Неточные совпадения
Я даже думаю, что у него по-настоящему никогда не было пафоса социализма, хотя он и был
автором программы образовавшейся социал-демократической партии.
Себя
автор называл не иначе, как «сиротой — дворянином», противника — «именующимся капитаном» (мой дядя был штабс — капитаном в отставке), имение его называлось почему-то «незаконно приобретенным», а рабочие — «безбожными»… «И как будучи те возы на дороге, пролегающей мимо незаконно приобретенного им, самозванцем Курцевичем, двора, то оный самозванный капитан со своей безбожною и законопротивною бандою, выскочив из засады с великим шумом, криком и тумультом, яко
настоящий тать, разбойник и публичный грабитель, похватав за оброти собственных его сироты — дворянина Банькевича лошадей, а волов за ярма, — сопроводили оных в его, Курцевича, клуню и с великим поспехом покидали в скирды.
При этом нужно сказать, что Нечаев, которого
автор «Бесов» неверно изображает, был
настоящим аскетом и подвижником революционной идеи и в своем «Катехизисе революционера» пишет как бы наставление к духовной жизни революционера, требуя от него отречения от мира.
Если б эти черты были ярче, комедия имела бы более цельности и определенности; но и в
настоящем своем виде она не может быть названа противною основным чертам миросозерцания
автора.
Но
автор хотел приписать этому лицу всевозможные добрые качества, и в числе их приписал даже такое, от которого
настоящие Бородкины, вероятно, отреклись бы с ужасом.
Говоря о лицах Островского, мы, разумеется, хотели показать их значение в действительной жизни; но мы все-таки должны были относиться, главным образом, к произведениям фантазии
автора, а не непосредственно к явлениям
настоящей жизни.
Эта горсть русских людей, о которой вспоминает
автор, пишущий
настоящие строки, быстро росла и хотела расти еще быстрее.
Вся картина, которая рождается при этом в воображении
автора, носит на себе чисто уж исторический характер: от деревянного, во вкусе итальянских вилл, дома остались теперь одни только развалины; вместо сада, в котором некогда были и подстриженные деревья, и гладко убитые дорожки, вам представляются группы бестолково растущих деревьев; в левой стороне сада, самой поэтической, где прежде устроен был «Парнас», в последнее время один аферист построил винный завод; но и аферист уж этот лопнул, и завод его стоял без окон и без дверей — словом, все, что было делом рук человеческих, в
настоящее время или полуразрушилось, или совершенно было уничтожено, и один только созданный богом вид на подгородное озеро, на самый городок, на идущие по другую сторону озера луга, — на которых, говорят, охотился Шемяка, — оставался по-прежнему прелестен.
Автор берет смелость заверить читателя, что в
настоящую минуту в душе его героя жили две любви, чего, как известно, никаким образом не допускается в романах, но в жизни — боже мой! — встречается на каждом шагу.
— «Давно мы не приступали к нашему фельетону с таким удовольствием, как делаем это в
настоящем случае, и удовольствие это, признаемся, в нас возбуждено не переводными стихотворениями с венгерского, в которых, между прочим, попадаются рифмы вроде «фимиам с вам»; не повестью госпожи Д…, которая хотя и принадлежит легкому дамскому перу, но отличается такою тяжеловесностью, что мы еще не встречали ни одного человека, у которого достало бы силы дочитать ее до конца; наконец, не учеными изысканиями г. Сладкопевцова «О римских когортах», от которых чувствовать удовольствие и оценить их по достоинству предоставляем специалистам; нас же, напротив, неприятно поразили в них опечатки, попадающиеся на каждой странице и дающие нам право обвинить
автора за небрежность в издании своих сочинений (в незнании грамматики мы не смеем его подозревать, хотя имеем на то некоторое право)…»
— Кэ! (Chè!) [Итальянское восклицание вроде нашего: ну! (Прим.
автора.)] — Панталеоне презрительно пожал плечами. — Я должен, во всяком случае, благодарить вас, — произнес он наконец неверным голосом, — что вы и в теперешнем моем уничижении умели признать во мне порядочного человека — un galant'uomo! Поступая таким образом, вы сами выказали себя
настоящим galant'uomo. Но я должен обдумать ваше предложение.
Автор, очевидно, признает учение Христа в его
настоящем значении.
(Прим.
автора.)] которые год-другой заплатят деньги, а там и платить перестанут, да и останутся даром жить на их землях, как
настоящие хозяева, а там и согнать их не смеешь и надо с ними судиться; за такими речами (сбывшимися с поразительной точностью) последует обязательное предложение избавить добрых башкирцев от некоторой части обременяющих их земель… и за самую ничтожную сумму покупаются целые области, и заключают договор судебным порядком, в котором, разумеется, нет и быть не может количества земли: ибо кто же ее мерил?
Есть
авторы, которые выступают сразу в своем
настоящем амплуа, и есть другие
авторы, которые поднимаются к этому амплуа точно по лесенке.
Настоящая равнинная Русь чувствуется только у Л. Толстого, а горная — у Лермонтова, — эти два
автора навсегда остались для меня недосягаемыми образцами.
Но обратимся же к
настоящему предмету нашему — к
автору «Грозы».
