Неточные совпадения
Все минувшее, все, что было заглушено нынешними козацкими
биваками, суровой бранною жизнью, — все всплыло разом
на поверхность, потопивши, в свою очередь, настоящее.
В этот день мы прошли мало и рано стали
биваком.
На первом
биваке места в палатке мы заняли случайно, кто куда попал. Я, Дерсу и маньчжур Чи Ши-у разместились по одну сторону огня, а стрелки — по другую. Этот порядок соблюдался уже всю дорогу.
Часов в 9 утра мы снялись с
бивака и пошли вверх по реке Билимбе. Погода не изменилась к лучшему. Деревья словно плакали: с ветвей их
на землю все время падали крупные капли, даже стволы были мокрые.
Сразу от
бивака начинался подъем. Чем выше мы взбирались в гору, тем больше было снега.
На самом перевале он был по колено. Темно-зеленый хвойный лес оделся в белый убор и от этого имел праздничный вид. Отяжелевшие от снега ветви елей пригнулись книзу и в таком напряжении находились до тех пор, пока случайно упавшая сверху веточка или еловая шишка не стряхивала пышные белые комья, обдавая проходящих мимо людей холодной снежной пылью.
Когда намеченный маршрут близится к концу, то всегда торопишься: хочется скорее закончить путь. В сущности, дойдя до моря, мы ничего не выигрывали. От устья Кумуху мы опять пойдем по какой-нибудь реке в горы; так же будем устраивать
биваки, ставить палатки и таскать дрова
на ночь; но все же в конце намеченного маршрута всегда есть что-то особенно привлекательное. Поэтому все рано легли спать, чтобы пораньше встать.
Вследствие того что мы рано встали, мы рано выступили и с
бивака. Тропа по-прежнему шла по берегу моря. После реки Сюригчи
на значительном протяжении идут метаморфические глинистые сланцы.
Согласно указаниям, данным солоном, после реки Тигдамугу мы отсчитали второй безымянный ключик и около него стали
биваком. По этому ключику нам следовало идти к перевалу
на реке Нахтоху.
Часа в 4 или в 5 пополудни мы стали
биваком. Котомки наши были тяжелы, и потому все сильно устали. Кругом было много травы и сухостоя для дров. Чтобы не зажечь лес, мы устроились
на гальке около реки.
Пройдя еще с километр, мы стали
биваком на галечниковой отмели.
Кабаны в лесу — это так естественно: животные шли, наткнулись
на наш
бивак и теперь шумно выражали свое неудовольствие.
Проговорили мы почти до полуночи. Пора было идти
на покой. Удэгейцы взялись караулить
бивак, а я пристроился около Дерсу, лег спиной к огню и скоро уснул.
Утром спать нам долго не пришлось.
На рассвете появилось много мошкары: воздух буквально кишел ею. Мулы оставили корм и жались к
биваку.
На скорую руку мы напились чаю, собрали палатки и тронулись в путь.
Немного не доходя до
бивака, как-то случилось так, что я ушел вперед, а таза и Дерсу отстали. Когда я поднялся
на перевал, мне показалось, что кто-то с нашего
бивака бросился под гору. Через минуту мы подходили к
биваку.
На обратном пути я занялся охотой
на рябчиков и подошел к
биваку с другой стороны. Дым от костра, смешанный с паром, густыми клубами валил из палатки. Та м шевелились люди, вероятно, их разбудили мои выстрелы.
Прямо от
бивака мы начали восхождение
на хребет Карту, главная ось которого располагается от северо-востока к юго-западу.
Тогда я подал сигнал к остановке. Удэгеец говорил, что юрты совсем близко, но никто ему уже не верил. Стрелки принялись спешно разгребать снег, таскать дрова и ставить палатки. Мы сильно запоздали: глубокие сумерки застали нас за работой. Несмотря
на это,
бивак вышел очень удобный.
Проснулся я в 8 часов утра. По-прежнему моросило. Дерсу ходил
на разведку, но ничего не нашел. Животное, подходившее ночью к нашему
биваку, после выстрела бросилось назад через реку. Если бы
на отмели был песок, можно было бы увидеть его следы. Теперь остались для нас только одни предположения. Если это был не лось, не изюбр и не медведь, то, вероятно, тигр.
После этого оба они пришли ко мне и стали просить, чтобы я переменил место
бивака.
На вопрос, какая тому причина, солон сказал, что, когда под утесом он стал рубить дерево, сверху в него черт два раза бросил камнями. Дерсу и солон так убедительно просили меня уйти отсюда и
на лицах у них написано было столько тревоги, что я уступил им и приказал перенести палатки вниз по реке метров
на 400. Тут мы нашли место еще более удобное, чем первое.
