Неточные совпадения
Из всех этих слов народ понимал только: «известно» и «наконец нашли». И когда грамотеи выкрикивали эти слова, то народ снимал шапки, вздыхал и крестился. Ясно, что в этом не только не было бунта, а скорее исполнение предначертаний
начальства. Народ, доведенный до вздыхания, — какого еще идеала можно
требовать!
Но, как кажется, это был только благовидный предлог, ибо едва ли даже можно предположить, чтоб Негодяев отказался от насаждения конституции, если б
начальство настоятельно того
потребовало.
В воображении его восстали эти запертые в зараженном воздухе сотни и тысячи опозоренных людей, запираемые равнодушными генералами, прокурорами, смотрителями, вспоминался странный, обличающий
начальство свободный старик, признаваемый сумасшедшим, и среди трупов прекрасное мертвое восковое лицо в озлоблении умершего Крыльцова. И прежний вопрос о том, он ли, Нехлюдов, сумасшедший или сумасшедшие люди, считающие себя разумными и делающие всё это, с новой силой восстал перед ним и
требовал ответа.
Молодой доктор, весь пропитанный карболовой кислотой, вышел к Нехлюдову в коридор и строго спросил его, что ему нужно. Доктор этот делал всякие послабления арестантам и потому постоянно входил в неприятные столкновения с
начальством тюрьмы и даже с старшим доктором. Опасаясь того, чтобы Нехлюдов не
потребовал от него чего-нибудь незаконного, и, кроме того, желая показать, что он ни для каких лиц не делает исключений, он притворился сердитым.
И если больной, язвы которого ты обмываешь, не ответит тебе тотчас же благодарностью, а, напротив, станет тебя же мучить капризами, не ценя и не замечая твоего человеколюбивого служения, станет кричать на тебя, грубо
требовать, даже жаловаться какому-нибудь
начальству (как и часто случается с очень страдающими) — что тогда?
— Ваше превосходительство, — сказал Долгоногов холодно и твердо, — в другое время я готов выслушать все, что вам будет угодно сказать. Теперь прежде всего я
требую немедленного освобождения моего ученика, незаконно арестованного при полиции… О происшествии я уже послал телеграмму моему
начальству…
Я ничего не буду говорить о себе, кроме того, что во всех этих спорах и пререканиях я почти исключительно играю роль свидетеля. Но считаю нелишним обратить внимание читателей на Тебенькова и Плешивцева, как на живое доказательство того, что даже самое глубокое разномыслие не может людям препятствовать делать одно и то же дело, если этого
требует начальство.
Для нас бы все одно и в лаптишках сбегать, а тут опять
начальство не велит,
требует, чтоб ты завсегда в своем виде был.
В одной из станиц в почтовой конторе во время приема писем упал и умер старший почтовый чиновник, и все разбежались. Пришлось чужому, проезжему человеку
потребовать станичное
начальство, заставить вынести из конторы тело, а контору запереть, чтобы не разграбили.
И вообще, — продолжал Евгений с несколько уже суровым взором, — для каждого хлыста главною заповедью служит: отречься от всего, что
требуют от него церковь,
начальство, общежитие, и слушаться только того, что ему говорит его внутренний голос, который он считает после его радений вселившимся в него от духа святого, или что повелевает ему его наставник из согласников, в коем он предполагает еще большее присутствие святого духа, чем в самом себе.
— И труда большого нет, ежели политику как следует вести. Придет, например,
начальство в департамент — встань и поклонись; к докладу тебя
потребует — явись; вопрос предложит — ответь, что нужно, а разговоров не затевай. Вышел из департамента — позабудь. Коли видишь, что начальник по улице встречу идет, — зайди в кондитерскую или на другую сторону перебеги. Коли столкнешься с
начальством в жилом помещении — отвернись, скоси глаза…
— А потому что потому-с.
Начальство — вот в чем причина! Сенек-то много-с, так коли ежели каждый для себя особливой шапки
потребует… А у нас на этот счет так принято: для сокращения переписки всем чтобы одна мера была! Вот мы и пригоняем-с. И правильно это, доложу вам, потому что народ — он глуп-с.
Скоро
начальство узнало о его способностях, и весь город стал
требовать Б-ма для малеванья стен и потолков.
«Где они? кричу, где?» А эта госпожа, моя родительница, отвечает: «Не сердись, говорит, друг мой Варнашенька (очень хорошее имя, изволите видеть, дали, чтоб его еще переделывать в Варнашенек да в Черташенек), не сердись, говорит, их
начальство к себе
потребовало».
Нравится вам: «
Начальство, говорит,
потребовало, и Ахилла понес».
Узнав, что к нему приехал Хаджи-Мурат, Иван Матвеевич, уже слышавший о том, что Хаджи-Мурат в Грозной, нисколько не удивился этому, а, приподнявшись, скрутил папироску, закурил и стал одеваться, громко откашливаясь и ворча на
начальство, которое прислало к нему «этого черта». Одевшись, он
потребовал от денщика «лекарства». И денщик, зная, что лекарством называлась водка, подал ему.
Дело приняло характер законный и официальный: явилась магометанка, добровольно желающая принять христианскую веру;
начальство города взяло ее под свою защиту, уведомило муфтия, жившего в Уфе и всеми называемого «татарским архиереем», обо всем происшедшем! и
требовало от него, чтоб он воспретил семейству Тевкелевых и вообще всем магометанам прибегать к каким-нибудь насильственным и враждебным покушениям для освобождения девицы Сальме, добровольно принимающей христианскую веру.
