Неточные совпадения
Скотинин. Да с ним
на роду вот что случилось. Верхом
на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота
низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли
на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?
— Но в том и вопрос, — перебил своим басом Песцов, который всегда торопился говорить и, казалось, всегда всю душу полагал
на то, о чем он говорил, — в чем полагать высшее развитие? Англичане, Французы, Немцы — кто стоит
на высшей степени развития? Кто будет национализовать один другого? Мы видим, что Рейн офранцузился, а Немцы не
ниже стоят! — кричал он. — Тут есть другой закон!
Не понимая, что это и откуда, в середине работы он вдруг испытал приятное ощущение холода по жарким вспотевшим плечам. Он взглянул
на небо во время натачиванья косы. Набежала
низкая, тяжелая туча, и шел крупный дождь. Одни мужики пошли к кафтанам и надели их; другие, точно так же как Левин, только радостно пожимали плечами под приятным освежением.
На своих
низких ногах она ничего не могла видеть пред собой, но она по запаху знала, что он сидел не далее пяти шагов.
Тяга была прекрасная. Степан Аркадьич убил еще две штуки и Левин двух, из которых одного не нашел. Стало темнеть. Ясная, серебряная Венера низко
на западе уже сияла из-за березок своим нежным блеском, и высоко
на востоке уже переливался своими красными огнями мрачный Арктурус. Над головой у себя Левин ловил и терял звезды Медведицы. Вальдшнепы уже перестали летать; но Левин решил подождать еще, пока видная ему
ниже сучка березы Венера перейдет выше его и когда ясны будут везде звезды Медведицы.
Она всё
ниже и
ниже склоняла голову, не зная сама, чтò будет отвечать
на приближавшееся.
Тит освободил место, и Левин пошел за ним. Трава была
низкая, придорожная, и Левин, давно не косивший и смущенный обращенными
на себя взглядами, в первые минуты косил дурно, хотя и махал сильно. Сзади его послышались голоса...
Он был одет в длиннополый синий сюртук с пуговицами
ниже зада и в высоких, сморщенных
на щиколках и прямых
на икрах сапогах, сверх которых были надеты большие калоши.
Но чем громче он говорил, тем
ниже она опускала свою когда-то гордую, веселую, теперь же постыдную голову, и она вся сгибалась и падала с дивана,
на котором сидела,
на пол, к его ногам; она упала бы
на ковер, если б он не держал ее.
― Этого я не думаю, ― сказал Левин с улыбкой и, как всегда, умиляясь
на его
низкое мнение о себе, отнюдь не напущенное
на себя из желания казаться или даже быть скромным, но совершенно искреннее.
Махая всё так же косой, он маленьким, твердым шажком своих обутых в большие лапти ног влезал медленно
на кручь и, хоть и трясся всем телом и отвисшими
ниже рубахи портками, не пропускал
на пути ни одной травинки, ни одного гриба и так же шутил с мужиками и Левиным.
— Но я всё-таки не знаю, что вас удивляет. Народ стоит
на такой
низкой степени и материального и нравственного развития, что, очевидно, он должен противодействовать всему, что ему чуждо. В Европе рациональное хозяйство идет потому, что народ образован; стало быть, у нас надо образовать народ, — вот и всё.
— Но вы сами сказали, что народ стоит
на низкой степени материального развития. Чем же тут помогут школы?
Сережа внимательно посмотрел
на учителя,
на его редкую бородку,
на очки, которые спустились
ниже зарубки, бывшей
на носу, и задумался так, что уже ничего не слыхал из того, что ему объяснял учитель.
Алексей Александрович прошел в ее кабинет. У ее стола боком к спинке
на низком стуле сидел Вронский и, закрыв лицо руками, плакал. Он вскочил
на голос доктора, отнял руки от лица и увидал Алексея Александровича. Увидав мужа, он так смутился, что опять сел, втягивая голову в плечи, как бы желая исчезнуть куда-нибудь; но он сделал усилие над собой, поднялся и сказал...
— Господа! — сказал он (голос его был спокоен, хотя тоном
ниже обыкновенного), — господа! к чему пустые споры? Вы хотите доказательств: я вам предлагаю испробовать
на себе, может ли человек своевольно располагать своею жизнию, или каждому из нас заранее назначена роковая минута… Кому угодно?
Бесчисленны, как морские пески, человеческие страсти, и все не похожи одна
на другую, и все они,
низкие и прекрасные, вначале покорны человеку и потом уже становятся страшными властелинами его.
Открытый взгляд, лицо мужественное, бакенбарды и большие усы с проседью, стрижка
низкая, а
на затылке даже под гребенку, шея толстая, широкая, так называемая в три этажа или в три складки с трещиной поперек, голос — бас с некоторою охрипью, движения генеральские.
