Неточные совпадения
Он думал о благополучии дружеской жизни, о том, как бы хорошо было жить с другом на берегу какой-нибудь реки, потом чрез эту реку
начал строиться у него
мост, потом огромнейший дом с таким высоким бельведером, [Бельведер — буквально: прекрасный вид; здесь: башня на здании.] что можно оттуда видеть даже Москву и там пить вечером чай на открытом воздухе и рассуждать о каких-нибудь приятных предметах.
В
начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну
мосту.
Десять раз выбегал я в сени из спальни, чтоб прислушаться, не едет ли издали экипаж: все было тихо, едва-едва утренний ветер шелестил в саду, в теплом июньском воздухе; птицы
начинали петь, алая заря слегка подкрашивала лист, и я снова торопился в спальню, теребил добрую Прасковью Андреевну глупыми вопросами, судорожно жал руки Наташе, не знал, что делать, дрожал и был в жару… но вот дрожки простучали по
мосту через Лыбедь, — слава богу, вовремя!
Тут воз
начал спускаться с
мосту, и последних слов уже невозможно было расслушать; но парубок не хотел, кажется, кончить этим: не думая долго, схватил он комок грязи и швырнул вслед за нею.
Все это общество, сидя против меревского
моста, ожидало наших героинь, и некоторые из его членов уже
начинали терять терпение.
— Не стесняйся, милая Женя, говори все, что есть! Ты ведь знаешь, что я человек свой и никогда не выдам. А может быть, и впрямь что-нибудь хорошее посоветую. Ну, бух с
моста в воду —
начинай!
С Кузнецкого
моста я заехал в кондитерскую на Тверской и хотя желал притвориться, что меня в кондитерской преимущественно интересуют газеты, не мог удержаться и
начал есть один сладкий пирожок за другим. Несмотря на то, что мне было стыдно перед господином, который из-за газеты с любопытством посматривал на меня, я съел чрезвычайно быстро пирожков восемь всех тех сортов, которые только были в кондитерской.
Он опомнился лишь на
мосту, как раз на самом том месте, где давеча ему встретился Федька; тот же самый Федька ждал его тут и теперь и, завидев его, снял фуражку, весело оскалил зубы и тотчас же
начал о чем-то бойко и весело растабарывать.
Всё,
начиная с питания и кончая просвещением и обязанностью устраивать фабрики и заводы и содержать в исправности
мосты и перевозы.
Пугачев сидел в деревянной клетке на двухколесной телеге. Сильный отряд при двух пушках окружал его. Суворов от него не отлучался. В деревне
Мостах (во сте сорока верстах от Самары) случился пожар близ избы, где ночевал Пугачев. Его высадили из клетки, привязали к телеге вместе с его сыном, резвым и смелым мальчиком, и во всю ночь Суворов сам их караулил. В Коспорье, против Самары, ночью, в волновую погоду, Суворов переправился через Волгу и пришел в Симбирск в
начале октября.
Орлову платил по пяти рублей в случае нашей победы, а меня угощал, верил в долг деньги и подарил недорогие, с себя, серебряные часы, когда на мостике, близ фабрики Корзинкина, главный боец той стороны знаменитый в то время Ванька Гарный во главе своих
начал гнать наших с
моста, и мне удалось сбить его с ног.
Скала была взорвана, и в пещере находился склад пороха и динамита. Дорога пока дошла только до этого места. Мы спустились к Череку, к
мосту по «чертовой» лестнице, по отвесу, не тронутому инженерами. На том же месте стадо коз. Такой же
мост из прутьев. Тот же подъем по осыпи, по тропинке, ведущей в Безенги, к леднику у Каштан-тау. Горцы сказали мне, что как
начали прокладывать дорогу, так туры исчезли. С той поры не был я в тех краях.
Конечно, патриоты вздохнут о Кремле, барыни о Кузнецком
мосте, чувствительные люди о всей Москве — расплачутся, разревутся, а там
начнут снова строить дома, и через десять лет Москва будет опять Москвою.
В один прекрасный летний день, в конце мая 1812 года, часу в третьем пополудни, длинный бульвар Невского проспекта,
начиная от Полицейского
моста до самой Фонтанки, был усыпан народом.
В настоящем случае Хвостиков прямо продрал на Кузнецкий
мост, где купил себе дюжину фуляровых платков с напечатанными на них нимфами, поглазел в окна магазинов живописи, зашел потом в кондитерскую к Трамбле, выпил там чашку шоколада, пробежал наскоро две — три газеты и
начал ломать голову, куда бы ему пробраться с визитом.