Не успели мы отойти от
бивака на такое расстояние, с которого в тихую погоду слышен ружейный выстрел, как дождь сразу прекратился, выглянуло солнце, и тогда все кругом приняло ликующий вид, только мутная вода в реке, прибитая к земле трава и клочья тумана в горах указывали
на недавнее ненастье.
К вечеру мы дошли до истоков Адимила и стали
биваком близ перевала
на реку Фату.
Была пора устраиваться
на ночь. Чжан Бао и Чан Лин не хотели располагаться рядом с мертвецами. Взяв свои котомки, мы отошли еще полкилометра и, выбрав
на берегу речки место поровнее, стали
биваком.
Он устроил себе нечто вроде палатки, а
на плечи набросил шинель. Старик таза поместился у подножия кедра, прикрывшись одеялом. Он взялся караулить
бивак и поддерживать огонь всю ночь. Нарубив еловых веток, я разостлал
на них свой мешок и устроился очень удобно. С одной стороны от ветра меня защищала валежина, а с другой — горел огонь.
Часов в 12 дня мы были около большой скалы Мафа, что по-удэгейски значит «медведь». Действительно, своими формами она очень его напоминает и состоит из плотного песчаника с прослойками кварца и известкового шпата. У подножия ее шла свежепротоптанная тропа; она пересекала реку Кулумбе и направлялась
на север. Дерсу за скалой нашел
бивак. По оставленным
на нем следам он узнал, что здесь ночевал Мерзляков с командой, когда шел с Такемы
на Амагу.
Как это было просто! В самом деле, стоит только присмотреться к походке молодого человека и старого, чтобы увидеть, что молодой ходит легко, почти
на носках, а старый ставит ногу
на всю ступню и больше надавливает
на пятку. Пока мы с Дерсу осматривали покинутый
бивак, Чжан Бао и Чан Лин развели огонь и поставили палатку.
Бивак мы устроили, как всегда,
на берегу реки.
Удивительные птицы вороны: как скоро они узнают, где есть мясо! Едва солнечные лучи позолотили вершины гор, как несколько их появилось уже около нашего
бивака. Они громко перекликались между собой и перелетали с одного дерева
на другое. Одна из ворон села очень близко от нас и стала каркать.
В 4 часа дня пошел дождь. Мы спустились с хребта и, как только нашли в ручье воду, тотчас стали
биваком. Стрелки принялись развьючивать мулов, а мы с Дерсу по обыкновению отправились
на разведку. Я пошел вверх, а он вниз по ключу.
Гольд стал говорить о том, что тигру дано в тайге много корма и запрещено нападать
на человека. Этот тигр следил кабанов, но по пути увидел людей, напал
на наш
бивак и украл собаку.
Старовер с пренебрежением плюнул и стал укладываться
на ночь. Я распрощался с ним и пошел к своему
биваку. У огня с солдатами сидел Дерсу. Взглянув
на него, я сразу увидел, что он куда-то собирается.
На этом
биваке мы расстались. Чжан Бао и стрелок Фокин вернулись назад, а мы с Дерсу пошли дальше.
Наконец начало светать. Воздух наполнился неясными сумеречными тенями, звезды стали гаснуть, точно они уходили куда-то в глубь неба. Еще немного времени — и кроваво-красная заря показалась
на востоке. Ветер стал быстро стихать, а мороз — усиливаться. Тогда Дерсу и Китенбу пошли к кустам. По следам они установили, что мимо нас прошло девять кабанов и что тигр был большой и старый. Он долго ходил около
бивака и тогда только напал
на собак, когда костер совсем угас.
Сразу с
бивака начался подъем
на Сихотэ-Алинь. Сначала мы перенесли
на вершину все грузы, а затем втащили пустые нарты.
То, что здесь ночевал один человек, положим, можно было усмотреть по единственному следу
на песке; что он не спал, видно было по отсутствию лежки около огня; что это был зверолов, Дерсу вывел заключение по деревянной палочке с зазубринками, которую употребляют обыкновенно для устройства западней
на мелких четвероногих; что это был китаец, он узнал по брошенным улам и по манере устраивать
бивак.
Гора Шайтан. — Река Сица. — Истоки реки Такемы. — Прибыль воды. — Переправа
на плоту. — Дерсу в опасности. — Привязанное дерево. — Спасение. — Возвращение к морю. — Смешное недоразумение. — Прибрежные горные речки. — Скала Ван-Син-лаза. — Кольчатый тюлень. —
Бивак около устья Кулумбе. — Тень и душа. — Пятнистый олень.
