Неточные совпадения
Источник, из которого вышла эта тревога, уже замутился;
начала, во имя которых возникла
борьба, стушевались; остается
борьба для
борьбы, искусство для искусства, изобретающее дыбу, хождение по спицам и т. д.
Борьба с природой восприяла
начало.
— Долой с квартир! Сейчас! Марш! — и с этими словами
начала хватать все, что ни попадалось ей под руку из вещей Катерины Ивановны, и скидывать на пол. Почти и без того убитая, чуть не в обмороке, задыхавшаяся, бледная, Катерина Ивановна вскочила с постели (на которую упала было в изнеможении) и бросилась на Амалию Ивановну. Но
борьба была слишком неравна; та отпихнула ее, как перышко.
— Менее всего, дорогой и уважаемый, менее всего в наши дни уместна мистика сказок, как бы красивы ни были сказки. Разрешите напомнить вам, что с января Государственная дума решительно
начала критику действий правительства, — действий, совершенно недопустимых в трагические дни нашей
борьбы с врагом, сила коего грозит нашему национальному бытию, да, именно так!
— Я представляю себе, мой милый, —
начал он с задумчивою улыбкою, — что бой уже кончился и
борьба улеглась.
Молодая натура стойко выдерживала неравную
борьбу с приступами болезни, но было несколько таких моментов, что доктор
начинал испытывать сомнения относительно счастливого исхода.
Но при этом остается и материалистический элемент, который играет главным образом отрицательную роль в
борьбе против самостоятельности духовных
начал и ценностей.
Начали на скорую руку строить оправдания войны и применили самый элементарный прием — перенесение на мировую
борьбу народов привычных категорий нравственной жизни личности.
Борьба между нами давно кончилась, и мы протянули друг другу руки; но в
начале сороковых годов мы должны были встретиться враждебно — этого требовала последовательность нашим
началам.
Обыденная действительность и есть это охлаждение, когда
начинают господствовать интересы и
борьба за существование.
В старину пожарных, кроме
борьбы с огнем, совали всюду,
начиная от вытаскивания задохшихся рабочих из глубоких колодцев или отравленных газом подвалов до исправления обязанностей санитаров. И все это без всяких предохранительных средств!
Галактион действительно целую зиму провел в поездках по трем уездам и являлся в Заполье только для заседаний в правлении своего банка. Он
начинал увлекаться грандиозностью предстоявшей
борьбы и работал, как вол. Домой он приезжал редким гостем и даже как-то не удивился, когда застал у себя Харитину, которая только что переехала к нему жить.
Теперь роли переменились. Женившись, Галактион сделался совершенно другим человеком. Свою покорность отцу он теперь выкупал вызывающею самостоятельностью, и старик покорился, хотя и не вдруг. Это была серьезная
борьба. Михей Зотыч сердился больше всего на то, что Галактион
начал относиться к нему свысока, как к младенцу, — выслушает из вежливости, а потом все сделает по-своему.
Впрочем, Галактион почти не жил дома, а все разъезжал по делам банка и делам Стабровского. Прохоров не хотел сдаваться и вел отчаянную
борьбу. Стороны зашли уже слишком далеко, чтобы помириться на пустяках. Стабровский с каждым годом развивал свои операции все шире и
начинал теснить конкурента уже на его территории. Весь вопрос сводился только на то, которая сторона выдержит дольше. О пощаде не могло быть и речи.
Она вся построена на противоречии двух типов и на
борьбе двух
начал в истории, т. е. посвящена все той же основной русской теме о России и Европе, о Востоке и Западе.
Он весь был в
борьбе противоположных
начал.
В
начале века велась трудная, часто мучительная,
борьба людей ренессанса против суженности сознания традиционной интеллигенции, —
борьба во имя свободы творчества и во имя духа.
Но он видит, что добро заражается злом в
борьбе и
начинает пользоваться злыми средствами.
С половины пьесы он
начинает спускать своего героя с того пьедестала, на котором он является в первых сценах, а в последнем акте показывает его решительно неспособным к той
борьбе, какую он принял было на себя.
Но великодушная
борьба с беспорядком обыкновенно продолжалась недолго; генерал был тоже человек слишком «порывчатый», хотя и в своем роде; он обыкновенно не выносил покаянного и праздного житья в своем семействе и кончал бунтом; впадал в азарт, в котором сам, может быть, в те же самые минуты и упрекал себя, но выдержать не мог: ссорился,
начинал говорить пышно и красноречиво, требовал безмерного и невозможного к себе почтения и в конце концов исчезал из дому, иногда даже на долгое время.
Борьбу начинали по исстари заведенному обычаю малыши, за ними выступали подростки, а большие мужики подходили уже к концу, когда решался на целый год горячий вопрос, кто «унесет круг» — ключевляне или самосадские.
