Неточные совпадения
Никогда еще не проходило
дня в ссоре. Нынче это было в первый раз. И это была не ссора. Это было очевидное признание в совершенном охлаждении. Разве можно было взглянуть
на нее так, как он взглянул, когда входил в комнату за аттестатом? Посмотреть
на нее, видеть, что сердце ее разрывается от
отчаяния, и пройти молча с этим равнодушно-спокойным лицом? Он не то что охладел к ней, но он ненавидел ее, потому что любил другую женщину, — это было ясно.
И Степан Аркадьич улыбнулся. Никто бы
на месте Степана Аркадьича, имея
дело с таким
отчаянием, не позволил себе улыбнуться (улыбка показалась бы грубой), но в его улыбке было так много доброты и почти женской нежности, что улыбка его не оскорбляла, а смягчала и успокоивала. Его тихие успокоительные речи и улыбки действовали смягчающе успокоительно, как миндальное масло. И Анна скоро почувствовала это.
Я сидел у княгини битый час. Мери не вышла, — больна. Вечером
на бульваре ее не было. Вновь составившаяся шайка, вооруженная лорнетами, приняла в самом
деле грозный вид. Я рад, что княжна больна: они сделали бы ей какую-нибудь дерзость. У Грушницкого растрепанная прическа и отчаянный вид; он, кажется, в самом
деле огорчен, особенно самолюбие его оскорблено; но ведь есть же люди, в которых даже
отчаяние забавно!..
Только в эту минуту я понял, отчего происходил тот сильный тяжелый запах, который, смешиваясь с запахом ладана, наполнял комнату; и мысль, что то лицо, которое за несколько
дней было исполнено красоты и нежности, лицо той, которую я любил больше всего
на свете, могло возбуждать ужас, как будто в первый раз открыла мне горькую истину и наполнила душу
отчаянием.
Лонгрен выходил
на мостик, настланный по длинным рядам свай, где,
на самом конце этого дощатого мола, подолгу курил раздуваемую ветром трубку, смотря, как обнаженное у берегов
дно дымилось седой пеной, еле поспевающей за валами, грохочущий бег которых к черному, штормовому горизонту наполнял пространство стадами фантастических гривастых существ, несущихся в разнузданном свирепом
отчаянии к далекому утешению.
— Да, во-первых, хоть для русизма: русские разговоры
на эти темы все ведутся как глупее нельзя вести. А во-вторых, опять-таки чем глупее, тем ближе к
делу. Чем глупее, тем и яснее. Глупость коротка и нехитра, а ум виляет и прячется. Ум подлец, а глупость пряма и честна. Я довел
дело до моего
отчаяния, и чем глупее я его выставил, тем для меня же выгоднее.
— Ваше превосходительство, ваше превосходительство… неужели?.. — начал было он и не договорил, а лишь всплеснул руками в
отчаянии, хотя все еще с последнею мольбой смотря
на доктора, точно в самом
деле от теперешнего слова доктора мог измениться приговор над бедным мальчиком.
Я узнал ядовитые восторги холодного
отчаяния; я испытал, как сладко, в течение целого утра, не торопясь и лежа
на своей постели, проклинать
день и час своего рождения, — я не мог смириться разом.
Сколько раз наедине, в своей комнате, отпущенный наконец «с Богом» натешившейся всласть ватагою гостей, клялся он, весь пылая стыдом, с холодными слезами
отчаяния на глазах,
на другой же
день убежать тайком, попытать своего счастия в городе, сыскать себе хоть писарское местечко или уж за один раз умереть с голоду
на улице.
В малыгинском доме поднялся небывалый переполох в ожидании «смотрин». Тут своего горя не расхлебаешь: Лиодор в остроге, Полуянов пойдет
на поселение, а тут новый зять прикачнулся. Главное, что в это
дело впуталась Бубниха, за которую хлопотала Серафима. Старушка Анфуса Гавриловна окончательно ничего не понимала и дала согласие
на смотрины в минуту
отчаяния. Что же, посмотрят — не съедят.
