Его почти постоянное присутствие в Петербурге, его почти затворническая жизнь в доме
на Литейной улице, совпавшая с временем, следовавшим за неожиданною катастрофою в Таганроге, далеко, вопреки злорадствующим намекам, не объяснялись страхом со стороны графа Аракчеева потери власти.
Неточные совпадения
Коля провел князя недалеко, до
Литейной, в одну кафе-биллиардную, в нижнем этаже, вход с
улицы. Тут направо, в углу, в отдельной комнатке, как старинный обычный посетитель, расположился Ардалион Александрович, с бутылкой пред собой
на столике и в самом деле с «Indеpendance Belge» в руках. Он ожидал князя; едва завидел, тотчас же отложил газету и начал было горячее и многословное объяснение, в котором, впрочем, князь почти ничего не понял, потому что генерал был уж почти что готов.
На улицах было тоже тихо часов до трех; но
на рассвете вдруг вспыхнул
на Литейной пожар.
Кажется, человек, встреченный
на Невском проспекте, менее эгоист, нежели в Морской, Гороховой,
Литейной, Мещанской и других
улицах, где жадность, и корысть, и надобность выражаются
на идущих и летящих в каретах и
на дрожках.
Карета ехала, ехала и наконец, заворачивая из
улицы в
улицу, остановилась у подъезда большого дома
на Литейной: здесь жили Бодростин, Горданов и Ропшин.
Бельэтаж большого дома
на Литейной, где жили Михаил Андреевич Бодростин и Павел Николаевич Горданов, почти ежедневно корреспондировал с небольшим, но удобным и хорошо меблированным отделением маленького Hôtel de Maroc в rue de Seine, [Отель «Марокко»
на улице Сены (франц.).] где обитала Глафира Васильевна, и наверху, двумя этажами выше над нею, местился в крошечной мансарде Иосаф Платонович Висленев.
По вечерам ее почти всегда провожал какой-то старик, суливший ей золотые горы, и еще редко молодой человек, поджидавший
на Литейной — мастерская помещалась
на этой
улице — медицинский студент.
В этом состоянии как-то машинально он вошел в один из подъездов дома по
Литейной улице, по которой жил и сам, и, забравшись
на второй этаж, нажал пуговку электрического звонка у парадной двери,
на которой, как жар, сияла медная доска с выгравированной крупными черными буквами надписью: «Граф Владимир Петрович Белавин».
Карета катилась по
Литейной, и свернув по Симеоновскому переулку, проехала Симеоновский мост, часть Караванной, Большую Итальянскую, выехала
на Невский проспект. Быстро домчавшись до Большой Морской, и проехав часть этой
улицы, повернула
на Гороховую и остановилась у второго подъезда налево.
Через два часа у дверей кареты, приехавшей обратно
на угол
Литейного и Фурштадтской
улицы, действительно, как из земли выросла Маша и с вышедшей из кареты барышней отправилась домой. Любовь Аркадьевна прямо прошла в свою комнату, бросилась
на постель и залилась слезами.
Толпы нищих стали собираться
на угол
Литейной и Кирочной
улицы к дому 2-й артиллерийской бригады, где жил граф Аракчеев, и получали щедрую милостыню из рук молодой графини, их ангела-хранителя.