С самого
начала, говоря откровенно, я не смел надеяться на полное выздоровление, просил бога, чтобы он подкрепил страдалицу в
борьбе с тяжкою болезнию. Она приготовилась к перевалу, хотя несознательно встретила этот переход: всякая болезнь имеет своего рода конец.
— Ах! Ты не про то! — закричал Лихонин и опять высоким слогом
начал говорить ей о равноправии женщин, о святости труда, о человеческой справедливости, о свободе, о
борьбе против царящего зла.
В
начале пятой фигуры в гостиной послышался шум, вскоре затем сменившийся шушуканьем. В дверях залы показался сам его высокородие. Приближался страшный момент, момент, в который следовало делать соло пятой фигуры. Протоколист, завидев его высокородие, решительно отказался выступать вперед и хотел оставить на жертву свою даму. Произошло нечто вроде
борьбы, причинившей между танцующими замешательство. Дмитрий Борисыч бросился в самый пыл сражения.
Француз-буржуа хотя и не дошел еще до столбняка, но уже настолько отяжелел, что всякое лишнее движение, в смысле
борьбы,
начинает ему казаться не только обременительным, но и неуместным.
Эта женщина поддалась чувству без
борьбы, без усилий, без препятствий, как жертва: слабая, бесхарактерная женщина! осчастливила своей любовью первого, кто попался; не будь меня, она полюбила бы точно так же Суркова, и уже
начала любить: да! как она ни защищайся — я видел! приди кто-нибудь побойчее и поискуснее меня, она отдалась бы тому… это просто безнравственно!
Но уже давно известно, что всюду, где большое количество людей долго занято одним и тем же делом, где интересы общие, где все разговоры уже переговорены, где конец занимательности и
начало равнодушной скуки, как, например, на кораблях в кругосветном рейсе, в полках, в монастырях, в тюрьмах, в дальних экспедициях и так далее, и так далее, — там, увы, неизбежно заводится самый отвратительный грибок — сплетня,
борьба с которым необычайно трудна и даже невозможна.
Иногда, впрочем, он и не махал на меня руками. Иногда тоже казалось мне, что принятая таинственная решимость как бы оставляла его и что он
начинал бороться с каким-то новым соблазнительным наплывом идей. Это было мгновениями, но я отмечаю их. Я подозревал, что ему очень бы хотелось опять заявить себя, выйдя из уединения, предложить
борьбу, задать последнюю битву.
Потом, когда виднейшие дворяне, спохватившись,
начали горячую
борьбу «за интересы сословия» и подали контрадрес, — имя Семена Афанасьевича каким-то образом очутилось и на контрадресе.
Для покорения христианству диких народов, которые нас не трогают и на угнетение которых мы ничем не вызваны, мы, вместо того чтобы прежде всего оставить их в покое, а в случае необходимости или желания сближения с ними воздействовать на них только христианским к ним отношением, христианским учением, доказанным истинными христианскими делами терпения, смирения, воздержания, чистоты, братства, любви, мы, вместо этого,
начинаем с того, что, устраивая среди них новые рынки для нашей торговли, имеющие целью одну нашу выгоду, захватываем их землю, т. е. грабим их, продаем им вино, табак, опиум, т. е. развращаем их и устанавливаем среди них наши порядки, обучаем их насилию и всем приемам его, т. е. следованию одному животному закону
борьбы, ниже которого не может спуститься человек, делаем всё то, что нужно для того, чтобы скрыть от них всё, что есть в нас христианского.
Он понял, что ему ничего не нужно понимать, что не нужно ни фактов, ни корней, ни нитей, что можно с пустыми руками, с одной доброй волей,
начать дело нравственного возрождения Навозного, сопровождаемое
борьбою а grand spectacle, [Весьма эффектной (фр.).] с истреблениями, разорениями, расточениями и другими принадлежностями возрождающей власти.
Борьба, сама себе дающая
начало, сама себя питающая и сама себя имеющая пожрать (Феденька, впрочем, не рассчитывал на эту последнюю особенность),
борьба против привидений прошлого, настоящего и будущего,
борьба необъяснимая в своих источниках и неуловимая в своих последствиях — вот программа, которую предстояло ему разработывать в будущем.
Однако Грас Паран, выждав время,
начал жестокую
борьбу, поставив задачей жизни — убрать памятник; и достиг того, что среди огромного числа родственников, зависящих от него людей и людей подкупленных был поднят вопрос о безнравственности памятника, чем привлек на свою сторону людей, бессознательность которых ноет от старых уколов, от мелких и больших обид, от злобы, ищущей лишь повода, — людей с темными, сырыми ходами души, чья внутренняя жизнь скрыта и обнаруживается иногда непонятным поступком, в основе которого, однако, лежит мировоззрение, мстящее другому мировоззрению — без ясной мысли о том, что оно делает.