Решительно нет ничего; но я сам, рассуждающий теперь так спокойно и благоразумно, очень помню, что в старые годы страстно любил стрельбу в узерк и, несмотря
на беспрерывный ненастный дождь, от которого часто сырел
на полке порох, несмотря
на проклятые вспышки (ружья были тогда с кремнями), которые приводили меня в
отчаяние, целые
дни, правда очень короткие, от зари до зари, не пивши, не евши, мокрый до костей, десятки верст исхаживал за побелевшими зайцами… то же делали и другие.
На нем почили скорбь и
отчаяние;
на нем знаменовалося проклятие всевышнего, егда во гневе своем рек: проклята земля в
делах своих.
Это была ужасная ночь, полная молчаливого
отчаяния и бессильных мук совести. Ведь все равно прошлого не вернешь, а начинать жить снова поздно. Но совесть — этот неподкупный судья, который приходит ночью, когда все стихнет, садится у изголовья и начинает свое жестокое
дело!.. Жениться
на Фене? Она первая не согласится… Усыновить ребенка — обидно для матери,
на которой можно жениться и
на которой не женятся. Сотни комбинаций вертелись в голове Карачунского, а решение вопроса ни
на волос не подвинулось вперед.
Итак, все ресурсы были исчерпаны вконец. Оставалось ждать долгую зиму, сидя без всякого
дела.
На Кишкина напало то глухое молчаливое
отчаяние, которое известно только деловым людям, когда все их планы рушатся. В таком именно настроении возвращался Кишкин
на свое пепелище в Балчуговский завод, когда ему
на дороге попал пьяный Кожин, кричавший что-то издали и размахивавший руками.
Отец мой пришел в
отчаяние, и все уверения Михайлушки, что это ничего не значит, что
дело окончательно должно решиться в сенате (это говорил и наш Пантелей), что тратиться в низших судебных местах — напрасный убыток, потому что, в случае выгодного для нас решения, противная сторона взяла бы
дело на апелляцию и перенесла его в сенат и что теперь это самое следует сделать нам, — нисколько не успокаивали моего отца.
В тот
день, когда Наташа объявила мне, что знает про отъезд (это было с неделю после разговора моего с князем), он вбежал ко мне в
отчаянии, обнял меня, упал ко мне
на грудь и зарыдал как ребенок. Я молчал и ждал, что он скажет.
И когда я вообразил себе это,
на меня вдруг нашло такое
отчаяние, точно я в самом
деле навеки потерял тебя.
Тем, кто не был в этот
день на службе, интересное известие обязательно развез доктор Кормилицын, причем своими бессвязными ответами любопытную половину человеческого рода привел в полное
отчаяние.
Очевидно, что такие сафические мысли [20] могут осаждать голову только в крайних и не терпящих отлагательства «случаях». Княжна плачет, но мало-помалу источник слез иссякает;
на сцену выступает вся желчь, накопившаяся
на дне ее тридцатилетнего сердца; ночь проводится без сна, среди волнений, порожденных злобой и
отчаяньем…
На другой
день зеркало имеет честь докладывать ее сиятельству, что их личико желто, как выжатый лимон, а глаза покрыты подозрительною влагой…
И
на другой
день часу в десятом он был уже в вокзале железной дороги и в ожидании звонка сидел
на диване; но и посреди великолепной залы, в которой ходила, хлопотала, смеялась и говорила оживленная толпа, в воображении его неотвязчиво рисовался маленький домик, с оклеенною гостиной, и в ней скучающий старик, в очках, в демикотоновом сюртуке, а у окна угрюмый, но добродушный капитан, с своей трубочкой, и, наконец, она с выражением
отчаяния и тоски в опухнувших от слез глазах.
— Ну так воля твоя, — он решит в его пользу. Граф, говорят, в пятнадцати шагах пулю в пулю так и сажает, а для тебя, как нарочно, и промахнется! Положим даже, что суд божий и попустил бы такую неловкость и несправедливость: ты бы как-нибудь ненарочно и убил его — что ж толку? разве ты этим воротил бы любовь красавицы? Нет, она бы тебя возненавидела, да притом тебя бы отдали в солдаты… А главное, ты бы
на другой же
день стал рвать
на себе волосы с
отчаяния и тотчас охладел бы к своей возлюбленной…
На третий,
на четвертый
день то же. А надежда все влекла ее
на берег: чуть вдали покажется лодка или мелькнут по берегу две человеческие тени, она затрепещет и изнеможет под бременем радостного ожидания. Но когда увидит, что в лодке не они, что тени не их, она опустит уныло голову
на грудь,
отчаяние сильнее наляжет
на душу… Через минуту опять коварная надежда шепчет ей утешительный предлог промедления — и сердце опять забьется ожиданием. А Александр медлил, как будто нарочно.
