Неточные совпадения
Через час курьерская тройка мчала меня из Кисловодска. За несколько верст от Ессентуков я узнал близ дороги труп моего
лихого коня; седло было снято — вероятно, проезжим казаком, — и вместо седла
на спине его сидели два ворона. Я вздохнул и отвернулся…
Черт, перелетев через шлагбаум, оборотился в
коня, и кузнец увидел себя
на лихом бегуне середи улицы.
Природа устала с собой воевать —
День ясный, морозный и тихий.
Снега под Нерчинском явились опять,
В санях покатили мы
лихо…
О ссыльных рассказывал русский ямщик
(Он знал по фамилии даже):
«
На этих
конях я возил их в рудник,
Да только в другом экипаже.
Должно быть, дорога легка им была:
Шутили, смешили друг дружку;
На завтрак ватрушку мне мать испекла,
Так я подарил им ватрушку,
Двугривенный дали — я брать не хотел:
— «Возьми, паренек, пригодится...
Безбородые дворовые ребята, зубоскалы и балагуры, заменили прежних степенных стариков; там, где некогда важно расхаживала зажиревшая Роска, две легавые собаки бешено возились и прыгали по диванам;
на конюшне завелись поджарые иноходцы,
лихие коренники, рьяные пристяжные с плетеными гривами, донские верховые
кони; часы завтрака, обеда, ужина перепутались и смешались; пошли, по выражению соседей, «порядки небывалые».
Всадник
лихо повернул
коня, дал ему шпоры и, проскакав коротким галопом по улице, въехал
на двор. Минуту спустя он вбежал, помахивая хлыстиком, из дверей передней в гостиную; в то же время
на пороге другой двери показалась стройная, высокая черноволосая девушка лет девятнадцати — старшая дочь Марьи Дмитриевны, Лиза.
Я закручинился: страсть как мне не хотелось воровать; однако, видно, назвавшись груздем, полезешь и в кузов; и я, знавши в конюшне все ходы и выходы, без труда вывел за гумно пару
лихих коней, кои совсем устали не ведали, а цыган еще до того сейчас достал из кармана
на шнурочке волчьи зубы и повесил их и одному и другому
коню на шеи, и мы с цыганом сели
на них и поехали.
При таком благосклонном покровительстве родных нетрудно было ему успеть в своем намерении: он угождал девочке доставлением разных удовольствий, катал
на лихих своих
конях, качал
на качелях и сам качался с ней, мастерски певал с нею русские песни, дарил разными безделушками и выписывал для нее затейливые детские игрушки из Москвы.
— Что за потеха! Эх, хозяин! не арканил ты
на всем скаку
лихого коня, не смучивал его в чистом поле, не приводил овечкою в свой курень, так тебе ли знать потехи удалых казаков!.. Что за
конь, если
на нем и баба усидит!
— Да что тут растабарывать! Не погневайся, боярин, — сказал Кирша, ударив нагайкою лошадь,
на которой сидел Юрий.
Лихой конь взвился
на дыбы и, как из лука стрела, помчался вдоль дороги.
Впереди всей рати понизовской ехал верховный вождь, князь Дмитрий Михайлович Пожарский:
на величественном и вместе кротком челе сего знаменитого мужа и в его небесно-голубых очах, устремленных
на святые соборные храмы, сияла неизъяснимая радость; по правую его руку
на лихом закубанском
коне гарцевал удалой князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский; с левой стороны ехали: князь Дмитрий Петрович Пожарский-Лопата, боярин Мансуров, Образцов, гражданин Минин, Милославский и прочие начальники.
Он вдруг оживился и так и помчался, как добрый
конь,
лихо и резко отчеканивая каждый слог, каждую букву, как молодец-кадет
на выпускном экзамене, и сильно, но не в лад размахивая руками.
Думается, что
лихой наездник Аполлон, правящий четверкой
коней со своей колесницей над фронтоном театра, кричит: «Вот дураки! Чем зря кружиться, сняли бы с середнего пролета кусок веревки — и вся недолга!» И ругается греческий бог, как пьяный кучер, потому что он давно омосквичился, а в Москве все кучера пьяницы, а трезвых только два: один вот этот,
на Большом театре, а другой
на «Трухмальных» воротах у Тверской заставы, да и то потому, что тот не настоящий кучер, а «баба с калачом».
В продолжение этого короткого, но жаркого дела Рославлев заметил одного русского офицера, который, по-видимому, командовал всем отрядом; он летал и крутился как вихрь впереди своих наездников:
лихой горской
конь его перепрыгивал через кучи убитых, топтал в ногах французов и с быстротою молнии переносил его с одного места
на другое.