Как только, отдавшись одному стремлению, он
начинал чуять приближение труда и
борьбы, мелочной
борьбы с жизнию, он инстинктивно торопился оторваться от чувства или дела и восстановить свою свободу.
Да, так, повторяю, учение стоиков никогда не может иметь будущности, прогрессируют же, как видите, от
начала века до сегодня
борьба, чуткость к боли, способность отвечать на раздражение…
Причиной этому, без сомнения, было нравственное и физическое переутомление, а также давняя привычка к подкожным впрыскиваниям морфия, — привычка, с которой Бобров на днях
начал упорную
борьбу.
Поэтому протест против него не заглушается уже в самом
начале, а может превратиться в упорную
борьбу.
И его мы знаем не в состоянии спокойного обладания идеалами, а в состоянии
борьбы, в которой
начало возбуждающее, полемическое очень часто принимает преобладающую роль перед
началом положительным, догматическим.
— Тон и манера у тебя таковы, как будто ты жертва. Это мне не нравится, друг мой. Сама ты виновата. Вспомни, ты
начала с того, что рассердилась на людей и на порядки, но ничего не сделала, чтобы те и другие стали лучше. Ты не боролась со злом, а утомилась, и ты жертва не
борьбы, а своего бессилия. Ну, конечно, тогда ты была молода, неопытна, теперь же все может пойти иначе. Право, поступай! Будешь ты трудиться, служить святому искусству…
Как пленник, брошенный в пустой глубокий колодец, я не знаю, где я и что меня ждет. От меня не скрыто лишь, что в упорной, жестокой
борьбе с дьяволом,
началом материальных сил, мне суждено победить, и после того материя и дух сольются в гармонии прекрасной и наступит царство мировой воли. Но это будет, лишь когда мало-помалу, через длинный, длинный ряд тысячелетий, и луна, и светлый Сириус, и земля обратятся в пыль… А до тех пор ужас, ужас…
Вот видишь ли: любовь я в мысли ставлю
Так высоко, так свято понимаю
И для меня ее так нежен цвет,
Что от малейшего прикосновенья
Легко мрачится он и увядает.
Когда любил я и когда во мне
Другой, неясный образ зарождался,
Я, чтоб любви священное
началоБорьбою двух явлений не нарушить,
Спешил расстаться с той, кого любил…
А умирать — пора. Не умереть, а именно умирать, освобождаться от жизни постепенно, непостыдно, сладко. Среди царящей суматохи, где слышатся голоса только бесчисленного множества темпераментов, где нападающие не знают, на кого они нападают, а защищающиеся — от кого они обороняются, где нет речи об идеале, а мечется в глаза только обнаженный факт
борьбы, — в такой суматохе ничего лучшего не придумаешь, как схорониться в укромное место и там —
начать умирать.
Я и в мечтах своих подпольных иначе и не представлял себе любви, как
борьбою,
начинал ее всегда с ненависти и кончал нравственным покорением, а потом уж и представить себе не мог, что делать с покоренным предметом.
В
начале этой перепутанной
борьбы был один ученый, отказывавшийся прямо пристать к той или другой стороне.
Романтизм беспрестанно плакал о тесноте груди человеческой и никогда не мог отрешиться от своих чувств, от своего сердца; он беспрестанно приносил себя в жертву — и требовал бесконечного вознаграждения за свою жертву; романтизм обоготворял субъективность — предавая ее анафеме, и эта самая
борьба мнимо примиренных
начал придавала ему порывистый и мощно-увлекательный характер его.
Перед
началом состязания борцы подают друг другу руки, как бы в виде клятвенного обещания, что
борьба будет вестись ими честно и по всем правилам.
Один из шталмейстеров также вышел на арену и, став между атлетами,
начал читать по бумажке с сильным иностранным акцентом и со множеством ошибок объявление о
борьбе.
И раздельно, даже резко произнося слова, он
начал говорить ей о несправедливом распределении богатств, о бесправии большинства людей, о роковой
борьбе за место в жизни и за кусок хлеба, о силе богатых и бессилии бедных и об уме, подавленном вековой неправдой и тьмой предрассудков, выгодных сильному меньшинству людей.
Кое-где лежат поросшие бурьяном кучи щебня и разного мусора — это остатки или
начала тех сооружений, которые безуспешно предпринимались обывателями в
борьбе с потоками дождевой воды, стремительно стекавшей из города.
Проще сказать: среди вечной
борьбы биологических, национальных, социальных и всяческих форм —
начинает зарождаться новый вид человека, новая национальность, что ли…