Неточные совпадения
По двору в сарай прошли Калитин и водопроводчик, там зажгли огонь. Самгин тихо пошел туда, говоря себе, что этого не надо делать. Он встал за неоткрытой половинкой двери сарая; сквозь
щель на пальто его легла полоса света и
разделила надвое; стирая рукой эту желтую ленту, он смотрел в
щель и слушал.
Оформилась она не скоро, в один из ненастных
дней не очень ласкового лета. Клим лежал
на постели, кутаясь в жидкое одеяло, набросив сверх его пальто. Хлестал по гулким крышам сердитый дождь, гремел гром, сотрясая здание гостиницы, в
щели окон свистел и фыркал мокрый ветер. В трех местах с потолка
на пол равномерно падали тяжелые капли воды, от которой исходил запах клеевой краски и болотной гнили.
Он с пристрастным чувством, пробужденным старыми, почти детскими воспоминаниями, смотрел
на эту кучу разнохарактерных домов, домиков, лачужек, сбившихся в кучу или разбросанных по высотам и по ямам, ползущих по окраинам оврага, спустившихся
на дно его, домиков с балконами, с маркизами, с бельведерами, с пристройками, надстройками, с венецианскими окошками или едва заметными
щелями вместо окон, с голубятнями, скворечниками, с пустыми, заросшими травой, дворами.
— Конечно, поправится, черт их всех возьми! — крикнул «Моисей», стуча кулаком по столу. — Разве старик чета вот этой дряни… Вон ходят… Ха-ха!.. Дураки!.. Василий Бахарев пальцем поведет только, так у него из всех
щелей золото полезет. Вот только весны дождаться, мы вместе махнем со стариком
на прииски и все
дело поправим Понял?
В саду
дела мои пошли хорошо: я выполол, вырубил косарем бурьян, обложил яму по краям, где земля оползла, обломками кирпичей, устроил из них широкое сиденье, —
на нем можно было даже лежать. Набрал много цветных стекол и осколков посуды, вмазал их глиной в
щели между кирпичами, — когда в яму смотрело солнце, всё это радужно разгоралось, как в церкви.
— Четыре стены, до половины покрытые, так, как и весь потолок, сажею; пол в
щелях,
на вершок, по крайней мере, поросший грязью; печь без трубы, но лучшая защита от холода, и дым, всякое утро зимою и летом наполняющий избу; окончины, в коих натянутый пузырь смеркающийся в полдень пропускал свет; горшка два или три (счастливая изба, коли в одном из них всякий
день есть пустые шти!).
На Урал Перекрестов явился почти делегатом от горнопромышленных и биржевых тузов, чтобы «нащупать почву» и в течение двух недель «изучить русское горное
дело», о котором он будет реферировать в разных ученых обществах, печатать трескучие фельетоны и входить с докладными записками в каждую официальную
щель и в каждую промышленную дыру.
Случалось, посмотришь сквозь
щели забора
на свет божий: не увидишь ли хоть чего-нибудь? — и только и увидишь, что краешек неба да высокий земляной вал, поросший бурьяном, а взад и вперед по валу
день и ночь расхаживают часовые, и тут же подумаешь, что пройдут целые годы, а ты точно так же пойдешь смотреть сквозь
щели забора и увидишь тот же вал, таких же часовых и тот же маленький краешек неба, не того неба, которое над острогом, а другого, далекого, вольного неба.
Эти разговоры под плачущий плеск воды, шлепанье мокрых тряпок,
на дне оврага, в грязной
щели, которую даже зимний снег не мог прикрыть своим чистым покровом, эти бесстыдные, злые беседы о тайном, о том, откуда все племена и народы, вызывали у меня пугливое отвращение, отталкивая мысль и чувство в сторону от «романов», назойливо окружавших меня; с понятием о «романе» у меня прочно связалось представление о грязной, распутной истории.
Однажды я достал горшок и съел пару оладей, — Виктор избил меня за это. Он не любил меня так же, как и я его, издевался надо мною, заставлял по три раза в
день чистить его сапоги, а ложась спать
на полати, раздвигал доски и плевал в
щели, стараясь попасть мне
на голову.
Ибо не в том
дело, что они либералов
на рюмке джина подлавливают, а в том, что повсюду, во всех
щелях и слоях, их мерзкие
дела бессмысленнейшую сумятицу заводят.
На другой
день рано утром, бледный, с мутным взором, беспокойный, как хищный зверь, рыскал Юрий по лагерю… всё было спокойно, солнце только что начинало разгораться и проникать одежду… вдруг в одном шатре Юрий слышит ропот поцелуев, вздохи, стон любви, смех и снова поцелуи; он прислушивается — он видит
щель в разорванном полотне, непреодолимая сила приковала его к этой
щели… его взоры погружаются во внутренность подозрительного шатра… боже правый! он узнает свою Зару в объятиях артиллерийского поручика!
Несмотря
на всю ничтожность такой детской забавы, воспоминание о ней так живо в моей памяти, что, признаюсь, и
на шестьдесят четвертом году моей жизни не могу равнодушно слышать особенного, торопливого чиликанья воробья, когда он, при захождении солнца, скачет взад и вперед, перепархивает около места своего ночлега, как будто прощаясь с божьим
днем и светом, как будто перекликаясь с товарищами, — и вдруг нырнет под застреху или желоб, в
щель соломенной крыши или в дупло старого дерева.
Еще в прошлом году осенью, в тот самый
день, когда жаба, отыскав себе хорошую
щель под одним из камней фундамента дома, собиралась залезть туда
на зимнюю спячку, в цветник в последний раз зашел маленький мальчик, который целое лето сидел в нем каждый ясный
день под окном дома.
Бледный свет начинавшегося
дня, пробравшись сквозь
щели ставен узкою полоскою, дрожал
на стене.
Было ли это
днем, — Елене казалось, что свет бесстыден и заглядывает в
щели из-за занавеса острыми лучами, и смеется. Вечером безокие тени из углов смотрели
на нее и зыбко двигались, и эти их движения, которые производились трепетавшим светом свеч, казались Елене беззвучным смехом над ней. Страшно было думать об этом беззвучном смехе, и напрасно убеждала себя Елена, что это обыкновенные неживые и незначительные тени, — их вздрагивание намекало
на чуждую, недолжную, издевающуюся жизнь.
У подножья непропуска
на дне были такие же большие камни и с такими же острыми ребрами, такие же
щели и провалы, как и
на берегу.