За две недели болезни девочка вытянулась и похудела до неузнаваемости. Казенное платье висело на ней, как на вешалке. Неровно остриженные волосы чуть-чуть отросли и делали ее похожей на мальчика. Подурневшее до неузнаваемости лицо, слишком большой рот, обострившийся нос, болезненный цвет кожи, без тени былого румянца, и эти глаза, ставшие огромными и потерявшие их обычный
насмешливый блеск!
Неточные совпадения
Она стала молчаливее и говорила уже не так жарко, не так цветисто, как раньше. Ее нежность стала приторной, в обожающем взгляде явилось что-то блаженненькое. Взгляд этот будил в Климе желание погасить его полуумный
блеск насмешливым словом. Но он не мог поймать минуту, удобную для этого; каждый раз, когда ему хотелось сказать девушке неласковое или острое слово, глаза Нехаевой, тотчас изменяя выражение, смотрели на него вопросительно, пытливо.
То являлась она в полумраке, как настоящая Ночь, с звездным
блеском, с злой улыбкой, с таинственным, нежным шепотом к кому-то и с
насмешливой угрозой ему, блещущая и исчезающая, то трепетная, робкая, то смелая и злая!
— Да вы зачем сюда приехали? (Когда она щурила глаза, выражение их становилось очень ласковым и немного
насмешливым; когда же она раскрывала их во всю величину — в их светлом, почти холодном
блеске проступало что-то недоброе… что-то угрожающее. Особенную красоту придавали ее глазам ее брови, густые, немного надвинутые, настоящие соболиные.) Вы хотите, чтобы я у вас купила имение? Вам нужны деньги для вашего бракосочетания? Не так ли?
Глаза, устремленные вперед, блистали тем страшным
блеском, которым иногда блещут живые глаза сквозь прорези черной маски; испытующий и укоризненный луч их, казалось, следовал за вами во все углы комнаты, и улыбка, растягивая узкие и сжатые губы, была более презрительная, чем
насмешливая; всякий раз, когда Жорж смотрел на эту голову, он видел в ней новое выражение; — она сделалась его собеседником в минуты одиночества и мечтания — и он, как партизан Байрона, назвал ее портретом Лары.
Он заговорил, а углы его губ дергались странными, злобными,
насмешливыми, нечеловеческими улыбками, и зловещий желтый
блеск играл в его глазах под черными суровыми бровями.
Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто
насмешливым,
блеском.