Из-за этого «ври, да говори» бывало немало курьезов. Солдаты сами иногда молчали, рискуя сказать невпопад, что могло быть опаснее, чем дежурство не в очередь или стойка на прикладе. Но это касалось собственно перечислений имен царского дома и высшего
начальства, где и сам Ярилов
требовал ответа без ошибки и подсказывал даже, чтобы не получилось чего-нибудь вроде оскорбления величества.
Этого, тетенька, и
начальство не
требует, а что касается до партикулярных людей, то, право, они совершенно равнодушно отнесутся к тому, какие высокие цели руководят вами в этом случае, а будут только примечать, что урядник новое кепе купил да усы фабрить начал.
— Глуп народ всё-таки! Вместо того, чтобы ходить с флагами и песнями, он должен бы, уж если почувствовал себя в силе,
требовать у
начальства немедленного прекращения всякой политики. Чтобы всех обратить в людей, и нас и революционеров… выдать кому следует — и нашим и ихним — награды и строго заявить — политика больше не допускается!..
Еще более противодействовало иноземцам духовенство XVII века. В IX приложении к первому тому «Истории Петра Великого» напечатано завещание патриарха Иоакима, в котором он настоятельно
требует, чтобы иноземцы лишены были
начальства в русских войсках. Вот извлечение, какое приводит из этого завещания г. Устрялов в тексте своей «Истории» (том II, стр. 115–116...
Чрезвычайно умно и тонко отозвался о распоряжениях губернского
начальства, но не раболепствовал заочно, а, напротив, заявил, что само
начальство «от нас» раболепства не
требует.
Марфа предвидела действие: народ в страшном озлоблении
требовал полководца и битвы. Александру Знаменитому вручили жезл
начальства — и битвы началися…
На третий день нашего заключения мы
потребовали у
начальства, чтобы нас отпускали гулять, и нас приказано было отпускать «после поверки», когда остальные заключенные запираются в камеры на ночь. Это-то время я решил употребить для приобретения ближайшего знакомства с Яшкой.
И вот — с прошлого года — литература начала ополчаться против откупов, откупщики стали возвышать цену на вино, разбавленное более, нежели когда-нибудь,
начальство стало подтверждать и напоминать указную цену, откупщики изобрели специальную водку, народ стал
требовать вина по указной цепе, целовальники давали ему отравленную воду, народ шумел, полиция связывала и укрощала шумящих, литература писала обо всем этом безыменные статейки…
Людям кажется, что
требуют от них всего этого не люди, а какое-то особое существо, которое они называют
начальством, правительством, государством. А стоит только спросить себя: кто такое это
начальство, правительство, государство, чтобы понять, что это просто люди, такие же, как и все, и что приводить в исполнение все их предписания будет не кто иной, а только тот самый разряд людей, над которыми и производятся эти насилия.
На это
начальство отвечало, что с него
требуют, чтобы матрикулы были подписаны, а потому оно должно настаивать на исполнении этого, а там студенты могут делать, что хотят.
«Они хитрые», внушал он
начальству дома умалишенных,
требуя строжайшего за собою присмотра, «я вас для вашей же пользы предупреждаю: строго меня держите, а то они меня украдут, а я опять кого-нибудь убью и вам очень дурно за это может достаться».
Меж тем как мы волновались подобными чувствами — до нашего слуха долетели другие голоса, касавшиеся уже непосредственно нас самих: кто-то давал Кирилле мысль прижать нас и
потребовать от нас доплаты к сумме, следовавшей ему за наш провоз; но Кирилл энергически против этого протестовал и наотрез отказался нас беспокоить, объявив, что он всю плату получил сполна и что это дело казенное — и он «мошенства» ни за что сделать не хочет, а скорее пойдет куда-то к
начальству и скажет: так и так, и т. д.
И доктор, когда болезнь Теркина выяснилась,
требовал от
начальства гимназии, чтобы Теркина оставили в покое, не запугивали его и не держали бы как арестанта.
Вы, быть может, полагаете, что эта цензура
требовала к себе статьи по военному делу, все, что говорилось о нашей армии, распоряжениях
начальства, каких-нибудь проектах и узаконениях? Все это, конечно, шло прямо туда, но, кроме того, малейший намек на военный быт и всякая повесть, рассказ или глава романа, где есть офицеры, шло туда же.
Ко всенощной
начальство не
требовало, чтоб ходить в гимназическую церковь, и субботние вечера были у гимназистов свободные.
Наконец, и
начальство увидело положение дел. Пока было тихо, оно не думало о справедливости, высокомерно игнорировало интересы подчиненных. Делалось то же, что и в России. Каждым шагом
начальство внушало своим подвластным одно: если ты что-нибудь хочешь от нас получить, то
требуй и борись, иначе ничего не дождешься. 10-го ноября вышел приказ главнокомандующего, отменявший прежнюю несправедливую очередь отправки корпусов.
Этот бесчеловечный подлый поступок
требовал страшного возмездия. Екатерина приказала двинуть войска и
начальство над частью их, по совету Румянцева, поручила Александру Васильевичу.
Русский генерал кричал,
требуя, чтоб остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее
начальство.
Когда Мигурского увели, оставшийся один Трезорка, махая хвостиком, стал ласкаться к нему. Он привык к нему во время дороги. Казак вдруг отслонился от тарантаса, сорвал с себя шапку, швырнул ее изо всех сил наземь, откинул ногой от себя Трезорку и пошел в харчевню. В харчевне он
потребовал водки и пил день и ночь, пропил все, что было у него и на нем, и только на другую ночь, проснувшись в канаве, перестал думать о мучившем его вопросе: хорошо ли он сделал, донеся
начальству о полячкином муже в ящике?