От вопросов столь крупной, так сказать, государственной важности дело точно в том же направлении доходило и до частностей: Шульц
начал хвалить нашу общественную жизнь, наш Петербург с его каналами,
мостами и дворцами.
И
начал ему доказывать, — и все петербургским штилем, каким у нас не могут говорить, — что я именно видел, что за деньги, а что и без денег:
мосты, домы, крепости, корабли и все и все.
Ни к селу ни к городу людям, которые не хотят их слушать и не могут понять, а если поймут, то не могут выполнить их требований,
начинают они кричать о Кузнецком
мосте и вечных нарядах, об иголках и шпильках (не замечая слона), восстают против фраков и бритья бород (а сами выбриты и во фраке), против мелочных недостатков, зависящих от обычая или даже приличий, принятых всеми и, в сущности, никому не мешающих.
Он быстро
начал шагать посредине
моста, доски хлюпали под ногами, — и вдруг остановился, думая...
На Невском народу была тьма; дам целый цветочный водопад сыпался по всему тротуару,
начиная от Полицейского до Аничкина
моста.
Вошел полицейский чиновник красивой наружности, с бакенбардами не слишком светлыми и не темными, с довольно полными щеками, тот самый, который в
начале повести стоял в конце Исакиевского
моста.
Не смотря на раннее утро, город уже
начинал просыпаться. Юркое мещанство уже шныряло по улицам, выискивая свой дневной труд. Брат Павлин показал царский дуб и
мост, с которого Иван Грозный бросал бобыльцев в реку.
Неклюдов, вожак студенческой братии, который
начал свою известность с Петропавловской крепости, а кончил должностью товарища министра внутренних дел и умер в здании"у Цепного
моста", превратившись из архикрасного в белоснежного государственника и обличителя крамолы.
Начинаю читать: «Вчера, при отличной погоде и при громадном стечении народа, в присутствии его превосходительства господина начальника губернии такого-то и прочих властей, происходило освящение вновь построенного
моста» и т. д.
Вот одна большая льдина, упершись о бык, долго не пускает
мост бежать от нее, но вдруг, как живая,
начинает ползти по быку вверх, прямо к вашему лицу, словно хочет проститься с вами, но, не выдержав своей тяжести, ломается на два куска и бессильно падает.
Скоро холмы
начинают редеть, и между льдинами показывается темная, стремительно бегущая вода. Теперь обман исчезает и вы
начинаете видеть, что двигается не
мост, а река. К вечеру река уже почти совсем чиста от льда; изредка попадаются на ней отставшие льдины, но их так мало, что они не мешают фонарям глядеться в воду, как в зеркало.
— Ну, у меня, брат, таких
мостов не будет! —
начал бравировать будущий председатель, подмигивая глазом. — Я их подтяну, этих подрядчиков! У меня, брат, не такие школы будут! Чуть замечу, что который из учителей пьяница или социалист — айда, брат! Чтоб и духу твоего не было! У меня, брат, земские доктора не посмеют в красных рубахах ходить! Я, брат… ты, брат… Гони, Митька, чтоб другой какой поп не встретился!.. Ну, кажись, благополучно доеха… Ай!
Поэтому в 1754 году императрица решилась заложить новое здание, сказав, что «до окончания переделок будет жить в Летнем новом доме», приказав строить временный дворец на порожнем месте бывшего Гостиного двора, на каменных погребах у Полицейского
моста. В июле
начали бить сваи под новый дворец. Нева усеялась множеством барок, и на всем пространстве от дворца к Мойке рассыпались шалаши рабочих. Словом, работа закипела.
Затем он приказал своему художнику Аристотелю
начать постройку
моста под Городищем, как бы для приступа, и скоро
мост этот, устроенный на судах, обогнул собой непроходимое место.
Ужасная процессия потянулась по набережной, по Великой улице, к Москворецкому
мосту. Толпы народа
начали сноваться вслед за ней. Казалось, надо бы ожидать, что чернь присоединит свои оскорбления к тем, которыми татаре угощали свою несчастную жертву; напротив, русские, смотря на молодость, красоту, благородный вид Антона, слыша, что он готовился принять русский закон, жалели о нем и бранили татар, многие женщины плакали.
— Да уж они и нуканья не слушают, сударь. Мы проехали от Мариенбурга (тут кучер
начал считать что-то по пальцам), да! именно, на этом мостике ровно четыре мили, что мы проехали. До Менцена еще добрая и предобрая миля; будут опять пески, горы, косогоры и бог знает что. Вздохните хоть здесь, на
мосту, бедные лошадки, если уж к вам так безжалостливы. И пушке в сражении дают отдых, а вы все-таки создание Божье!
Здесь же предположено дождаться пехоты и артиллерии, для которых и
начали устраивать
мост.
