Неточные совпадения
— У нас развивается опасная болезнь, которую я назвал бы гипертрофией критического
отношения к действительности. Трансплантация политических идей Запада на русскую почву — необходима, это бесспорно. Но мы не должны упускать из виду огромное значение некоторых особенностей
национального духа и быта.
Это миросозерцание было номиналистическим в
отношении ко всем историческим организмам:
национальным, государственным, церковным — и реалистическим лишь в
отношении к социальному человеку и социальным классам.
Загадочная антиномичность России в
отношении к национальности связана все с тем же неверным соотношением мужественного и женственного начала, с неразвитостью и нераскрытостью личности, во Христе рожденной и призванной быть женихом своей земли, светоносным мужем женственной
национальной стихии, а не рабом ее.
До последней степени обострившийся вопрос об
отношении всякого индивидуального
национального бытия к единому и объединенному человечеству должен быть решен, как вопрос космического размаха.
Советскую власть я считал единственной русской
национальной властью, никакой другой нет, и только она представляет Россию в международных
отношениях.
Я могу иметь свои симпатии и несимпатии к
национальным типам, но это не определяет моего
отношения к отдельным людям.
Национальное сознание Достоевского наиболее противоречиво, и полно противоречий его
отношение к Западу.
Но этого мало ему было, и он, глумясь над цивилизацией, порицал патриотизм и начала
национальные, а далее осмеивал детям благопристойность, представляя ее во многих
отношениях даже безнравственною, и привел такой пример сему, что народы образованные скрывают акт зарождения человека, а не скрывают акта убийства, и даже оружия войны на плечах носят.
Это небывалое явление на горизонте нашей словесности: романы Нарежного хотя показывают некоторое дарованье в сочинителе, но выполнены слишком дурно во всех
отношениях; в других новых наших романах нет ничего
национального, русского.
Теперь два слова об этом самом русском обществе: в нем очень сильно бродильное начало; оно само, пожалуй, не знает хорошенько, чего ему хочется, потому что вся сумма его
национальной жизни в последнее время показывает какую-то непроходимую, темную путаницу понятий и
отношений; но во всей этой нелепой путанице для нас ясны две вещи: сильное брожение и подготовленное нами же сочувствие нашему делу.
В этом
отношении представляет огромный интерес сопоставление
национальной идеологии с идеологией классовой.
И тем не менее в объективной действительности «классовый» интерес может быть более человеческим, чем интерес «
национальный», т. е. в нем может быть речь о попранном достоинстве человека, о ценности человеческой личности, в «
национальном» же интересе может речь идти об «общем», не имеющем никакого
отношения к человеческому существованию.
К XIX веку Россия оформилась в огромное, необъятное мужицкое царство, закрепощенное, безграмотное, но обладающее своей народной культурой, основанной на вере, с господствующим дворянским классом, ленивым и малокультурным, нередко утерявшим религиозную веру и
национальный образ, с царем наверху, в
отношении к которому сохранилась религиозная вера, с сильной бюрократией и очень тонким и хрупким культурным слоем.
Если всякий гений национален, а не интернационален, и выражает всечеловеческое в
национальном, то это особенно верно по
отношению к Достоевскому.
Национальная религиозная замкнутость и исключительность, отчужденность от западного христианства и резко отрицательное к нему
отношение, особенно к миру католическому, — все это находится в явном противоречии со вселенским духом христианства.
В русском народе нарушено должное
отношение между мужским и женским началом, между духом и душой. И это — источник всех болезней нашего религиозного и
национального сознания. С изумительной силой интуитивного проникновения изображена жуткая стихия русского народа в романе Андрея Белого «Серебряный голубь». Россия не Запад, но и не Восток. Она есть великий Востоко-Запад, встреча и взаимодействие восточных и западных начал. В этом сложность и загадочность России.
Но этого мало ему было, и он, глумясь над цивилизациею, порицал патриотизм и начала
национальные, а далее осмеивал детям благопристойность, представляя ее во многих
отношениях безнравственною, и привел такой пример сему, что народы образованные скрывают акт зарождения человека, а не скрывают акта убийства и орудия, нужные для первого, таят, а ружья войны на плечах носят.