? — вот теперь настало время задавать вопросы. — Меня словно какая-то невидимая сила тянула к нему.

— Это из-за вашей связи, — ответил Васт, а потом начал что-то старательно мне объяснять, однако я поняла от силы половину.

— Чатьен, я ничего не понимаю, — подняв правую руку и коснувшись указательным и средним пальцами шеи над ключицами, остановила я его.

Мужчина наклонился и слегка поправил положение моей руки, немного приподняв локоть. Затем, как-то обречённо вздохнув, стянул перчатку и положил светящуюся ладонь мне на лоб.

Вопреки обыкновению мы оказались не в «классной комнате», где обычно проходили наши занятия, а посреди просторного светлого зала, в центре которого, на небольшом возвышении, напоминающем жертвенный алтарь, лежало мужское тело в нательных штанах и расстегнутом на груди нижнем платье, под которым зияла достаточно глубокая рваная рана. Над телом стоял пожилой чатьен — об этом свидетельствовал светлый цвет одежд и смешная шапочка на его голове. Руки, не скрытые перчатками, покоились с двух сторон от раны, источая бледно-зелёный цвет, который тонкой струйкой вливался в неподвижное тело под ними.

— Смотри, — Васт приблизился к пациенту и указал на рану на его груди. — Видишь цвет крови?

Кровь была, на мой взгляд, совершенно обычной, красной. Правда мне показалось, что в ней мелькали бирюзовые искорки, но это вполне могло быть и обманом зрения.

— Красный, — ответила я и, после недолгого колебания, всё же добавила: — В ней что-то блестит.

— Блестит, — подтвердил чатьен. — Это и есть магия. В теле человека, здесь — он положил ладонь себе на живот в районе солнечного сплетения, — есть специальный орган — магическое ядро. Его ещё называют вторым сердцем. Оно участвует в циркуляции крови, насыщая её магией.

— Ясно, — кивнула я, за что была награждена недовольным взглядом. Всё-таки с дурацкой привычкой трясти головой к месту и не к месту нужно срочно что-то делать. — Получается, при большой кровопотере человек теряет возможность колдовать?

— Да, — подтвердил чатьен. — Точно так же в случае полного истощения магического ядра останавливается сердцебиение и человек умирает.

— И причём тут наша с Ришаном связь?

— Магическая связь — очень сложная тема, — предупредил чатьен. — Посмотри, — он указал на тело перед собой, в которое другой чатьен, судя по всему, вливал магию. — Чатьены часто используют свою магию для исцеления. Но мы владеем особой техникой, которая не позволяет нашей магии смешиваться с магией пациента, влияя на неё. Потому что в этом случае образуется стойкая нерасторжимая связь, позволяющая двум людям даже на большом расстоянии узнавать, что кому-то из них требуется помощь. Подобная связь присутствует между матерью и детьми. Так же магическая связь устанавливается между супругами во время брачной церемонии.

— Почему эта связь есть у меня и Ришана? — я в общих чертах поняла смысл объяснений чатьена и теперь меня интересовали детали.

— Потому что во время нападения на Шианусю, в результате которого она впала в кому, он был рядом. Сиреневая госпожа получила серьёзное ранение и её брат, дожидаясь помощи, поддерживал в ней жизнь своей магией.

И вот мы подобрались к теме, которую мне стоило поднять уже давным-давно, но я всё почему-то не решалась.

— Что вообще с ней случилось? — прямо спросила я. — Ришан сказал, его сестра «спала» два года. Это правда?

— Да, — подтвердил Васт. — Что именно произошло, я не знаю. Мне сказали, что на Шианусю и Ришана напала какая-то тёмная тварь. В результате этого нападения Сиреневая госпожа сильно пострадала. Физические травмы удалось быстро исцелить, однако сознание к ней так и не вернулось. После многочисленных исследований я понял, что душа уже давно покинула тело, возможно даже сразу после нападения.

— И ты провёл ритуал и призвал меня, — понимающе закончила я.

— Да, я призвал тебя.

— Чем эта магическая связь грозит нам с Ришаном?

— Ничем. Вы просто будете чувствовать, когда другому станет плохо, неважно, эмоционально или физически. Кроме того, теперь вы являетесь идеальными донорами магии друг для друга.

— А что, у переливания магии есть ограничения? — я была крайне заинтересована. Я вообще с детства обожала биологию, особенно анатомию и генетику.

— Есть, и их очень много, — заверил меня Васт. — У магии есть понятие совместимости. В первую очередь на это влияет её цвет. Зелёную и синюю, так же как и все их оттенки, — ими чаще всего владеют чатьены, — можно переливать кому угодно. Красная, оранжевая, розовая, сиреневая и фиолетовая хорошо сочетаются друг с другом. Коричневая совместима с серой. А вот белая и чёрная принимают только магию своего оттенка.

«Как интересно», — подумала я, а вслух спросила: — А на что-то кроме совместимости цвет магии влияет?

— На предрасположенность к тем или иным видам магии, — ответил Васт. — Как я уже сказал, заклинатели с синей и зелёной магией хороши в целительстве. Красная, коричневая и фиолетовая идеальны для боевой магии. Розовая и сиреневая подходят для ремесленников: ювелиров, оружейников и так далее. Серая помогает освоить пространственную магию. А вот белой и чёрной в большинстве владеют заклинатели, взаимодействующие с тёмными тварями и мертвецами.

— Получается, я со своей сиреневой магией идеальный ремесленник, — подытожила я насмешливо. — Что ж, не самый плохой вариант.

— У тебя была сиреневая магия, — поправил меня Васт.

— Что значит была? — удивилась я. — А теперь её нет?

— Если бы её не было совсем, ты бы была мертва, — холодно заявил чатьен. — Однако твоё магическое ядро работает, и магия в крови есть, но в мизерном количестве. Шансы, что ты сможешь её использовать, практически равны нулю.

Эта новость меня немного огорчила. Я-то уже успела настроить воздушных замков! Впрочем, чему удивляться? Фортуна по жизни стоит, повернувшись ко мне спиной. Так что это в некоторой степени закономерно, что, угодив в магический мир, я оказалась своеобразным калекой, которому эта самая магия недоступна.

— Ну, и ладно, — отбросив в сторону грустные мысли, бодро заявила я. — Я и без магии неплохо проживу.