За кулисы проходили только
настоящие любители: Сатины, Ознобишины, из которых Илья Иванович,
автор нескольких пьес и член Общества драматических писателей и Московского артистического кружка, был сам прекрасный актер.
На первых представлениях Малого театра, кроме
настоящих театралов, бывало и именитое московское купечество; их семьи блистали бриллиантами в ложах бельэтажа и бенуара. Публика с оглядкой, купечески осторожная: как бы не зааплодировать невпопад. Публика невыгодная для актеров и
авторов.
— Буде, батя, дурака ломать; ты меня простишь, а они меня повесят. Ступай, откудова пришел [Цыганок сказал: «Буде, батя, дурака ломать; ты меня простишь, а они меня повесят. Ступай, откудова пришел». — Эти слова были вычеркнуты
автором по цензурным соображениям. В
настоящем издании восстановлены согласно желанию Л. Андреева видеть их в бесцензурном издании, выраженному им в письме к переводчику Герману Бернштейну.].
Монологи и разговоры в современных романах немногим ниже монологов классической трагедии: «в художественном произведении все должно быть облечено красотою» — и нам даются такие глубоко обдуманные планы действования, каких почти никогда не составляют люди в
настоящей жизни; а если выводимое лицо сделает как-нибудь инстинктивный, необдуманный шаг,
автор считает необходимым оправдывать его из сущности характера этого лица, а критики остаются недовольны тем, что «действие не мотивировано» — как будто бы оно мотивируется всегда индивидуальным характером, а не обстоятельствами и общими качествами человеческого сердца.
Гораздо большее, вероятно, будет раскрыто в другую пору дневником Бенни и его бумагами, а пока это сделается удобным (что, конечно, случится не при нашей жизни), человека, о котором мы говорим, можно укорить в легкомысленности, но надо верить ручательству Ивана Сергеевича Тургенева, что «Артур Бенни был человек честный», и это ручательство
автор настоящих записок призывает в подкрепление своего искреннего рассказа об Артуре Бенни, столь незаслуженно понесшем тягостнейшие оскорбления от тех, за чьи идеи он хотел жить и не боялся умереть.
Артур Бенни не только не любил никакого нескромного слова и смущался при виде обнаженной женщины на картине, но он положительно страдал от всякого нескромного разговора и не раз горестно жаловался на это
автору настоящих записок.
Объем его позволял
автору коснуться всех сторон развития древней и новой Руси, систематически провести свои воззрения на русскую цивилизацию, представить в стройной картине то положение, в какое наконец приведено наше отечество в
настоящее время непрерывным ходом своего исторического развития.
Есть еще одна сторона, благоприятно располагающая будущих читателей к
автору книги о России, выходящей в
настоящее время в Европе.
Относительно знаний, по мнению
автора «Опыта», Россия в
настоящее время достигла уже той зрелости труда, при которой дальнейшие успехи нужно уже будет считать не годами, а месяцами.
Чутье
настоящей минуты и на этот раз не обмануло
автора. Сознавши, что прежние герои уже сделали свое дело и не могут возбуждать прежней симпатии в лучшей части нашего общества, он решился оставить их и, уловивши в нескольких отрывочных проявлениях веяние новых требований жизни, попробовал стать на дорогу, по которой совершается передовое движение
настоящего времени…
Настоящим отцом отрицательного богословия в христианской философии и мистике является таинственный
автор (как обычно полагают, начала V века), творения коего предание приписывает Дионисию Ареопагиту [По гипотезе Ш. Нуцубидзе и бельгийского ученого Э. Хонигмана,
автором «Ареопагитик» является грузинский мыслитель Петр Ивер.
В состав экспедиционного отряда вошли следующие лица: начальник экспедиции,
автор настоящей книги, В. К. Арсеньев, и его сотрудники: помощник по хозяйственной и организационной части Т. А. Николаев, известный флорист Н. А. Десулави, естественник-геолог С. Ф. Гусев и большой знаток охотничьего дела, сотрудник журнала «Наша охота» И. А. Дзюль.
— Я этого не отрицаю, — поспешно сказал Токарев. — Но это нисколько не мешает быть его книге по существу глубоко верною. Филистерство остается при
авторе, а в книге его все-таки больше
настоящего, реалистического марксизма, чем в правоверном марксизме.
На этих «беседах» происходили
настоящие прения, и оппонентами являлись ученики. В моей памяти удержалась в особенности одна такая беседа, где сочинение ученика седьмого класса читал сам учитель, а
автор стоял около кафедры.
И свое поведение он завершил поступком, который дал
настоящую ноту того, на что он был способен: сыграв роль, он тут же, в ночь бенефиса, отказался от нее, и начальство опять стушевалось, не сделав ни малейшей попытки отстоять права
автора.
О господи! положи на уста мои хранение. Когда-нибудь, если удастся, расскажу все, что я про них слышал от девяностолетнего старца, [От него ж узнал я историю молдаванской княжны Лелемико. (Примеч.
автора.)] которому тайны их жизни были известны, как его собственная спальня. А теперь станет ли меня управиться и с
настоящим рассказом!
Заплатин слушал с полузакрытыми глазами, и его однокурсник, со всеми своими интеллигентными затеями,
автор будущей книги об эстетических взглядах Адама Смита — выступил перед ним, как
настоящее бытовое лицо.