Неточные совпадения
— Довольно, Анна, —
ворчал доктор, а отец
начал спорить с учителем о какой-то гипотезе, о Мальтусе; Варавка встал и ушел, увлекая за собой ленту дыма сигары.
— Расстроила вас потеря голубей, вот вы и
ворчите, — заметил Самгин, чувствуя, что этот дикарь
начинает надоедать, а Безбедов, выпив пиво, упрямо говорил, глядя в пустой стакан...
— Христос с вами! Живите на здоровье! Кто вам зла желает? —
ворчал Захар в совершенном смущении от трагического оборота, который
начинала принимать речь.
Сначала она бодро смотрела за ребенком, не пускала далеко от себя, строго
ворчала за резвость, потом, чувствуя симптомы приближавшейся заразы,
начинала упрашивать не ходить за ворота, не затрогивать козла, не лазить на голубятню или галерею.
— Ах черт… Чего он! —
ворчит с своей кровати Ламберт, — постой, я тебе! Спать не дает… — Он вскакивает наконец с постели, подбегает ко мне и
начинает рвать с меня одеяло, но я крепко-крепко держусь за одеяло, в которое укутался с головой.
Дети играют на улице, у берега, и их голоса раздаются пронзительно-чисто по реке и по вечерней заре; к воздуху примешивается паленый запах овинов, роса
начинает исподволь стлать дымом по полю, над лесом ветер как-то ходит вслух, словно лист закипает, а тут зарница, дрожа, осветит замирающей, трепетной лазурью окрестности, и Вера Артамоновна, больше
ворча, нежели сердясь, говорит, найдя меня под липой...
— А после обеда одеваться да умываться
начнет! —
ворчит сквозь зубы брат Степан.
Господин с кулаками, вероятно, полагая, что пришла минута,
начал что-то
ворчать.
Не нужно вам говорить, что Оболенский тот же оригинал,
начинает уже производить свои штуки. Хозяйство будет на его руках, — а я буду
ворчать. Все подробности будущего устройства нашего, по крайней мере предполагаемого, вы узнаете от Басаргина. Если я все буду писать, вам не о чем будет говорить, — между тем вы оба на это мастера. Покамест прощайте. Пойду побегать и кой-куда зайти надобно. Не могу приучить Оболенского к движению.
Так как ей, ухаживая за больным, приходилось довольно часто входить и выходить из избы через хозяйскую комнату, то спавшие тут проезжие и хозяйка
ворчали и даже
начали под конец браниться, когда она вздумала под утро поставить самовар.
Тут уж и Алмазов
начинал смотреть на нас снисходительно, как смотрят на малолетних детей; снисходительно покуривал свою трубочку и все-таки не мог не
ворчать, когда приходилось ему говорить.
—
Начал я пиво пить, сигары курю, живу под немца. Немцы, брат, народ деловой, т-такие звери-курицы! Пиво — приятное занятие, а к сигарам — не привык еще! Накуришься, жена
ворчит: «Чем это от тебя пахнет, как от шорника?» Да, брат, живем, ухитряемся… Ну-ка, правь сам…
На мое горе у него в черном сундуке, окованном железом, много книг — тут: «Омировы наставления», «Мемории артиллерийские», «Письма лорда Седенгали», «О клопе насекомом зловредном, а также об уничтожении оного, с приложением советов против сопутствующих ему»; были книги без
начала и конца. Иногда повар заставлял меня перебирать эти книги, называть все титулы их, — я читал, а он сердито
ворчал...
Усевшись напротив Татьяны Ивановны, он стал точно сам не свой; он не мог смотреть равнодушно; ворочался на своем месте, краснел как рак и страшно вращал глазами; особенно когда дядя
начинал утешать Татьяну Ивановну, толстяк решительно выходил из себя и
ворчал, как бульдог, которого дразнят.
Если он запаздывал или приходил навеселе, жена
начинала на него
ворчать, постепенно усиливая тон.
Ей
начинало казаться, что она ужасно много тратит денег на себя, и в видах экономии она убавляла поленья дров, нарезывала хлеб к обеду тоненькими ломтиками и походя
ворчала на кривую Маланью, подозревая ее в тайных замыслах на хозяйское добро.
Ариша сначала молчала, а потом
начала упрекать мужа; Михалко оправдывался,
ворчал и кончил тем, что поколотил жену.
Глеб
начал тогда
ворчать и покрикивать.
Почти всегда, когда ребята только что входили во вкус чаепития, самовар с добродушным ехидством
начинал гудеть,
ворчать, и в нём не оказывалось воды.
Кашку прикрывали сверху глиняной крышкой, и она
ворчала в своей кастрюле, как старушка. А когда
начинала сердиться, то всплывал наверху пузырь, лопался и говорил...