В старости у него образовался постоянный взгляд
на вещи и неизменные правила, — но единственно
на основании практическом: те поступки и образ жизни, которые доставляли ему счастие или удовольствия, он считал хорошими и находил, что так всегда и всем поступать должно. Он говорил очень увлекательно, и эта способность, мне кажется, усиливала гибкость его правил: он в состоянии был тот же поступок рассказать как самую милую шалость и как
низкую подлость.
Когда я стараюсь вспомнить матушку такою, какою она была в это время, мне представляются только ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту и любовь, родинка
на шее, немного
ниже того места, где вьются маленькие волосики, шитый белый воротничок, нежная сухая рука, которая так часто меня ласкала и которую я так часто целовал; но общее выражение ускользает от меня.
Бывало, как досыта набегаешься внизу по зале,
на цыпочках прокрадешься наверх, в классную, смотришь — Карл Иваныч сидит себе один
на своем кресле и с спокойно-величавым выражением читает какую-нибудь из своих любимых книг. Иногда я заставал его и в такие минуты, когда он не читал: очки спускались
ниже на большом орлином носу, голубые полузакрытые глаза смотрели с каким-то особенным выражением, а губы грустно улыбались. В комнате тихо; только слышно его равномерное дыхание и бой часов с егерем.
Оно было
низкое, широкое, огромное, почерневшее, и с одной стороны его выкидывалась, как шея аиста, длинная узкая башня,
на верху которой торчал кусок крыши.
Но Тарасу Бульбе не пришлись по душе такие слова, и навесил он еще
ниже на очи свои хмурые, исчерна-белые брови, подобные кустам, выросшим по высокому темени горы, которых верхушки вплоть занес иглистый северный иней.
Никого не уважили бы они
на ту пору,
ниже самого короля, но против своей церкви христианской не посмели и уважили свое духовенство.
И она опустила тут же свою руку, положила хлеб
на блюдо и, как покорный ребенок, смотрела ему в очи. И пусть бы выразило чье-нибудь слово… но не властны выразить ни резец, ни кисть, ни высоко-могучее слово того, что видится иной раз во взорах девы,
ниже́ того умиленного чувства, которым объемлется глядящий в такие взоры девы.
Бросив лопату, он сел к
низкому хворостяному забору и посадил девочку
на колени. Страшно усталая, она пыталась еще прибавить кое-какие подробности, но жара, волнение и слабость клонили ее в сон. Глаза ее слипались, голова опустилась
на твердое отцовское плечо, мгновение — и она унеслась бы в страну сновидений, как вдруг, обеспокоенная внезапным сомнением, Ассоль села прямо, с закрытыми глазами и, упираясь кулачками в жилет Лонгрена, громко сказала...
— А, ты вот куда заехал! — крикнул Лебезятников. — Врешь! Зови полицию, а я присягу приму! Одного только понять не могу: для чего он рискнул
на такой
низкий поступок! О жалкий, подлый человек!
Квартирная же хозяйка его, у которой он нанимал эту каморку с обедом и прислугой, помещалась одною лестницей
ниже, в отдельной квартире, и каждый раз, при выходе
на улицу, ему непременно надо было проходить мимо хозяйкиной кухни, почти всегда настежь отворенной
на лестницу.
«Если действительно все это дело сделано было сознательно, а не по-дурацки, если у тебя действительно была определенная и твердая цель, то каким же образом ты до сих пор даже и не заглянул в кошелек и не знаешь, что тебе досталось, из-за чего все муки принял и
на такое подлое, гадкое,
низкое дело сознательно шел? Да ведь ты в воду его хотел сейчас бросить, кошелек-то, вместе со всеми вещами, которых ты тоже еще не видал… Это как же?»
Вы мне, Родион Романыч,
на слово-то, пожалуй, и не верьте, пожалуй, даже и никогда не верьте вполне, — это уж такой мой норов, согласен; только вот что прибавлю: насколько я
низкий человек и насколько я честный, сами, кажется, можете рассудить!
Он хотел выйти, но вдруг этажом
ниже с шумом растворилась дверь
на лестницу, и кто-то стал сходить вниз, напевая какой-то мотив.
—
Низкий человек, а
на страданье готов идти! Ведь ты идешь же?
—
«Какой же ты хвастун, как погляжу!»
Паук ему тут с ветки отвечает:
«Да
ниже ль я тебя, товарищ, здесь сижу?»
Орёл глядит: и подлинно, Паук,
Над самым им раскинув сеть вокруг,
На веточке хлопочет
И, кажется, Орлу заткать он солнце хочет.
Так души
низкие, будь знатен, силен ты,
Не смеют
на тебя поднять они и взгляды;
Но упади лишь с высоты:
От первых жди от них обиды и досады.
—
«Когда светлейший Волк позволит,
Осмелюсь я донесть: что
ниже по ручью
От Светлости его шагов я
на сто пью...
Городской бульвар
на высоком берегу Волги, с площадкой перед кофейной. Направо (от актеров) — вход в кофейную, налево — деревья; в глубине
низкая чугунная решетка, за ней — вид
на Волгу,
на большое пространство: леса, села и проч.
