Неточные совпадения
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее,
лоб ли, рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный
лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все
молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а
на лицо, волосы, нос,
лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как
на что-то постороннее.
Пришел длинный и длинноволосый
молодой человек с шишкой
на лбу, с красным, пышным галстуком
на тонкой шее; галстук, закрывая подбородок, сокращал, а пряди темных, прямых волос уродливо суживали это странно-желтое лицо,
на котором широкий нос казался чужим. Глаза у него были небольшие, кругленькие, говоря, он сладостно мигал и улыбался снисходительно.
Молодая женщина в пенсне перевязывала ему платком ладонь левой руки, правою он растирал опухоль
на лбу, его окружало
человек шесть таких же измятых, вывалянных в снегу.
Мы нашли бедного Максима
на земле.
Человек десять мужиков стояло около него. Мы слезли с лошадей. Он почти не стонал, изредка раскрывал и расширял глаза, словно с удивлением глядел кругом и покусывал посиневшие губы… Подбородок у него дрожал, волосы прилипли ко
лбу, грудь поднималась неровно: он умирал. Легкая тень
молодой липы тихо скользила по его лицу.
Наследник, к которому Ростислав Адамыч случайно обратился с этим вопросом, к сожалению, не знал по-французски и потому ограничился одним одобрительным и легким кряхтением. Зато другой наследник,
молодой человек с желтоватыми пятнами
на лбу, поспешно подхватил: «Вуй, вуй, разумеется».
Молодой человек долго стоял, потирая
лоб, потом стал крутить усы, потом посмотрел
на рукав своего пальто; наконец, он собрался с мыслями. Он сделал шаг вперед к
молодой женщине, которая сидела по-прежнему неподвижно, едва дыша, будто в летаргии. Он взял ее руку...
Молодые люди так охотно подставляли свои
лбы — а в движениях девушки (я ее видел сбоку) было что-то такое очаровательное, повелительное, ласкающее, насмешливое и милое, что я чуть не вскрикнул от удивления и удовольствия и, кажется, тут же бы отдал все
на свете, чтобы только и меня эти прелестные пальчики хлопнули по
лбу.
В нескольких шагах от меня —
на поляне, между кустами зеленой малины, стояла высокая стройная девушка в полосатом розовом платье и с белым платочком
на голове; вокруг нее теснились четыре
молодые человека, и она поочередно хлопала их по
лбу теми небольшими серыми цветками, которых имени я не знаю, но которые хорошо знакомы детям: эти цветки образуют небольшие мешочки и разрываются с треском, когда хлопнешь ими по чему-нибудь твердому.
Иностранное происхождение Инсарова (он был болгар родом) еще яснее сказывалось в его наружности: это был
молодой человек лет двадцати пяти, худощавый и жилистый, с впалою грудью, с узловатыми руками; черты лица имел он резкие, нос с горбиной, иссиня-черные, прямые волосы, небольшой
лоб, небольшие, пристально глядевшие, углубленные глаза, густые брови; когда он улыбался, прекрасные белые зубы показывались
на миг из-под тонких жестких, слишком отчетливо очерченных губ.
Длинный нос с горбиной, большие неподвижные глаза навыкате, крупные красные губы, покатый
лоб, черные как смоль волосы — все в нем изобличало восточное происхождение; но
молодой человек именовался по фамилии Пандалевским и называл своею родиной Одессу, хотя и воспитывался где-то в Белоруссии,
на счет благодетельной и богатой вдовы.
Потный, с прилипшей к телу мокрой рубахой, распустившимися, прежде курчавыми волосами, он судорожно и безнадежно метался по камере, как
человек, у которого нестерпимая зубная боль. Присаживался, вновь бегал, прижимался
лбом к стене, останавливался и что-то разыскивал глазами — словно искал лекарства. Он так изменился, что как будто имелись у него два разных лица, и прежнее,
молодое ушло куда-то, а
на место его стало новое, страшное, пришедшее из темноты.
Не спал и
молодой человек. Лежа под открытым окном — это было его любимое место, — заложив руки за голову, он задумчиво следил за читавшим. Когда бродяга углублялся в книгу и лицо его становилось спокойнее,
на лице
молодого человека тоже выступало спокойное удовлетворение, когда же
лоб бродяги сводился морщинами и глаза мутились от налегавшего
на его мысли тумана,
молодой человек беспокоился, приподымался с подушки, как будто порываясь вмешаться в тяжелую работу.
Хожалыйотворяет дверь. Входит Препиратов,
молодой еще
человек, со всклокоченными курчавыми волосами, с выдавшимся вперед
лбом и в очках. Он ведет под руку толстейшую г-жу Трухину, которая с заметной нежностью опирается
на его руку. Оба они подходят к Дарьялову.
За круглым столом, развалясь
на диване, сидел какой-то
молодой человек с щетинистыми волосами и синими мутными глазами, с холодным потом
на лбу и с таким выражением, как будто вылезал из глубокой ямы, в которой ему было и темно и страшно.
— Тоже спрашивают, какой, говорит, там малый, черкес, говорит, или турка у вас
на Капказе, говорит, бьет? Я говорю: у нас черкес, милый
человек, не один, а разные есть. Есть такие тавлинцы, что в каменных горах живут и камни замест хлеба едят. Те большие, говорю, ровно как колода добрая, по одном глазу во
лбу, и шапки
на них красные, вот так и горят, ровно как
на тебе, милый
человек! — прибавил он, обращаясь к
молодому рекрутику,
на котором действительно была уморительная шапочка с красным верхом.
Навстречу попался ему в приемной — там стоял диван и стол с двумя креслами — совсем круглый
человек,
молодой, не старше Палтусова, с вихром
на лбу, весь в черном; его веселые темные глаза так и бегали.
— Позвольте прибавить, пан Жвирждовский, — сказал
молодой человек приятной, благородной наружности, с небольшим, едва заметным шрамом
на лбу, оттененном белокурыми, вьющимися волосами, — что тот, кто не согласится с решением большинства, не подвергается не только преследованию, но и осуждению.
Одна, густо покрытая пудрой, сухая, с
молодою талией, в темном; другая подводила глаза и красила губы, полненькая, с накладкой
на лбу, нарядная, распространяющая вокруг себя запах духов Chypre; []Шипр (фр.). третья — помоложе, менее болтливая и резкая в манерах, курила и то и дело наводила длинный черепаховый лорнет
на молодого человека, сидевшего рядом с ней, совсем женоподобного, еще безбородого и подзавитого, в открытом «смокинге» с шелковыми отворотами.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером-аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал
молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я
на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе
лоб.
Пьер вопросительно смотрел
на нее. Она поцеловала в
лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.