Дерсу недолюбливал корейцев и, несмотря
на то что
на дворе было холодно и ветрено, отказался ночевать в фанзе. Он устроил себе
бивак на берегу моря, под защитой террасы.
Пройдя по Бягаму еще два километра, мы стали
биваком на левом ее берегу, в густом ельнике. По счету это был наш 12-й
бивак от моря.
Под утро я немного задремал, и тотчас мне приснился странный сон: мы — я и Дерсу — были
на каком-то
биваке в лесу. Дерсу увязывал свою котомку и собирался куда-то идти, а я уговаривал его остаться со мной. Когда все было готово, он сказал, что идет к жене, и вслед за этим быстро направился к лесу. Мне стало страшно; я побежал за ним и запутался в багульнике. Появились пятипальчатые листья женьшеня. Они превратились в руки, схватили меня и повалили
на землю.
На Сяо-Кеме, в полутора километрах от моря, жил старообрядец Иван Бортников с семьей. Надо было видеть, какой испуг произвело
на них наше появление! Схватив детей, женщины убежали в избу и заперлись
на засовы. Когда мы проходили мимо, они испуганно выглядывали в окна и тотчас прятались, как только встречались с кем-нибудь глазами. Пройдя еще с полкилометра, мы стали
биваком на берегу реки, в старой липовой роще.
Выбор места для
бивака в таком лесу всегда доставляет много затруднений: попадешь или
на камни, опутанные корнями деревьев, или
на валежник, скрытый под мхом.
Птицы
на берегу моря. — Население. — Дугообразно расположенные горные складки. — Река Илимо. — Старуха с внучатами. — Река Цимухе. — Леший и следы тигра. — Изюбр. — Пороги. — Переправа вброд. —
Бивак старика китайца.
За день мы прошли немного и стали
биваком около реки Бабкова. Здесь можно видеть хорошо выраженные береговые террасы. Они высотой около 12 м. Река в них промыла узкое ложе, похожее
на каньон. По широкому заболоченному плато кое-где растут в одиночку белая береза, лиственница и поросль дуба.
На нашем
биваке горел огонь; свет от него ложился по земле красными бликами и перемешивался с черными тенями и бледными лучами месяца, украдкой пробивавшимися сквозь ветви кустарников.
Ветер описывал большой круг, возвращался
на наш
бивак и нападал
на кедр, стараясь во что бы то ни стало опрокинуть его
на землю.
Все наши вещи были разбросаны и изорваны. От моего спального мешка остались одни клочки. Следы
на снегу указывали, что такой разгром произвели две росомахи. Их-то, вероятно, я и видел при приближении к
биваку.
Стрелки стали ставить палатки, а я с Дерсу пошел
на охоту в надежде, не удастся ли где-нибудь подстрелить сохатого. Недалеко от
бивака я увидел трех рябчиков. Они ходили по снегу и мало обращали
на меня внимания. Я хотел было стрелять, но Дерсу остановил меня.
Я встал и поспешно направился к
биваку. Костер
на таборе горел ярким пламенем, освещая красным светом скалу Ван-Син-лаза. Около огня двигались люди; я узнал Дерсу — он поправлял дрова. Искры, точно фейерверк, вздымались кверху, рассыпались дождем и медленно гасли в воздухе.
На другой день с
бивака мы снялись рано и пошли по тропе, проложенной у самого берега реки.
На этом пути Нахтоху принимает в себя с правой стороны два притока: Хулеми и Гоббиляги, а с левой — одну только маленькую речку Ходэ. Нижняя часть долины Нахтоху густо поросла даурской березой и монгольским дубом. Начиная от Локтоляги, она постепенно склоняется к югу и только около Хулеми опять поворачивает
на восток.
Действительно, кое-где чуть-чуть виднелся человеческий след, совсем почти запорошенный снегом. Дерсу и Сунцай заметили еще одно обстоятельство: они заметили, что след шел неровно, зигзагами, что китаец часто садился
на землю и два
бивака его были совсем близко один от другого.
По времени нам пора было устраивать
бивак. Я хотел было войти в юрту, но Дерсу просил меня подождать немного. Он накрутил
на палку бересту, зажег ее и, просунув факел в юрту, с криками стал махать им во все стороны. Захаров и Аринин смеялись, а он пресерьезно говорил им, что, как только огонь вносится в юрту, черт вместе с дымом вылетает через отверстие в крыше. Только тогда человек может войти в нее без опаски.
Здесь,
на берегу, валялось много сухого плавника. Выбрав место для
бивака, мы сложили свои вещи и разошлись в разные стороны
на охоту.