После таких запутанных идей и жестокого беспокойства мне пришло на мысль: отчего же это лестниц нет? Не сломал ли кто их? И кто бы это так наштукатурил? Стесняемый и мыслями и всем, я
начал сперва
ворчать, потом говорить, а далее уже кричать, стуча от гнева сильно ногою.
Глухо стала
ворчать она и
начала выговаривать мертвыми устами страшные слова; хрипло всхлипывали они, как клокотанье кипящей смолы.
Я первый проснулся. Все вокруг страшно, грозно и жутко потемнело, а зелень болотного кустарника качалась и отливала серой сталью. Все небо обложили громоздкие лиловые и фиолетовые тучи с разорванными серыми краями.
Начинал вдали глухо
ворчать гром. Я заторопился.
Прошла еще неделя. Был пасмурный, но жаркий и душный день. С самого раннего утра Крюков бесцельно бродил по комнатам, засматривал в окна или же перелистывал давно уже надоевшие альбомы. Когда ему попадались на глаза жена или дети, он
начинал сердито
ворчать. В этот день ему почему-то казалось, что дети ведут себя отвратительно, жена плохо глядит за прислугой, что расходы ведутся несообразно с доходами. Всё это значило, что «господа» не в духе.
Родителей своих я видел мало;
Отец был занят; братьев и сестер
Я не знавал; мать много выезжала;
Ворчали вечно тетки; с ранних пор
Привык один бродить я в зал из зала
И населять мечтами их простор.
Так подвиги, достойные романа,
Воображать себе я
начал рано.
— Что это, мазь ли пахнет мертвечиной, или уж я
начинаю заживо разлагаться? —
ворчала больная. — Умирать так умирать, мне все равно, но только почему это так мучительно?
Медвежонок поселился у меня и в течение целого дня забавлял публику, как больших, так и маленьких. Он так забавно кувыркался, все желал видеть и везде лез. Особенно его занимали двери. Подковыляет, запустит лапу и
начинает отворять. Если дверь не отворялась, он
начинал забавно сердиться,
ворчал и принимался грызть дерево своими острыми, как белые гвоздики, зубами.
Барское пиршество и опасения занесенной Висленевым тревоги, что и здесь того гляди барским рачением последует помеха, изменяли характер тихой торжественности, какую имело дело во время сборов, и в души людей
начало красться раздражение, росшее быстро. Мужики работали, супясь, озираясь, толкая друг дружку и
ворча, как медведи.
Он
ворчал, а семья его сидела за столом и ждала, когда он кончит мыть руки, чтобы
начать обедать. Его жена Федосья Семеновна, сын Петр — студент, старшая дочь Варвара и трое маленьких ребят давно уже сидели за столом и ждали. Ребята — Колька, Ванька и Архипка, курносые, запачканные, с мясистыми лицами и с давно не стриженными, жесткими головами, нетерпеливо двигали стульями, а взрослые сидели не шевелясь и, по-видимому, для них было всё равно — есть или ждать…
Приведя приятелей в тот дом, который, по его мнению, был самым лучшим, он изъявил настойчивое желание танцевать кадриль. Медик стал
ворчать на то, что музыкантам придется платить рубль, но согласился быть vis-а-vis.
Начали танцевать.
Выспавшись после обеда, Жилин
начинает чувствовать угрызения совести. Ему совестно жены, сына, Анфисы Ивановны и даже становится невыносимо жутко при воспоминании о том, что было за обедом, но самолюбие слишком велико, не хватает мужества быть искренним, и он продолжает дуться и
ворчать…
— И не подумаю. С какой радости, —
ворчит она. Я знаю, что в углу сундука у Саши имеется деревянный слон-копилка, в которой хранятся ее сбережения: всего-навсего 67 рублей двадцать пять копеек. А рядом «министерство финансов», то есть наша общая касса, в которую в
начале месяца мы кладем получаемые мною деньги и понемногу расходуем их на хозяйственные нужды.
При тусклом свете огарка и красной лампадки картины представляли из себя одну сплошную полосу, покрытую черными кляксами; когда же изразцовая печка, желая петь в один голос с погодой, с воем вдыхала в себя воздух, а поленья, точно очнувшись, вспыхивали ярким пламенем и сердито
ворчали, тогда на бревенчатых стенах
начинали прыгать румяные пятна, и можно было видеть, как над головой спавшего мужчины вырастали то старец Серафим, то шах Наср-Эддин, то жирный коричневый младенец, таращивший глаза и шептавший что-то на ухо девице с необыкновенно тупым и равнодушным лицом…
Тивуртий рассказал об исканиях Милия и об упорстве Тении: старая Пуплия всплеснула руками и
начала горестно плакать и
ворчать...