Летучие сметили проказы старушки и понеслись докончить палашом, что
начала пушка: поле, как
мост понтонный, стонет и, кажется, — зыблется от топота конницы: врезались, смяли, сокрушили, и — наша взяла!
Начали уже надеяться, авось этой вспышкой на
мосту и пройдет зло софийского доноса.
Как я уже писал,
начиная от Челябинска мы едем, так сказать, на военном положении: все
мосты и водосточные трубы, словом, весь путь охраняется часовыми.
В эту самую минуту среди замка вспыхнул огненный язык, который, казалось, хотел слизать ходившие над ним тучи; дробный, сухой треск разорвал воздух, повторился в окрестности тысячными перекатами и наконец превратился в глухой, продолжительный стон, подобный тому, когда ураган гулит океан, качая его в своих объятиях; остров обхватило облако густого дыма, испещренного черными пятнами, представлявшими неясные образы людей, оружий, камней; земля задрожала; воды, закипев, отхлынули от берегов острова и, показав на миг дно свое, обрисовали около него вспененную окрайницу; по озеру
начали ходить белые косы;
мост разлетелся — и вскоре, когда этот ад закрылся, на месте, где стояли замок, кирка, дом коменданта и прочие здания, курились только груды щебня, разорванные стены и надломанные башни.
В
начале одной из улиц, прилегающих к Невскому проспекту от Знаменской площади до Аничкова
моста, находился вновь открытый магазин, с двумя зеркальными окнами, на одном из которых стоял манекен дамы в прекрасном платье, а на другом — такой же манекен в верхнем модном пальто. В амбразуре окон приделаны были медные крюки, на которых были развешены дамские шляпы. Над дверью магазина красовалась вывеска, гласившая: «Дамские наряды. М-м Софи».
Затем он приказал своему художнику, Аристотелю,
начать постройку
моста под Городищем, как бы для приступа, и скоро
мост этот, устроенный на судах, обогнул собою непроходимое место.
— Не так чтоб давно, — отвечал ямщик, помахивая кнутом над лошадьми… — Эх, вы, голубчики, ну, ну, ну-у!.. С самых с тех пор, как
мосты да дороги на земство поворотили и
начали ими алхитехтуры заправлять… Эх, вы, ну, ну!.. А прежде дорога и здесь была знатная, и по
мосту ездили все невозбранно… ну, ну, соколики!
— Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! — сказал князь Андрей,
начиная понимать, что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности в виду таких событий, как занятие столицы Австрии. — Как же Вена взята? А
мост и знаменитый tête de pont, [укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, — сказал он.
Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина,
мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом
начале сражения.
В то время, когда на юбилее московского актера упроченное тостом явилось общественное мнение, начавшее карать всех преступников; когда грозные комиссии из Петербурга поскакали на юг ловить, обличать и казнить комиссариатских злодеев; когда во всех городах задавали с речами обеды севастопольским героям и им же, с оторванными руками и ногами, подавали трынки, встречая их на
мостах и дорогах; в то время, когда ораторские таланты так быстро развились в народе, что один целовальник везде и при всяком случае писал и печатал и наизусть сказывал на обедах речи, столь сильные, что блюстители порядка должны были вообще принять укротительные меры против красноречия целовальника; когда в самом аглицком клубе отвели особую комнату для обсуждения общественных дел; когда появились журналы под самыми разнообразными знаменами, — журналы, развивающие европейские
начала на европейской почве, но с русским миросозерцанием, и журналы, исключительно на русской почве, развивающие русские
начала, однако с европейским миросозерцанием; когда появилось вдруг столько журналов, что, казалось, все названия были исчерпаны: и «Вестник», и «Слово», и «Беседа», и «Наблюдатель», и «Звезда», и «Орел» и много других, и, несмотря на то, все являлись еще новые и новые названия; в то время, когда появились плеяды писателей, мыслителей, доказывавших, что наука бывает народна и не бывает народна и бывает ненародная и т. д., и плеяды писателей, художников, описывающих рощу и восход солнца, и грозу, и любовь русской девицы, и лень одного чиновника, и дурное поведение многих чиновников; в то время, когда со всех сторон появились вопросы (как называли в пятьдесят шестом году все те стечения обстоятельств, в которых никто не мог добиться толку), явились вопросы кадетских корпусов, университетов, цензуры, изустного судопроизводства, финансовый, банковый, полицейский, эманципационный и много других; все старались отыскивать еще новые вопросы, все пытались разрешать их; писали, читали, говорили проекты, все хотели исправить, уничтожить, переменить, и все россияне, как один человек, находились в неописанном восторге.