Верного в этом анекдоте было только то, что в первые
дни замужней жизни Анна должна была безотлучно находиться около захворавшей матери, так как Вера спешно уехала к себе
на юг, а бедный Густав Иванович предавался унынию и
отчаянию.
Это неожиданное болезненное восклицание, чуть не рыдание, было нестерпимо. Это, вероятно, была минута первого полного, со вчерашнего
дня, яркого сознания всего происшедшего — и тотчас же затем
отчаяния, полного, унизительного, предающегося; кто знает, — еще мгновение, и он, может быть, зарыдал бы
на всю залу. Степан Трофимович сначала дико посмотрел
на него, потом вдруг склонил голову и глубоко проникнутым голосом произнес...
— Да, погубить, — повторила Сусанна Николаевна, — потому что, если бы я позволила себе кем-нибудь увлечься и принадлежать тому человеку, то это все равно, что он убил бы меня!.. Я, наверное,
на другой же
день лежала бы в гробу. Хотите вы этого достигнуть?.. Таиться теперь больше нечего: я признаюсь вам, что люблю вас, но в то же время думаю и уверена, что вы не будете столь жестоки ко мне, чтобы воспользоваться моим
отчаянием!
Несколько минут Иван Тимофеич стоял как опаленный. Что касается до меня, то я просто был близок к
отчаянию, ибо, за несообразностью речей Балалайкина,
дело, очевидно, должно было вновь обрушиться
на меня. Но именно это
отчаяние удесятерило мои силы, сообщило моему языку красноречие почти адвокатское, а мысли — убедительность, которою она едва ли когда-нибудь обладала.
Аннинька проживала последние запасные деньги. Еще неделя — и ей не миновать было постоялого двора, наравне с девицей Хорошавиной, игравшей Парфенису и пользовавшейся покровительством квартального надзирателя.
На нее начало находить что-то вроде
отчаяния, тем больше, что в ее номер каждый
день таинственная рука подбрасывала записку одного и того же содержания: «Перикола! покорись! Твой Кукишев». И вот в эту тяжелую минуту к ней совсем неожиданно ворвалась Любинька.
Она не ошиблась в том, что он имел от природы хороший ум, предоброе сердце и строгие правила честности и служебного бескорыстия, но зато во всем другом нашла она такую ограниченность понятий, такую мелочность интересов, такое отсутствие самолюбия и самостоятельности, что неробкая душа ее и твердость в исполнении
дела,
на которое она уже решилась, — не один раз сильно колебались; не один раз приходила она в
отчаяние, снимала с руки обручальное кольцо, клала его перед образом Смоленския божия матери и долго молилась, обливаясь жаркими слезами, прося просветить ее слабый ум.
— Я? Кажется, я походил
на собаку, которая хотела проникнуть в кухню и вместо кости получила палку… Вообще подлое чувство.
День полного
отчаяния,
день отчаяния половинного,
день просто сомнения в самом себе и в заключение такой вывод: он прав по-своему…
Я его разорвал в клочья, как собственный обвинительный акт, и пролежал
на своей кушетке в молчаливом
отчаянии целый
день.
Мое
отчаяние продолжалось целую неделю, потом оно мне надоело, потом я окончательно махнул рукой
на литературу. Не всякому быть писателем… Я старался не думать о писаной бумаге, хоть было и не легко расставаться с мыслью о грядущем величии. Началась опять будничная серенькая жизнь, походившая
на дождливый
день. Расспрощавшись навсегда с собственным величием, я обратился к настоящему, а это настоящее, в лице редактора Ивана Ивановича, говорило...