На площадке столы и стулья: один стол
на правой стороне, подле кофейной, другой —
на левой.
— Что, Петр, не видать еще? — спрашивал 20 мая 1859 года, выходя без шапки
на низкое крылечко постоялого двора
на *** шоссе, барин лет сорока с небольшим, в запыленном пальто и клетчатых панталонах, у своего слуги, молодого и щекастого малого с беловатым пухом
на подбородке и маленькими тусклыми глазенками.
Василий Иванович засмеялся и сел. Он очень походил лицом
на своего сына, только лоб у него был
ниже и уже, и рот немного шире, и он беспрестанно двигался, поводил плечами, точно платье ему под мышками резало, моргал, покашливал и шевелил пальцами, между тем как сын его отличался какою-то небрежною неподвижностию.
Поля, все поля тянулись вплоть до самого небосклона, то слегка вздымаясь, то опускаясь снова; кое-где виднелись небольшие леса и, усеянные редким и
низким кустарником, вились овраги, напоминая глазу их собственное изображение
на старинных планах екатерининского времени.
— Французы, вероятно, думают, что мы женаты и поссорились, — сказала Марина брезгливо, фруктовым ножом расшвыривая франки сдачи по тарелке; не взяв ни одного из них, она не кивнула головой
на тихое «Мерси, мадам!» и
низкий поклон гарсона. — Я не в ладу, не в ладу сама с собой, — продолжала она, взяв Клима под руку и выходя из ресторана. — Но, знаешь, перепрыгнуть вот так, сразу, из страны, где вешают, в страну, откуда вешателям дают деньги и где пляшут…
На первый взгляд он показался
ниже товарищей, но это потому, что был очень широк в плечах.
Шествие замялось. Вокруг гроба вскипело не быстрое, но вихревое движение, и гроб — бесформенная масса красных лент, венков, цветов — как будто поднялся выше; можно было вообразить, что его держат не
на плечах, а
на руках, взброшенных к небу. Со двора консерватории вышел ее оркестр, и в серый воздух, под
низкое, серое небо мощно влилась величественная музыка марша «
На смерть героя».
Молодцеватый Маракуев и другой студент, отличный гитарист Поярков, рябой, длинный и чем-то похожий
на дьячка, единодушно ухаживали за Варварой, она трагически выкатывала
на них зеленоватые глаза и, встряхивая рыжеватыми волосами, старалась говорить
низкими нотами, под Ермолову, но иногда, забываясь, говорила в нос, под Савину.
Был он
ниже среднего роста, очень худенький, в блузе цвета осенних туч и похожей
на блузу Льва Толстого; он обладал лицом подростка, у которого преждевременно вырос седоватый клинушек бороды; его черненькие глазки неприятно всасывали Клима, лицо украшал остренький нос и почти безгубый ротик, прикрытый белой щетиной негустых усов.
Из-за угла дома гуськом, один за другим, вышли мужики; лысый сел
на ступень
ниже Самгина, улыбнулся ему и звонко сказал...
Самгин подвинулся к решетке сада как раз в тот момент, когда солнце, выскользнув из облаков, осветило
на паперти собора фиолетовую фигуру протоиерея Славороссова и золотой крест
на его широкой груди. Славороссов стоял, подняв левую руку в небо и простирая правую над толпой благословляющим жестом. Вокруг и
ниже его копошились люди, размахивая трехцветными флагами, поблескивая окладами икон, обнажив лохматые и лысые головы.
На минуту стало тихо, и зычный голос сказал, как в рупор...
Впереди его и несколько
ниже, в кустах орешника, появились две женщины, одна — старая, сутулая, темная, как земля после дождя; другая — лет сорока, толстуха, с большим, румяным лицом. Они сели
на траву, под кусты, молодая достала из кармана полубутылку водки, яйцо и огурец, отпила немного из горлышка, передала старухе бутылку, огурец и, очищая яйцо, заговорила певуче, как рассказывают сказки...
Это было сделано удивительно быстро и несерьезно, не так, как
на том берегу; Самгин, сбоку, хорошо видел, что штыки торчали неровно, одни — вверх, другие —
ниже, и очень мало таких, которые, не колеблясь, были направлены прямо в лица людей.
Пузатый комод и
на нем трюмо в форме лиры, три неуклюжих стула, старенькое
на низких ножках кресло у стола, под окном, — вот и вся обстановка комнаты. Оклеенные белыми обоями стены холодны и голы, только против кровати — темный квадрат небольшой фотографии: гладкое, как пустота, море, корма баркаса и
на ней, обнявшись, стоят Лидия с Алиной.
Напрягая зрение, он различил высоко под потолком лампу, заключенную в черный колпак, —
ниже, под лампой, висело что-то неопределенное, похожее
на птицу с развернутыми крыльями, и это ее тень лежала
на воде.