Верст тридцать от Слободы, среди дремучего леса, было топкое и непроходимое болото, которое
народ прозвал Поганою Лужей. Много чудесного рассказывали про это место. Дровосеки боялись в сумерки подходить к нему близко. Уверяли, что в летние ночи над водою прыгали и резвились огоньки, души людей, убитых разбойниками и брошенных ими в Поганую Лужу.
Неточные совпадения
— Да, сударь, всякому люду к нам теперь ходит множество. Ко мне — отцы,
народ деловой, а к Марье Потапьевне — сынки наведываются. Да ведь и то сказать: с молодыми-то молодой поваднее, нечем со стариками. Смеху у них там… ну, а иной и глаза таращит — бабенке-то и лестно, будто как по ней калегвардское сердце сохнет!
Народ военный, свежий, саблями побрякивает — а время-то, между тем, идет да идет. Бывают и штатские, да всё такие же румяные да пшеничные — заодно я их всех «калегвардами»
прозвал.
Народ живо еще помнит кровавую пору, которую — так выразительно —
прозвал он пугачевщиною.
Горький упоминает о нем в «Фоме Гордееве»] — Мазаниелло, как
прозвал его бедный
народ, за чью свободу он боролся и погиб, — Мазаниелло родился тоже в нашем квартале.
Красавина. Акулина Гавриловна. Между народом-то Говорилихой
прозвали, так Говорилихой и кличут.
Мальчики выросли большие и стали красивые и сильные. Они жили в лесу недалеко от того города, где жил Амулий, научились бить зверей и тем кормились.
Народ узнал их и полюбил за их красоту. Большого
прозвали Ромулом, а меньшого — Ремом.
— Довольно знаю, — сказал Чубалов. — Недобрый человек, разбойником так и глядит, недаром в
народе Прожженным его
прозвали. Признаться, я всегда дивился, как это Марко Данилыч, при его уме, такого человека в приближенье держит. Знаю я про иные дела Корнеевы — давно по нем тюрьма тоскует.
Составлен был даже целый «синодик» жертв этой «людоедки» — так
прозвал ее
народ, но в этом «синодике» не значилось ни Глафиры Петровны Салтыковой, ни Фимки.
Она была, несомненно, тем идеалом «матушки-царицы», какой представляет себе русский
народ. До своего вступления на престол она жила среди этого
народа, радовалась его радостями и печалилась его горестями. После мрачных лет владычества «немца», как
прозвал народ время управления Анны Иоанновны, и краткого правления Анны Леопольдовны императрица Елизавета Петровна, как сказал генерал Ганнибал, в лучах славы великого Петра появилась на русском престоле, достигнув его по ступеням народной любви.
Так часу в третьем было дело. Играли господа: гость большой (так его наши
прозвали), князь был (что с ним все ездит), усатый барин тоже был, гусар маленький, Оливер, что в актерах был, Пан были.
Народу было порядочно.