Неточные совпадения
Стертые вьюгами долгих зим, омытые бесконечными дождями осени, слинявшие дома нашей
улицы напудрены пылью; они жмутся друг к другу, как нищие
на паперти, и тоже, вместе со мною, ждут кого-то, подозрительно вытаращив окна. Людей немного, двигаются они не спеша, подобно задумчивым тараканам
на шестке печи.
Душная теплота поднимается ко мне; густо слышны нелюбимые мною запахи пирогов с зеленым луком, с морковью; эти запахи всегда вызывают у меня уныние.
Только там, при легком шуме бегущей реки, посреди цветущих и зеленеющих деревьев и кустов, теплом и благовонием дышащей ночи, имеют полный смысл и обаятельную силу соловьиные песни… но они болезненно действуют
на душу, когда слышишь их
на улице, в пыли и шуме экипажей, или в
душной комнате, в говоре людских речей.
В деревнях
на улице появляется грязь; ребятишки гурьбами возятся по дороге и везде, где под влиянием лучей солнца образовалась вода; старики также выползают из
душных изб и садятся
на завалинах погреться
на солнышке.
Дядя заставил Евсея проститься с хозяевами и повёл его в город. Евсей смотрел
на всё совиными глазами и жался к дяде. Хлопали двери магазинов, визжали блоки; треск пролёток и тяжёлый грохот телег, крики торговцев, шарканье и топот ног — все эти звуки сцепились вместе, спутались в
душное, пыльное облако. Люди шли быстро, точно боялись опоздать куда-то, перебегали через
улицу под мордами лошадей. Неугомонная суета утомляла глаза, мальчик порою закрывал их, спотыкался и говорил дяде...
В саду, но дворе,
на улице хохотали, кричали, а в
душной комнате становилось всё тише.
Все это промелькнуло и исчезло. Пыльные
улицы, залитые палящим зноем; измученные возбуждением и почти беглым шагом
на пространстве целой версты солдаты, изнемогающие от жажды; крик офицеров, требующих, чтобы все шли в строю и в ногу, — вот все, что я видел и слышал пять минут спустя. И когда мы прошли еще версты две
душным городом и пришли
на выгон, отведенный нам под бивуак, я бросился
на землю, совершенно разбитый и телом и душою.
Было уж поздно, наступала полночь, яркими мерцающими звездами было усеяно темно-синее небо. Простившись с Груней, Патап Максимыч из
душных горниц пошел
на улицу подышать свежим воздухом. Видит — возле дома Ивана Григорьевича сидит человек
на завалинке. Высоко он держит голову и глядит
на небесные светочи. Поближе подошел к нему Патап Максимыч и узнал Самоквасова.