«Куда торопишься? чему обрадовался,
лихой товарищ? — сказал Вадим… но тебя ждет покой и теплое стойло: ты не любишь, ты не понимаешь ненависти: ты не получил от благих небес этой чудной способности: находить блаженство в самых диких страданиях… о если б я мог вырвать из души своей эту страсть, вырвать с корнем, вот так! — и он наклонясь вырвал из земли высокий стебель полыни; — но нет! — продолжал он… одной капли яда довольно, чтоб отравить чашу, полную чистейшей влаги, и надо ее выплеснуть всю, чтобы вылить яд…» Он продолжал свой путь, но не шагом: неведомая сила влечет его: неутомимый
конь летит, рассекает упорный воздух; волосы Вадима развеваются, два раза шапка чуть-чуть не слетела с головы; он придерживает ее рукою… и только изредка поталкивает ногами скакуна своего; вот уж и село… церковь… кругом огни… мужики толпятся
на улице в праздничных кафтанах… кричат, поют песни… то вдруг замолкнут, то вдруг сильней и громче пробежит говор по пьяной толпе…
В семье Гудала плач и стоны,
Толпится
на дворе народ:
Чей
конь примчался запаленный
И пал
на камни у ворот?
Кто этот всадник бездыханный?
Хранили след тревоги бранной
Морщины смуглого чела.
В крови оружие и платье;
В последнем бешеном пожатье
Рука
на гриве замерла.
Недолго жениха младого,
Невеста, взор твой ожидал:
Сдержал он княжеское слово,
На брачный пир он прискакал…
Увы! но никогда уж снова
Не сядет
на коня лихого!..
Вдруг видит он, в дали пустой
Трепещет огонек, и снова
Садится
на коня лихого...
Брякнули бубенчики
на улице, заржали
кони у ворот Лохматого. Подкатила ко двору пара
лихих саврасок Алексеевых.
Прозвучав
на этом фоне одиноко и жалобно, раздался отчаянный женский вопль. Оказывается, пока все внимание зрителей было направлено
на лихую проделку старого кабардинца, двое других, его товарищи, бросились к девушкам. Один, ворвавшись
на своем быстром
коне прямо в середину девичьей группы, произвел ужасный переполох, которым воспользовался другой — стремительно подлетел он к Гуль-Гуль, перебросил через седло перепуганную девушку, — и в мгновение ока всадники скрылись со своей добычей.
Каждое утро я совершала небольшие прогулки в окрестностях Гори, то горными тропинками, то низменным берегом Куры… Часто я проезжала городским базаром, гордо восседая
на коне, в моем алом атласном бешмете, в белой папахе,
лихо заломленной
на затылок, похожая скорее
на маленького джигита, нежели
на княжну славного аристократического рода.
Раньше он мне мало нравился. Чувствовался безмерно деспотичный человек, сектант, с головою утонувший в фракционных кляузах. Но в те дни он вырос вдруг в могучего трибуна. Душа толпы была в его руках, как буйный
конь под
лихим наездником. Поднимется
на ящик, махнет карандашом, — и бушующее митинговое море замирает, и мертвая тишина. Брови сдвинуты, глаза горят, как угли, и гремит властная речь.
Позже все это потеряло значение,
на все эти сказания мы стали смотреть как
на пустое суеверие, стали сомневаться, что «алмаз смягчить можно, помочив его в крови козлей», что алмаз «
лихие сны отгоняет», а если к носящему его «окорм приблизить, то он потети зачнет»; что «яхонт сердце крепит, лал счастье множит, лазорь болезни унимает, изумруд очи уздоровляет; бирюза от падения с
коня бережет, бечет нехорошую мысль отжигает, тумпаз кипение воды прекращает, агат непорочность девиц бережет, а безоар-камень всякий яд погашает».
Он, прихлебывая пунш из стакана, вышел из-за рогожки и, увидев императора верхом
на лихом его
коне Фрипоне, нимало не потерявшись, сказал...
Французы сосредоточили все свои силы против русских, которые невольно отступили. Лишь только Александр Васильевич заметил это отступление, как сам явился перед войсками
на лихом казацком
коне и громко закричал...
— Кабак открыл, лавку открыл!.. В волостные старшины попал!.. — говорил он, мрачно и негодующе глядя вдаль. — Ребятенками вместе в рюхи играли, а теперь посмотри: пару гнедых завел, —
лихие кони, так и ерзают, — ахнешь!.. Заговорят
на сходе: «Учесть бы его!» — «Ишь, скажет, податей не платят, а тоже — учесть!.. Разговаривают, сукины дети, заковыривают!..»
Они незнакомы с честолюбием, не знают, что такое преданность к государю, любовь к отечеству, что такое слава; честь их — надежный
конь, владыка — Мурзенко, почитаемый ими более царя, потому что нагайка того нередко напоминает им о своем владычестве, а царская дубинка еще
на них не гуляла; удовольствие их —
лихое наездничество, добыча грабежом — их награда.