Во весь этот
день Дуня не сказала единого слова. Она как словно избегала даже встречи с Анной. Горе делает недоверчивым: она боялась упреков рассерженной старухи. Но как только старушка заснула и мрачная ночь окутала избы и площадку, Дуня взяла
на руки сына, украдкою вышла из избы, пробралась в огород и там уже дала полную волю своему
отчаянию. В эту ночь
на голову и лицо младенца, который спокойно почивал
на руках ее, упала не одна горькая слеза…
И читает или, вернее, задает сам себе вопросы, сам отвечает
на них, недвижный, как прекрасный мраморный Аполлон, с шевелюрой Байрона, с неподвижными, как у статуи, глазами, застывшими в искании ответа невозможного… И я и вся публика также неподвижны, и также глаза всех ищут ответа: что дальше будет?… «Быть или не быть?» И с этим же недвижным выражением он заканчивает монолог, со взглядом полного
отчаяния, словами: «И мысль не переходит в
дело». И умолкает.
Долгов в каждый момент своей жизни был увлечен чем-нибудь возвышенным: видел ли он, как это было с ним в молодости, искусную танцовщицу
на сцене, — он всюду кричал, что это не женщина, а оживленная статуя греческая; прочитывал ли какую-нибудь книгу, пришедшуюся ему по вкусу, — он
дни и ночи бредил ею и даже прибавлял к ней свое, чего там вовсе и не было; захватывал ли во Франции власть Людовик-Наполеон, — Долгов приходил в
отчаяние и говорил, что это узурпатор, интригант; решался ли у нас крестьянский вопрос, — Долгов ожидал обновления всей русской жизни.
Он столкнул с неба свою тусклую звезду, она закатилась, и след ее смешался с ночною тьмой; она уже не вернется
на небо, потому что жизнь дается только один раз и не повторяется. Если бы можно было вернуть прошлые
дни и годы, он ложь в них заменил бы правдой, праздность — трудом, скуку — радостью, он вернул бы чистоту тем, у кого взял ее, нашел бы бога и справедливость, но это так же невозможно, как закатившуюся звезду вернуть опять
на небо. И оттого что это невозможно, он приходил в
отчаяние.
— Ну, вот видите! — сказал Поп Дюроку. — Человек с
отчаяния способен
на все. Как раз третьего
дня он сказал при мне этой самой Дигэ: «Если все пойдет в том порядке, как идет сейчас, я буду вас просить сыграть самую эффектную роль». Ясно, о чем речь. Все глаза будут обращены
на нее, и она своей автоматической, узкой рукой соединит ток.
И за
дело! бедные изгнанники по милости негодяя более суток оставались без пищи, и
отчаяние уже начинало вкрадываться в их души!.. и в самом
деле, как выйти, где искать помощи, когда по всем признакам последние покровители их покинули
на произвол судьбы?
Какие чувства наполнили душу Ибрагима? ревность? бешенство?
отчаянье? нет; но глубокое, стесненное уныние. Он повторял себе: это я предвидел, это должно было случиться. Потом открыл письмо графини, перечел его снова, повесил голову и горько заплакал. Он плакал долго. Слезы облегчили его сердце. Посмотрев
на часы, увидел он, что время ехать. Ибрагим был бы очень рад избавиться, но ассамблея была
дело должностное, и государь строго требовал присутствия своих приближенных. Он оделся и поехал за Корсаковым.
Каждый раз, как голос Никиты Федорыча раздавался громче, бледное личико ребенка судорожно двигалось;
на нем то и
дело пробегали следы сильного внутреннего волнения; наконец все тело ее разом вздрогнуло; она отскочила назад, из глаз ее брызнули в три ручья слезы; ухватившись ручонками за грудь, чтобы перевести дыхание, которое давило ей горло, она еще раз окинула сени с видом
отчаяния, опустила руки и со всех ног кинулась
на двор.
Некоторые из этих волокит влюбились не
на шутку и требовали ее руки: но ей хотелось попробовать лестную роль непреклонной… и к тому же они все были прескушные: им отказали… один с
отчаяния долго был болен, другие скоро утешились… между тем время шло: она сделалась опытной и бойкой
девою: смотрела
на всех в лорнет, обращалась очень смело, не краснела от двусмысленной речи или взора — и вокруг нее стали увиваться розовые юноши, пробующие свои силы в словесной перестрелке и посвящавшие ей первые свои опыты страстного красноречия, — увы,
на этих было еще меньше надежды, чем
на всех прежних; она с досадою и вместе тайным удовольствием убивала их надежды, останавливала едкой насмешкой разливы красноречия — и вскоре они уверились, что она непобедимая и чудная женщина; вздыхающий рой разлетелся в разные стороны… и наконец для Лизаветы Николавны наступил период самый мучительный и опасный сердцу отцветающей женщины…
Напрасно говорю я себе, что я не мог ожидать такой мгновенной развязки, что она меня самого поразила своей внезапностью, что я не подозревал, какое существо была Вера. Она, точно, умела молчать до последней минуты. Мне следовало бежать, как только я почувствовал, что люблю ее, люблю замужнюю женщину; но я остался — и вдребезги разбилось прекрасное создание, и с немым
отчаянием гляжу я
на дело рук своих.
Приписать опять чувство это врожденной робости Акулины, тому, что она была загнана, забита и запугана, или «идее», которую составляют себе о власти вообще все люди, редко находящиеся с нею в соприкосновении и по тому самому присваивающие ей какое-то чересчур страшное значение, — было бы здесь неуместно, ибо
отчаяние бедной девки могло не только победить в ней пустые эти страхи, но легко даже могло вызвать ее
на дело несравненно более смелое и отважное.
Но если религиозного воспитания не было в ходу, то цивическое становилось со всяким
днем труднее, за него ссылали
на Кавказ, брили лоб. Отсюда то тяжелое состояние нравственной праздности, которое толкает живого человека к чему-нибудь определенному. Протестантов, идущих в католицизм, я считаю сумасшедшими… но в русских я камнем не брошу, они могут с
отчаяния идти в католицизм, пока в России не начнется новая эпоха.
И когда, случалось, раздавался общий смех
на мой счет, в котором даже m-me M* иногда невольно принимала участие, тогда я, в
отчаянии, вне себя от горя, вырывался от своих тиранов и убегал наверх, где и дичал остальную часть
дня, не смея показать своего лица в зале.
Пожалуй, смотрите
на это, как хотите, но согласитесь, что в
отчаянии Надёжи и Ивана нравственная сторона
дела понята гораздо выше и чище, нежели в наших житейских суждениях и привычках.
Глуховцев (в
отчаянии). Ничего! Это такой ужас, что можно убить себя. Да нет, я достал бы где-нибудь! Я бы что-нибудь продал… Фу ты, черт, наконец, украл бы. Ведь это невозможно
на самом
деле: два
дня не есть человеку. Оль-Оль, прости меня, голубчик. Я просто осел. Вместо того чтобы расспрашивать… Тебе очень хочется есть?
Подполковник Свиньин был в
отчаянии; он дал себе единственное возможное удовлетворение, сорвав свой гнев
на Постникове, которого тотчас же прямо отсюда послал под арест в казарменный карцер, а потом сказал несколько колкостей Миллеру, попрекнув его «гуманерией», которая ни
на что не пригодна в военной службе; но все это было недостаточно для того, чтобы поправить
дело.
Был какой-то ученый, какой-то трудной специальности, говорили, будто астроном. Ему надо было написать ученое сочинение
на какую-то степень по этому предмету, который он хорошо знал, но был совершенно бездарен. Сидел, сидел этот ученый, мучился и пришел в
отчаяние, а Самбурский был к ним вхож и в доме дружен. Видит он это горе,
день, два, месяц, давал советы, обещал помощь и, наконец, рассердясь, говорит...
Главное
дело в том, что обстоятельства Пселдонимова были гораздо хуже того, чем можно было их представить, несмотря
на всю непривлекательность и одной теперешней обстановки. И покамест Иван Ильич лежит
на полу, а Пселдонимов стоит над ним, в
отчаянии теребя свои волосы, прервем избранное нами течение рассказа и скажем несколько пояснительных слов собственно о Порфирии Петровиче Пселдонимове.
— Власть Господня!.. — строго и холодно молвила. — Плачем да слезами
делу не пособить, себя только расстроить. Лучше
на Бога положиться: вовремя он наказует, вовремя и милует… Не гневите, родные, Царя Небесного ропотом и
отчаяньем!.. Грех!..